АНЖЕЛИКА. Я знаю, сударыня, что вы хотите сказать, я знаю вашу доброту ко мне, но все же боюсь, что ваш совет будет не очень удачен.
БЕЛИНА. Конечно, такие разумные и добродетельные девицы, как вы, презирают повиновение и покорность воле отца. Это в старину…
АНЖЕЛИКА. Долг дочери имеет свои пределы, сударыня; ни разум, ни законы не требуют от нас, чтобы мы распространяли его решительно на все.
БЕЛИНА. Другими словами, вы только и думаете что о замужестве, но вы желаете выбрать себе супруга по своему вкусу.
АНЖЕЛИКА. Если батюшка не хочет выдать меня замуж за того, кто мне нравится, то я буду умолять его, по крайней мере, не принуждать меня выходить за того, кого я не могу полюбить.
АРГАН. Я, господа, прошу у вас за все это прощения!
АНЖЕЛИКА. У каждого вступающего в брак есть свои цели. Так как я хочу иметь мужа только для того, чтобы любить его по-настоящему и быть верной ему до гроба, то, признаюсь вам, я отношусь к этому с некоторой осторожностью. Есть такие особы, которые выходят замуж только для того, чтобы избавиться от родительского гнета и получить возможность делать все, что им вздумается. Есть и такие, сударыня, которые смотрят на замужество, как на чисто коммерческое предприятие, которые выходят замуж только в надежде на наследство, в надежде, что они разбогатеют, когда супруг умрет. Они без зазрения совести перебегают от одного мужа к другому, чтобы завладеть их наследством. Вот такие особы, по правде говоря, не очень разборчивы, им все равно, за кого выйти замуж.
БЕЛИНА. Вы сегодня очень красноречивы. Мне только хотелось бы знать, что вы хотите всем этим сказать?
АНЖЕЛИКА. Я, сударыня? Что же я могу хотеть сказать, кроме того, что говорю?
БЕЛИНА. Вы так глупы, душенька, просто невозможно!
АНЖЕЛИКА. Вам хочется, сударыня, вызвать меня на какую-нибудь дерзость, но я вас предупреждаю, что вы этого удовольствия не получите.
БЕЛИНА. С вашей наглостью ничто не может сравниться.
АНЖЕЛИКА. Нет, сударыня, что бы вы ни говорили.
БЕЛИНА. В вас столько нелепой гордости и глупейшей самонадеянности, что только руками разведешь.
АНЖЕЛИКА. Всем этим вы ничего не достигнете, сударыня. Наперекор вам я останусь благоразумной, а чтобы отнять у вас всякую надежду добиться того, чего вам хочется, я избавлю вас от своего присутствия. (Уходит.)
Арган, Туанета, г-н Диафуарус, Тома Диафуарус, Белина.
АРГАН (вдогонку Анжелике). Слушай, ты! Выбирай одно из двух: или ты через четыре дня выйдешь за него замуж, или отправишься в монастырь. (Белине.) Не огорчайтесь, я ее приберу к рукам.
БЕЛИНА. Мне жаль вас оставлять, деточка, но у меня неотложное дело в городе. Я скоро вернусь.
АРГАН. Идите, душенька. Да зайдите к вашему нотариусу: пусть он устроит то, о чем мы говорили.
БЕЛИНА. Прощайте, дружочек мой!
АРГАН. Прощайте, моя милочка!
Белина уходит.
Арган, Туанета, г-н Диафуарус, Тома Диафуарус.
АРГАН. Вот эта женщина меня любит… просто на удивление!
Г-н ДИАФУАРУС. Разрешите откланяться, сударь.
АРГАН. Скажите, доктор, как вы меня находите?
Г-н ДИАФУАРУС (щупая Аргану пульс). Тома! Возьми другую руку господина Аргана: посмотрим, как ты умеешь разбираться в пульсе. Quid dicis?[10]
ТОМА ДИАФУАРУС. Dico[11], что пульс господина Аргана – это пульс человека больного.
Г-н ДИАФУАРУС. Хорошо.
ТОМА ДИАФУАРУС. Пульс жестковатенький, чтобы не сказать – жесткий.
Г-н ДИАФУАРУС. Очень хорошо.
ТОМА ДИАФУАРУС. Непостоянный.
Г-н ДИАФУАРУС. Bene[12].
ТОМА ДИАФУАРУС. И даже немного скачущий.
Г-н ДИАФУАРУС. Optime.
ТОМА ДИАФУАРУС. Что означает расстройство спланической паренхимы, то есть селезенки.
Г-н ДИАФУАРУС. Прекрасно.
АРГАН. Нет, господин Пургон говорит, что у меня больная печень.
Г-н ДИАФУАРУС. Ну да. Говоря «паренхима», мы разумеем и то и другое, так как между ними осуществляется тесная связь посредством vas breve[13], желудочного прохода и желчных протоков. Он вам, наверно, предписывает есть побольше жареного?
АРГАН. Нет, только вареное.
Г-н ДИАФУАРУС. Ну да, жареное или вареное – это одно и то же. Он вас лечит прекрасно, вы находитесь в хороших руках.
АРГАН. Доктор! А сколько крупинок соли нужно класть, когда ешь яйцо?
Г-н ДИАФУАРУС. Шесть, восемь, десять – чтобы всегда было четное число, а в лекарствах – всегда нечетные числа.
АРГАН. До свиданья, сударь!
Г-н Диафуарус и Тома Диафуарус уходят. Туанета провожает их.
Арган, Белина.
БЕЛИНА. Деточка! Я зашла к вам перед уходом, чтобы сообщить вам об одной вещи, на которую вы должны обратить внимание. Проходя мимо комнаты Анжелики, я увидела у нее молодого человека, и как только он меня заметил, так сейчас же убежал.
АРГАН. Молодой человек у моей дочери?
БЕЛИНА. Да. Ваша маленькая Луизон была там же, она может вам все рассказать.
АРГАН. Пошлите ее ко мне, душенька, пошлите ее ко мне! (Один.) Ах, бесстыдница! Теперь мне понятно ее упорство.
Арган, Луизон.
ЛУИЗОН. Что вам угодно, папочка? Мамаша сказала, что вы меня спрашивали.
АРГАН. Да. Поди-ка сюда. Поближе. Повернись. Подними глаза. Посмотри на меня. Ну?
ЛУИЗОН. Что, папочка?
АРГАН. Да ну же!
ЛУИЗОН. Что?
АРГАН. Тебе ничего не надо мне сказать?
ЛУИЗОН. Если вам угодно, я, чтобы вас позабавить, расскажу вам сказку про ослиную кожу или прочту басню о вороне и лисице, которую я недавно выучила.
АРГАН. Это мне не нужно.
ЛУИЗОН. А что же?
АРГАН. Плутовка! Ты отлично знаешь, что я хочу сказать!
ЛУИЗОН. Простите, папенька.
АРГАН. Так-то ты слушаешься меня?
ЛУИЗОН. А что?
АРГАН. Разве я тебе не велел рассказывать мне обо всем, что бы ты ни увидела?
ЛУИЗОН. Да, папочка.
АРГАН. А ты исполнила это?
ЛУИЗОН. Да, папочка. Я всегда рассказывала вам обо всем, что видела.
АРГАН. А сегодня ты ничего не видела?
ЛУИЗОН. Ничего, папочка.
АРГАН. Ничего?
ЛУИЗОН. Ничего, папочка.
АРГАН. Наверно?
ЛУИЗОН. Наверно.
АРГАН. Вот как? Ну так я тебе кое-что покажу.
ЛУИЗОН (видя, что Арган берет пучок розог). Ай, папочка!
АРГАН. Ага, лгунья, ты не пожелала рассказать мне о том, что видела мужчину в комнате твоей сестры?
ЛУИЗОН (плача). Папочка!
АРГАН (берет ее за руку). Я тебя отучу врать!
ЛУИЗОН (бросается на колени). Ах, папочка, простите! Сестрица велела ничего вам не говорить, но я вам все расскажу.
АРГАН. Сначала я тебя высеку за то, что ты солгала. А там посмотрим.
ЛУИЗОН. Простите, папочка!
АРГАН. Нет-нет.
ЛУИЗОН. Милый папочка, не секите меня!
АРГАН. Непременно высеку.
ЛУИЗОН. Ради бога, папочка, не секите!
АРГАН (замахивается). Ну-ну!
ЛУИЗОН. Ах, папочка, вы меня ранили! Погодите, я умираю. (Притворяется мертвой.)
АРГАН. Ай! Что такое? Луизон, Луизон! Ах, боже мой! Луизон! Ах, дочь моя! Ах, я несчастный! Моя бедная дочь умерла! Что я наделал! Проклятые розги! Черт бы их побрал! Ах, бедная девочка, моя бедная Луизон!
ЛУИЗОН. Ну-ну, папочка, не плачьте так: я еще не совсем умерла.
АРГАН. Какова плутовка! Ну ладно, на этот раз я тебя прощаю, но ты должна мне все, все говорить.
ЛУИЗОН. О да, папочка!
АРГАН. Смотри, говори правду. Мой мизинчик все знает и скажет мне, если ты солжешь.
ЛУИЗОН. Папочка! Только вы сестрице не говорите, что я вам сказала.
АРГАН. Нет-нет.
ЛУИЗОН (посмотрев сначала, не подслушивает ли кто-нибудь). Ну вот, папочка: к сестрице в комнату приходил мужчина, когда я там была.
АРГАН. И что же?
ЛУИЗОН. Я у него спросила, что ему надо, а он сказал, что он ее учитель пения.
АРГАН (в сторону). Так-так. Вот оно что! (К Луизон.) Ну и что же?
ЛУИЗОН. Потом пришла сестрица.
АРГАН. Ну и что же?
ЛУИЗОН. Она сказала ему: «Уходите, уходите, уходите! Боже мой, уходите! Что мне с вами делать?»
АРГАН. Ну и что же?
ЛУИЗОН. А он не хотел уходить.
АРГАН. Что же он ей говорил?
ЛУИЗОН. Много разных вещей.
АРГАН. Ну? Еще что?
ЛУИЗОН. Он говорил ей и то и се, и что он очень ее любит, и что она красивее всех на свете.
АРГАН. А потом?
ЛУИЗОН. А потом он стал перед ней на колени.
АРГАН. А потом?
ЛУИЗОН. А потом начал целовать ей руки.
АРГАН. А потом?
ЛУИЗОН. А потом к двери подошла мамаша, и он убежал.
АРГАН. И больше ничего не было?
ЛУИЗОН. Ничего, папочка.
АРГАН. Однако мой мизинчик что-то шепчет. (Подносит мизинец к уху.) Постой! Что? Ого! Да? Оой-ой! Мой мизинчик говорит мне, что ты видела что-то такое, чего не хочешь мне рассказать.
ЛУИЗОН. Значит, папочка, ваш мизинчик – лгун.
АРГАН. Смотри!
ЛУИЗОН. Нет, папочка, не верьте ему: честное слово, он лгун.
