Входит ЛАРИСА.
Привет!
ЛАРИСА. Здравствуйте, Петр Петрович.
ТИШУКОВ. Ну? Как дела на молодежном фронте?
ЛАРИСА. В Совете? Ой, у нас теперь так много идей! После встречи с вами все очень довольны. Всем так понравилось!
ТИШУКОВ. Сейчас расскажешь.
Цокает. КАРЛИК выносит подушки и кальян, уходит. Тишуков хлопает по подушкам рядом с собой. Лариса, помедлив, садится.
Ну? (Кладет руку ей на плечо.) Какие идеи?
ЛАРИСА. Мы хотим… Ой.
ТИШУКОВ (начиная путешествовать рукой). Чего мы хотим?
ЛАРИСА. У меня что-то все спуталось…
ТИШУКОВ. Это ничего, это мы распутаем. (Подвигая кальян.) Давай, втягивай.
ЛАРИСА. Что это?
ТИШУКОВ. Это трубка мира. Ты за мир?
ЛАРИСА. Да.
ТИШУКОВ. Тогда надо покурить.
Лариса втягивает из кальяна. Потом втягивает Тишуков. Еще и еще.
Теперь рассказывай.
ЛАРИСА. Что?
ТИШУКОВ. Ну… что-нибудь.
ЛАРИСА. Про Совет молодежи?
ТИШУКОВ. Ага. Про него. (Втягивает из кальяна.) Давно
хотел узнать: как там, в Совете молодежи?
ЛАРИСА. Мы хотим… провести акцию…
ТИШУКОВ. Акцию — это хорошо.
ЛАРИСА. «Юная Россия».
ТИШУКОВ. «Юная Россия» — это отлично!
ЛАРИСА. Да?
ТИШУКОВ. «Юная Россия» — это пять! (Добирается до ее груди.)
ЛАРИСА. Ой.
ТИШУКОВ. Что?
ЛАРИСА. Я даже не знаю.
ТИШУКОВ. Чего ты не знаешь? Спрашивай, я все расскажу.
(Еще втягивает из кальяна.)
ЛАРИСА. Ну… Как себя вести.
ТИШУКОВ. А никак не надо себя вести. Ты отдыхай. Это же сон.
ЛАРИСА. Сон?
ТИШУКОВ. Конечно.
ЛАРИСА (подумав). А это я снюсь или мне?
ТИШУКОВ (водя пальцем по ее губам). Молчи.
Рука ползет от губ вниз.
ЛАРИСА. Мне, наверное, надо ехать. Мама будет беспокоиться.
ТИШУКОВ. Мама будет беспокоиться, если мы с тобой не поладим. А если поладим, мама будет рада.
ЛАРИСА. Да?
ТИШУКОВ. Благодарить будет! Расслабься… Если ты расслабишься, это будет хороший сон.
ЛАРИСА. Я боюсь.
ТИШУКОВ. А ты не бойся. Все хорошо… Маша… все хорошо…
(Закрывает глаза.)
ЛАРИСА. Я Лариса.
ТИШУКОВ. Не-ет… Ты уж мне поверь… Ты — Маша… Маша Каминская. Вот и ямочка эта на щеке. Я тебя сразу узнал. Восьмидесятый год. «Добро пожаловать в Москву, Олимпиада». Глупость такая. Нескучный сад помнишь? как я тебе черемуху ломал, дурак. С прокурором разговаривал про братца твоего.
ЛАРИСА. Я пойду, ладно?
Рука, гладившая тело Ларисы, внезапно хватает ее за волосы.
ТИШУКОВ. Зачем ты меня обманывала?
ЛАРИСА. Ой!
ТИШУКОВ. Брашкович, да? Брашкович? Ты, тварь…
ЛАРИСА. Я вас не обманывала! Пустите! Зачем вы обзываетесь? Какой Брашкович? (Ревет.)
ТИШУКОВ (прижавшись лицом к ее лицу). Я тебя любил! Любил, слышишь! Мне нельзя было, я рисковал из-за тебя, всем, вообще! Ты-ы…
ЛАРИСА. Я не понимаю! Я боюсь!.. (Жалобно.) Отпустите меня.
Пауза. Тишуков отпускает ее волосы.
ТИШУКОВ (после новой паузы). Как в Совете молодежи?
ЛАРИСА. Что?
ТИШУКОВ. Я спрашиваю: почему не представлен план мероприятий?
ЛАРИСА. Я не знаю. Я не…
ТИШУКОВ. Что?
ЛАРИСА. Я не отвечаю за план.
ТИШУКОВ. А кто отвечает?
ЛАРИСА. У нас Пеньков. старший.
Снова плачет. Пауза.
ТИШУКОВ. Пеньков? ЛАРИСА. Да.
ТИШУКОВ. А почему тебя привезли?
ЛАРИСА. Я. не знаю.
ТИШУКОВ. Идиоты. Ладно, иди!
Лариса, шмыгая носом, поднимается, пытается привести в порядок одежду и лицо.
Сны свои никому не рассказывай.
ЛАРИСА. Мои?..
ТИШУКОВ. Да. Мало ли что может девушке присниться. Этого никому знать не надо… Береги честь смолоду! ЛАРИСА. Я никому не скажу.
ТИШУКОВ. Это правильно. Я знал одну девушку, которая рассказывала подружкам свои сны. ЛАРИСА. Я никому не скажу.
ТИШУКОВ. Попрощайся с Яковом Кондратьевичем.
ЛАРИСА (хомяку). До свиданья.
ТИШУКОВ…Яков Кондратьевич! ЛАРИСА. Яков Кондратьевич.
ТИШУКОВ. В институте с ним учились.
ЛАРИСА. С кем?
ТИШУКОВ (кивая на клетку). С Яшкой. Игнашов была фамилия. Умница был.
ЛАРИСА. Он умер?
ТИШУКОВ. Игнашов-то? Нет. Я его в хомяка переселил.
ЛАРИСА. Как — переселил?
ТИШУКОВ. А так. Он буддизмом увлекался, сам техники мне всякие показывал, восточные… Теперь — вот. Живем душа в душу.
Лариса валится в обморок.
ТИШУКОВ (над неподвижным телом). Да самому жалко. Но он же меня шантажировать хотел. Мол, сольет в прессу, как мы там… ну, неважно. (Пауза.) Эх, молодость!..
Хлопает в ладоши, появляется Толстый.
Проводи.
Толстый — заранее полный рот воды — брызжет ею в лицо Ларисе; она открывает глаза. Толстый, подсев, умело закидывает ее себе на плечо.
Приятно было повидаться, Лариса. А план мероприятий — представить завтра же! Передай этому.
ЛАРИСА. Пенькову.
ТИШУКОВ. Да. (Толстому.) Трогай!
Толстый уходит с Ларисой на плече.
ТИШУКОВ. Отдохнул, называется… (Хомячку.) Смешно тебе, да?
ЖЕНА (входя). Ты обещал Димке сходить в планетарий.
ТИШУКОВ. Оставь меня в покое!
ЖЕНА. Ты никогда меня не любил.
Тишуков, вскочив, бросает в нее подушкой.
ТИШУКОВ (через паузу). Закрыли эту тему. Закрыли, все.
Подушку, войдя, поднимает МАМА.
МАМА (жене Тишукова). Знаете, Танечка, Петя такой добрый. Они с Никиткой в детстве дрались подушками — так Петя всегда давал Никитке себя побеждать. Никит-ка теперь в Госдуме, комитетом руководит. Петя очень добрый!
КАРЛИК ввозит на носилках связанного ЯСЕНЕВА с кляпом во рту. Тот неподвижен, как кукла.
МАМА (Ясеневу). Он очень хороший. И верный друг! (Ясеневу.) Правда?
Ясенев не отвечает и не шевелится. Входит КАМИНСКИЙ в ватнике.
МАМА (показывая Каминскому фотографию). А это он с баяном. Здесь ему восемь лет — он на баяне играл, у него был талант; все говорили: какой талантливый мальчик!
КАМИНСКИЙ. Да-да, конечно… (Забирает у Мамы подушку.) Макбет зарезал сон… зарезал сон… Вы знаете? Брашкович повесился! (Ложится, утыкается лицом в подушку.)
МАМА. Ну, повесился, с кем не бывает. Не надо плакать, все пройдет. Всё проходит. (Доставая другую фотографию, Ясеневу.) А здесь он в пионерлагере, на линейке. Не узнали? Да вот же, второй слева!
Ясенев не мигая смотрит в пространство. Глухой стук и глухие голоса — совсем близко.
ТИШУКОВ. Не пускать! Никого не пускать!
КАРЛИК. Я сейчас, Петр Петрович… Я мигом… (Бросается опрометью и кричит кому-то за кулисами.) Не велено!
Назад! (Стук и гул недовольных голосов.) Я кому сказал: назад! И не шуметь тут!
Стук и голоса смолкают. Пауза.
ТИШУКОВ (пораженный). И им тоже скажи, чтобы ушли. КАРЛИК (всем). Пропадите, голубчики, все пропадом…
Все послушно уходят, бормоча каждый свое. Мама увозит носилки с Ясеневым.
ТИШУКОВ. Иди сюда.
КАРЛИК. Вот он я, Петр Петрович!
ТИШУКОВ (после паузы). Ты — видел их?
КАРЛИК. Так ведь не слепой я, Петр Петрович. Ростом мал, а глазом и слухом Господь не обделил.
ТИШУКОВ. Они ведь каждую ночь так! Весь этот пятый отсек… Строятся, устраивают перекличку. Я их всех уже поименно знаю: матрос Попов, матрос Серьга, капитан-лейтенант Жихлов… Жены их приходят, матери… стоят, смотрят. Я больше не могу.
КАРЛИК. Кто это делает?
ТИШУКОВ. Что?
КАРЛИК. Да ведь не сами же они, мертвецы-то. Кто-то их нанял, ходить к вам. Душу извести, волю стальную ржавчиной изъесть!
Дробь по тарелке в оркестре — и, с ударом отбоя по тарелке, в луче света появляется ДОЛГОВЯЗЫЙ.
ДОЛГОВЯЗЫЙ (торжествующе). Заговор!
ТИШУКОВ (эхом). Заговор?
КАРЛИК. Доверчив ты, Петр Петрович, а кругом-то умысел лукавый! Предательство по ночам руки врагам лижет… ТИШУКОВ. Ты по-русски фамилию скажи.
