Вера (сквозь слезы). Встаньте, встаньте…
Наталья Петровна. Я не встану, Вера, пока ты не простишь меня. Тебе тяжело… но вспомни, разве мне легче… вспомни, Вера… Ведь ты всё знаешь… Между нами только та разница, что ты передо мной ни в чем не виновата, а я…
Вера (горько). Только та разница! Нет, Наталья Петровна, между нами другая есть разница… Вы сегодня так мягки, так добры, так ласковы…
Наталья Петровна (перебивая ее). Потому что я чувствую свою вину…
Вера. В самом деле? Только поэтому…
Наталья Петровна (встает и садится подле нее). Да какая же может быть другая причина?
Вера. Наталья Петровна, не мучьте меня больше, не расспрашивайте меня…
Наталья Петровна (вздохнув). Вера, ты, я вижу, не можешь меня простить.
Вера. Вы сегодня так добры и так мягки, потому что вы чувствуете себя любимой.
Наталья Петровна (в смущении). Вера!
Вера (оборачиваясь к ней). Что ж, разве это не правда?
Наталья Петровна (печально). Поверь мне, мы обе с тобой равно несчастны.
Вера. Он вас любит!
Наталья Петровна. Вера, что нам за охота друг друга мучить? Пора нам обеим опомниться. Вспомни, в каком я положении, в каком мы положении обе. Вспомни, что об нашей тайне, по моей вине, конечно, знают уже здесь два человека… (Останавливается). Вера, вместо того чтобы терзать друг друга подозрениями и упреками, не лучше ли нам вдвоем подумать о том, как бы выйти из этого тяжелого положения… как бы спастись! Или ты думаешь, что я могу выносить эти волненья, эти тревоги? Или ты забыла, кто я? Но ты меня не слушаешь.
Вера (задумчиво глядит на пол). Он вас любит…
Наталья Петровна. Вера, он уедет.
Вера (оборачиваясь). Ах, оставьте меня. (Наталья Петровна глядит на нее с нерешительностию. В это мгновение в кабинете раздается голос Ислаева: «Наташа, а Наташа, где ты?»)
Наталья Петровна (быстро встает и подходит к двери кабинета). Я здесь…. Что тебе?
Голос Ислаева. Поди-ка сюда, мне нужно тебе что-то сказать…
Наталья Петровна. Сейчас. (Она возвращается к Вере, протягивает ей руку. Вера не шевелится. Наталья Петровна вздыхает и уходит в кабинет.)
Вера (одна, после молчания). Он ее любит!.. И я должна остаться у ней в доме… О! это слишком… (Она закрывает лицо руками и остается неподвижной. Из двери, ведущей в залу, показывается голова Шпигелъского. Он осторожно оглядывается и подходит на цыпочках к Вере, которая его не замечает.)
Шпигельский (постояв перед ней, скрестя руки и с язвительной улыбкой на лице). Вера Александровна!.. А Вера Александровна…
Вера (подняв голову). Кто это? Вы, доктор…
Шпигельский. Что вы, моя барышня, нездоровы, что ли?
Вера. Нет, ничего.
Шпигельский. Дайте-ка пощупать пульс. (Щупает у ней пулъс). Гм. Что так скоро? Ах вы, барышня моя, барышня… Не слушаетесь вы меня… А уж, кажется, я на что вам добра желаю.
Вера (решительно взглянув на него). Игнатий Ильич…
Шпигельский (проворно). Слушаю, Вера Александровна… Что за взгляд, помилуйте… Слушаю.
Вера. Этот господин… Большинцов, ваш знакомый, точно хороший человек?
Шпигельский. Мой приятель Большинцов? Отличнейший, честнейший человек… образец и пример добродетели.
Вера. Он не злой?
Шпигельский. Добрейший, помилуйте. Это не человек, это тесто, помилуйте. Только стоит взять да лепить. Такого добряка другого на свете днем с огнем не найти. Голубь, а не человек.
Вера. Вы за него ручаетесь?
Шпигельский (кладет одну руку на сердце, а другую поднимает кверху). Как за самого себя!
Вера. В таком случае вы можете ему сказать… что я готова за него замуж выйти.
Шпигельский (с радостным изумлением). Ой ли?
Вера. Только как можно скорее – слышите? – как можно скорее…
Шпигельский. Завтра, если хотите… Еще бы! Ай да Вера Александровна! Молодец барышня! Я сейчас же к нему поскачу. То-то я его обрадую… Вот какое неожиданное вышло обстоятельство! Ведь он в вас души не чает, Вера Александровна…
Вера (с нетерпением). Я у вас этого не спрашиваю, Игнатий Ильич.
Шпигельский. Как знаете, Вера Александровна; как знаете. А только вы будете с ним счастливы, вы будете меня благодарить, увидите… (Вера делает опять нетерпеливое движение.) Ну, я молчу, я молчу… Стало быть, я могу ему сказать…
Вера. Можете, можете.
Шпигельский. Очень хорошо-с. Так я сейчас отправляюсь. До свиданья. (Прислушиваясь.)Кстати же, кто-то сюда идет. (Идет в кабинет и на пороге делает про себя изумленную гримасу.) До свиданья. (Уходит.)
Вера (глядя ему вслед). Всё на свете скорей, чем здесь остаться… (Встает.) Да; я решилась. Я не останусь в этом доме… ни за что. Я не могу сносить ее кроткого взора, ее улыбки, я не могу видеть, как она вся отдыхает, вся нежится в своем счастии… Ведь она счастлива, как она там ни прикидывайся грустной и печальной… Ее ласки мне нестерпимы… (Из двери залы показывается Беляев. Он осматривается и подходит к Вере.)
Беляев (вполголоса). Вера Александровна, вы одне?
Вера (оглядывается, вздрагивает и, помолчав немного, произносит). Да.
Беляев. Я рад, что вы одне… А то я не вошел бы сюда. Вера Александровна, я пришел проститься с вами.
Вера. Проститься?
Беляев. Да, я уезжаю.
Вера. Вы уезжаете? И вы уезжаете?
Беляев. Да… и я. (С сильным внутренним волнением). Вот, видите ли, Вера Александровна, мне нельзя здесь остаться. Мое присутствие уж и так здесь наделало много бед. Кроме того, что я, сам не знаю как, возмутил ваше спокойствие и спокойствие Натальи Петровны, я еще нарушил старинные, дружеские связи. По моей милости господин Ракитин уезжает отсюда, вы рассорились с вашей благодетельницей… Пора прекратить всё это. После моего отъезда всё, я надеюсь, опять успокоится и придет в порядок… Кружить голову богатым барыням и молодым девушкам не мое дело… Вы обо мне позабудете и, может быть, со временем станете удивляться, как это всё могло случиться… Меня даже теперь это удивляет… Я не хочу вас обманывать, Вера Александровна: мне страшно, мне жутко здесь остаться… Я не могу ни за что отвечать… Я, знаете ли, не привык ко всему этому. Мне неловко… мне так и кажется, что все глядят на меня… Да и, наконец, мне невозможно будет… теперь, с вами обеими…
Вера. О, на мой счет не беспокойтесь! Я не долго останусь здесь.
Беляев. Как?
Вера. Это моя тайна. Но я вам не буду мешать, поверьте.
Беляев. Ну, вот видите, как же мне не уехать? Посудите сами. Я словно чуму занес в этот дом: все бегут отсюда… Не лучше ли мне одному исчезнуть, пока еще есть время? Я сейчас имел большой разговор с господином Ракитиным… Вы не можете вообразить, сколько было горечи в его словах… А он поделом подтрунил над моим новым сюртуком… Он прав. Да: я должен уехать. Поверите ли, Вера Александровна, я не дождусь той минуты, когда я буду скакать в телеге по большой дороге… Мне душно здесь, мне хочется на воздух. Мне мочи нет как горько и в то же время легко, словно человеку, который отправляется в далекое путешествие, за море: ему тошно расставаться с друзьями, ему жутко, а между тем море так весело шумит, ветер так свежо дует ему в лицо, что кровь невольно играет в его жилах, как сердце в нем ни тяжело… Да, я решительно уезжаю. Вернусь в Москву, к своим товарищам, стану работать.
Вера. Вы, стало быть, ее любите, Алексей Николаич; вы ее любите, а между тем вы уезжаете.
Беляев. Полноте, Вера Александровна, к чему это? Разве вы не видите, что всё кончено. Всё. Вспыхнуло и погасло, как искра. Расстанемтесь друзьями. Пора. Я опомнился. Будьте здоровы, будьте счастливы, мы когда-нибудь увидимся… Я вас никогда не забуду, Вера Александровна… Я вас очень полюбил, поверьте… (Жмет ей руку и прибавляет поспешно.) Отдайте от меня эту записку Наталье Петровне…
Вера (с смущением взглянув на него). Записку?
Беляев. Да… я не могу с ней проститься.
Вера. Да разве вы сейчас уезжаете?
Беляев. Сейчас… Я никому ничего не сказал об этом… исключая одного Михайла Александрыча. Он одобряет меня. Я отправлюсь отсюда сейчас пешком до Петровского. В Петровском я подожду Михайла Александрыча, и мы вместе поедем в город. Из города я напишу. Мои вещи мне вышлют. Вы видите, всё уже слажено… Впрочем, вы можете прочесть эту записку. В ней всего два слова.
