значимого человека, как он. К тому же, зная о том, что Кэтрин – дочь покойного пастора и что весь Вальсингам любит и уважает ее, пастор Литли еще более укрепился в своем намерении посвататься к этой девушке.
Вечером, когда крестьяне вернулись с поля, пастор выждал час, чтобы дать Глоуфордам возможность отдохнуть и привести себя в порядок, надел свой лучший городской костюм, направился к дому девушек и легко нашел его (местные жители с удовольствием указали ему путь). Было еще светло, поэтому мистер Литли не боялся, что разбудит девушек, тем более, в маленьком окошке горел тусклый огонек свечи. Пастор твердо постучал в хлипкую деревянную дверь и застыл в ожидании. Он уже приготовился сделать элегантный поклон, рассчитывая, что дверь откроет именно Кэтрин, но его ожидало разочарование: дверь открылась, и с порога на него смотрела удивительно красивая девушка с распущенными золотистыми кудрями.
– А-а-а! – вдруг радостно вскрикнула она, и удивленный пастор вздрогнул от неожиданности. – Это тот конопатый мужчина! – крикнула девушка куда-то в дом, а затем уставилась на него. – А вы надолго приехали? Вы знаете моего папу? Вы видели его?
Нового пастора объяло замешательство: эта девица, хоть и такая красивая, смутила, оскорбила и сконфузила его.
– Кэсси, милая, пойди сюда! – послышался голос мисс Кэтрин. – Я сама с ним поговорю.
Неучтивая кудрявая девушка тут же исчезла, и на пороге появилась сама мисс Кэтрин: она выглядела очень усталой, но эта усталость лишь придавала ей привлекательности в глазах молодого пастора.
«О, эта милая девушка сильно утомляется, и, значит, не будет беспокоить меня по пустякам и болтать сутки напролет!» – обрадовался тот такому привлекательному качеству его избранницы.
Он деликатно кашлянул, снял шляпу и сделал элегантный поклон, надеясь впечатлить девушку своими изысканными городскими манерами.
– Добрый вечер, мисс Глоуфорд, надеюсь, я не отвлекаю вас от насущных дел? – вежливо спросил он, против своей воли опустив взгляд на землю.
– Добрый вечер, преподобный. Нет, не отвлекаете, – ответила ему Кэтрин.
– К сожалению, я не имел возможности познакомиться с вами и вашими сестрами, но решил, что сегодня же начну узнавать свою паству, – вкрадчивым тоном сказал пастор, нервно сминая пальцами свою шляпу.
Мистер Литли никогда не имел дела с женщинами, к тому же, на Кэтрин у него имелись серьезные намерения, и чувство неловкости в общении с дамой сердца заставляло его нервничать. Он решил, что должен, если не влюбить в себя мисс Кэтрин, то хотя бы провести на нее хорошее впечатление.
Кэтрин улыбнулась ему мягкой усталой улыбкой.
«Хороший знак! Она улыбается, а дамы никогда не тратят улыбки впустую!» – тут же воодушевился пастор.
– Господь свидетель, мы так рады вашему приезду, преподобный! – сказала девушка. – Мы уже, было, отчаялись и думали, что никто не захочет приехать в наш бедный Вальсингам.
«Так оно и было! Но теперь-то я не жалею!» – пронеслось в голове у мистера Литли.
Он отнюдь не считал себя красавцем, но и уродом тоже, скорее, он представлял себя обаятельным и довольно привлекательным мужчиной, и сейчас, глядя на красавицу Кэтрин, мистер Литли думал о том, как осчастливит ее непритязательное сердце своим предложением. Но он решил не торопить события, понимая, что будущая невеста носит траур по отцу и что следует медленно, но верно завоевывать ее расположение и, в конце концов, влюбить ее в себя.
– Ну что вы, мисс Глоуфорд, я рад, что приехал. Ваша деревня не кажется мне отталкивающей, ведь в ней живут такие трудолюбивые и приятные люди, как вы, – льстиво сказал пастор на замечание Кейт.
– Благодарю вас за добрые слова, – искренне сказала на это Кэтрин. – Знаете, после отца осталось немного одежды и мужских принадлежностей, и я прошу вас раздать их завтра на утрене. Но почему сегодня вы не служите вечерню? Отец никогда не пропускал ни одной службы.
Мистер Литли опешил: он не думал, что местные жители так религиозны, что ходят еще и на вечерни.
– Дело в том, мисс Глоуфорд, что я не ожидал того, что кто-то придет после такого тяжкого труда, который приводит к сильнейшей утомленности, – честно признался он.
– Тогда я обязана сказать вам: мы глубоко почитаем Бога и англиканскую церковь, мы читаем Писание и ходим на все службы и праздники, – с несколько недовольным видом сообщила ему Кэтрин, но, увидев, что привела пастора в смущение, поспешила ободрить его. – Но не тревожьтесь, сегодня действительно никто бы не пришел: мы заработались в поле, и сейчас все занимаются домашними делами и своими семьями.
«Как она мила!» – с благодарностью подумал пастор.
– Но, думаю, вы желаете познакомиться и с моими сестрами? – спросила Кейт и вновь улыбнулась ему.
– Да, безусловно, – отозвался мистер Литли, уже позабывший о своих же словах.
– Кэсси, подойти ко мне! – крикнула Кэтрин в дом, и через секунду рядом с ней оказалась та кудрявая девушка, назвавшая пастора «конопатым мужчиной», что было весьма нелестно для его особы.
– Кэсси, познакомься, это – мистер Литли, он… – Кейт хотела сказать «новый пастор», но вовремя спохватилась, – он пришел пообщаться с нами.
– А вы к нам надолго? – смущенно спросила Кэсси, обнимая сестру за талию.
– Да, мисс, возможно, – машинально ответил пастор, удивленный ее невообразимо странным и непристойным для девицы поведением.
Кэтрин заметила его замешательство и решила посвятить его в тайну Кэсси и смерти их отца.
– А теперь иди, поиграй, – сказала она сестре.
Кэсси вмиг умчалась в комнату и занялась своей куклой.
– Не желаете совершить недолгую прогулку, преподобный? – предложила Кэтрин пастору.
– О, конечно. Говорят, вечерние прогулки приводят к здоровому сну, – растерялся пастор: он испугался того, что останется с Кэтрин тет-а-тет, но не смог отказать ей.
Кэтрин вышла из дома, закрыла за собой дверь, и они с мистером Литли пошли по тропинке на близлежащий луг.
Когда они отошли от дома, Кэтрин внимательно взглянула на пастора, чем смутила его еще больше. Но в планах девушки не было приводить его в замешательство и доставлять ему неловкость – она просто желала объяснить ему поведение Кэсси.
– Полагаю, вы заметили странное поведение моей сестры? – начала она.
– Ну что вы, совершенно обычное поведение, – ответил ей пастор, не желая обидеть будущую невесту.
– Тогда я попрошу вас и дальше не замечать, а принять это как должное. Кэсси уже взрослая, но ее разум болен, поэтому она считает себя маленькой девочкой и ведет себя соответственно, – объяснила Кэтрин.
«Как? Но разве болезнь ума не отпечатывается на лице? Лицо той девчушки – это лицо ангела! И она больна?» – удивился про себя мистер Литли.
– Бедняжка, – сказал он вслух, не зная, что еще сказать на это известие.
– Но Кэсси очень добра и впечатлительна, поэтому мы не сказали ей о том, что нашего отца больше нет в живых.
– Но почему?
– Она очень любила его, и весть о том, что он погиб и больше не появится
