Николай Языков - Стихотворения

                       Но где ж она, и кто ж она,
                       Моя прошедшая царица?
                       Есть знаменитая страна,
                       Есть знаменитая столица;
                       На берегу веселых вод,
                       В дыму торжественных сражений,
                       России всемогущий гений
                       Ее воздвиг среди болот.
                       И ныне градом просвещенья
                       Она по северу слывет,
                       Торгует, блещет и растет,
                       Имеет даже наслажденья;
                       Но только эта сторона
                       Не пробуждает вдохновенья,
                       Для душ высоких — негодна —
                       И там-то место, где она,
                       Душа сего стихотворенья!

                       Моей Камены беспорядки —
                       Здесь говорится о стихах,
                       Которых множество мой гений
                       В минуты сладких заблуждений
                       Писал на миленьких листах:
                       Мечты, элегии, — безделки,
                       Они и все — не хороши.
                       В них мысли — вздор, а чувства мелки
                       И нет ни вкуса, ни души.
                       Так поднебесная Венера
                       За месяц вздохов и тоски
                       Внушила мне лишь пустяки.
                       Вот вам отрывок для примера
                       Как заблуждался мой Пегас:
                       "Любовь, любовь, я помню живо
                       Счастливой день, как в первый раз
                       Ты сильным пламенем зажглась
                       В моей груди самолюбивой!
                       Тогда все чувства бытия
                       В одно прекрасное сливались
                       Они светлели, возвышались,
                       И гордо радовался я!"
                       Как это вяло, даже темно,
                       Слова, противные уму,
                       Язык поэзии наемной
                       И жар негодный ни к чему!
                       Как принужденны и негладки
                       Четыре первые стиха!
                       Как их чувствительность плоха,
                       Как выражения не кратки!
                       Конец опять не без греха:
                       В одно прекрасное сливались —
                       Они светлели, возвышались.
                       Какая мысль! и что оно
                       Тут неуместное одно?
                       И как они сюда попались?
                       Тогда все чувства бытия —
                       Какие, спрашиваю, чувства?
                       Тут явная галиматья
                       И без малейшего искусства!
                       И гордо радовался я —
                       К чему, зачем такая радость,
                       И что она, и где она,
                       В уме иль в сердце? — Здесь видна
                       Нерассудительная младость
                       И сумасшедшие мечты
                       Без нежности и красоты.

                       Мои немые вечера —
                       Здесь разумеются часы,
                       В тиши потерянные мною,
                       Когда я прихотям красы
                       Усердно рабствовал душою.
                       Бывало: месяц золотой
                       Едва над Ембахом зажжется,
                       Иду по улице кривой,
                       И сердце прыгает и бьется;
                       Пришел — сажусь, по сторонам
                       Брожу влюбленными глазами,
                       И односложными словами
                       Ласкаю любопытству дам.
                       Дадут огня. . .
                     . . . .
                     . . . .
                     . . . . "
                       Один из этих вечеров
                       Вам верно памятен доселе:
                       Он был на Фоминой неделе.
                       Тогда задумчив, нездоров,
                       Я много слушал голосов,
                       А сам молчал красноречиво,
                       Смотря на краску потолка.
                       Глаза тускнели — и лениво
                       Держала голову рука.
                       Мечты Камены и Амура
                       Порой рождалися во мне;
                       Меж тем в почтенной тишине
                       Читались сказки Дарленкура.
                       Я чувствовал, я понимал.
                     . . . .
                     . . . .
                     . . . .

                       И цвет прославленной перчатки —
                       Перчатка палевого цвета,
                       Весьма красива и нежна.
                       С руки прекрасного предмета
                       Она была подарена
                       В любви сопернику поэта;
                       За то обиженным певцом
                       В посланье гордом и живом
                       Тогда же мстительно воспета.
                       Счастливой юноша хранит
                       Сию прелестную перчатку,
                       Подарок матери Харит,
                       Души значительную взятку.
                       Он, верно, глядя на нее,
                       Воображение свое
                       Надеждой сладкою ласкает
                       И в очарованных мечтах
                       На славных Невских берегах
                       При свете месяца гуляет.

                       И почерк нежного  пера —
                       Не знаю как — и может быть
                       Мне и не должно, и опасно
                       Стихами шутки непристрастной
                       И здесь, и с вами говорить
                       Об этой истине прекрасной:
                       Питомцы низменных отрад,
                       Судьи подсолнечного света
                       Нередко скромного поэта
                       За мысли чистые бранят;
                       Теперь божественная муза
                       В делах и чувствах невольна,
                       Как век священного союза,
                       Как М….. нова жена.
                       И посему-то — на молчанье
                       Решился я переменить
                       Мое усердное желанье
                       И этот стих вам объяснить.

                       Безумно было ожиданье —
                       Прошу заметить, как правдивы,
                       Естественны и глубоки,
                       Как удивительно-учтивы
                       Слова и мысли сей строки!
                       Безумно было ожиданье! —
                       Тут много сказано, тут есть
                       Самостоятельная честь
                       И благородное признанье
                       В непоэтических делах,
                       Стихотвореньях и мечтах.
                     . . . .
                     . . . .[7]
                       Еще заметьте слово: было.
                       Недаром сказано оно:
                       Им навсегда умерщвлено
                       Все, что недавно и давно
                       Мне сильно голову кружило,
                       Все, что поэта научило,
                       Желать, не ведая чего,
                       И дар священный Аполлона
                       С холмов возвышенных его
                       Сводить к подошве Геликона.
                       Но, слава господу! прошла
                       Любви могучая тревога;
                       Огонь Дельфического бога
                       Опять живит мои дела,
                       Опять спокойна и светла
                       Моя житейская дорога!