Лямин (покраснел, но ответил бодро). Па-уа-жи-тель-но!
Куропеев. Нет, серьезно, я ничего не знаю. Может быть, я просто навязываюсь, а ты по своей деликатности не можешь от меня отделаться? Я тебе говорю прямо: у меня нет более близкого человека, чем ты. Ну, если не считать жену и мальчишек…
Лямин (уклоняясь). Слушай, не чуди…
Куропеев. Я знаю, ты считаешь, что я… (Постучал пальцем по столу.) Ты всегда так считал. И все ваши в институте так считали, это мне известно. Но скажи, я бездарней, чем Димка Шенгелая?
Лямин. Я не говорю, что ты бездарен.
Куропеев. А я считаю, что у меня есть способности, но я скорее практик. Думаешь, почему я пристаю к тебе с этой статьей? Я готов месяц над ней просидеть. Но у меня не получится. Я не умею формулировать, я не способен к абстрактному мышлению. Вот, помнишь, ты интересно говорил насчет изменения в структуре органов управления производством? Представляешь, как это сейчас прозвучит, какой будет бум! Потом еще, помнишь, как ты издевался над статьей Карпова? Вот и напиши все это. Пускай будет ирония, тем лучше. Ничего не бойся. Причем реальный результат обеспечен, это же газета «Известия»! Неужели это тебя нисколько не интересует?
Лямин. Ладно, потружусь.
Куропеев. Нет, сначала я хочу, чтобы ты мне ответил: друзья мы или нет? Говори откровенно, я не обижусь. Если нет – то мне не нужно от тебя никаких одолжений.
Лямин (страдает). Конечно, что за вопрос…
Куропеев (растроганный, ткнул его кулаком в плечо, бросил на стол тетрадку). Вот здесь то, что ты тогда начал… Катя даже сказала, чтобы я притащил тебя к нам, у нас тебе никто не будет мешать.
Лямин. Мне и здесь никто не мешает, кроме тебя.
Куропеев. Я хочу убедиться, что ты хоть начал работать.
Лямин. Я начал.
Куропеев (обнял его, потряс). Спасибо… Все, меня здесь нет. (У двери остановился.) Ты на меня не обижаешься?
Лямин. Нет.
Куропеев. Смотри! (Ушел.)
Тут же у двери появилась Нюта.
Нюта (встревожена). Влетело?
Лямин. За что?
Нюта. А я испугалась, думала, он узнал про нашу выпивку. Ну, тогда все в порядке. Домой не собираетесь?
Лямин. Надо писать статью…
Нюта. Нельзя столько сидеть, будет размягчение мозга. Ладно, я пошла. А перепечатать вам ничего не надо?
Лямин. Это идея. Может быть, я вам позвоню.
Нюта. А куда мне звонить, у меня же нет телефона. Знаете, женщина без телефона – это не женщина. Ехать к ней – еще неизвестно: дома ли она, стоит ли? Так что, если женщина и похуже, но с удобствами, лучше уж позвонят ей. Тогда я посижу, подожду, а вы работайте. Мне все равно некуда спешить.
Лямин. Вам же будет скучно.
Нюта. Что вы! Я привыкла одна, мне с собой никогда не скучно.
Лямин работает.
– У вас неважный вид. Может быть, потому, что вы днем выпили, а сейчас реакция?
Лямин. Возможно.
Нюта. Хотя ваш вид очень обманчив. Вы вообще выглядите в зависимости от своего настроения в этот момент. Немного недоспите, вовремя не пообедаете – и уже осунулись.
Лямин. Вы говорите, говорите, я слушаю.
Нюта. Я могла бы купить машинку, но дома все равно неудобно стучать. Я живу в коммунальной квартире. Я привыкла к коммуналке, перемен уже не жду, замуж выходить поздно…
Лямин. Почему поздно? Сколько вам лет?
Нюта. У женщин не спрашивают. Правда, у нас не такие отношения. Я знаю, что выгляжу молодо, потому что у меня нет любовных переживаний. От них женщины особенно стареют.
Лямин (оторвался от работы, посмотрел на нее). У вас хорошее, своеобразное лицо.
Нюта (покачала головой). У меня ничего еще глаза. А нос плохой. В общем, уже не произвожу того впечатления.
Лямин засмеялся, встал, погладил ее по волосам.
– (Лукаво.) Не приближайтесь ко мне так близко.
Лямин. Виноват.
Нюта. Вот так и начинаются напрасные романы. Просто мужчина наедине с женщиной не смог держать руки при себе.
Лямин (смеется). А знаете, это верно. Я действительно чуть было не начал что-то такое испытывать!
Нюта. Вот вы и развеселились. Я рада.
Лямин. Нет, вы очень смешно подметили. Действительно я же подошел к вам совершенно не в том смысле!
Нюта. А вот это не обязательно объяснять… Я все-таки пойду, вас не дождешься.
Лямин (вдруг впал в бешенство). Нет, почему я должен жертвовать Куропееву своим временем, своей головой, своей жизнью! Я живу только один раз. Если бы два, тогда было бы понятно: один раз – для себя, другой раз – для него. Потому что он меня любит? Но ведь это он меня любит, а не я его! А получается, что я в чем-то виноват, не отвечаю на его чувства! Все! К черту! (Открыл ящик стола, бросил туда тетрадку, запер ящик, а ключ швырнул в угол.) Пошли гулять!
Нюта. Куда?
Лямин. Куда хотите.
Нюта. Вот сейчас вы мне нравитесь. Я люблю, когда вы такой. (Поцеловала его в щеку.)
Воодушевленный, решительный, способный сейчас на все, Лямин обнимает ее и, запрокинув голову, целует. Это несколько неожиданно для них обоих.
– Я не умею целоваться… с вами.
Комната Лямина. Раннее утро, около семи. Лямин в рубашке, курит, немного растерян. Нюта убирает со стола, не знает, куда деть посуду.
Нюта. Куда это?
Лямин. На кухню.
Нюта. Я боюсь, а вдруг твои там уже проснулись.
Лямин. Кто проснулся, еще нет семи часов. Зачем мы так рано встали?
Нюта вынесла посуду, вернулась. Оглядела комнату. Половина ее имеет вид пустой и небрежный, другая – нечто вроде мастерской художника. Свернутые холсты, подрамники, контуры женской фигуры из проволоки, длинный деревянный чурбан.
Нюта. Неужели у тебя никто никогда не убирает?
Лямин. Тут трудно, я работаю, мусорю.
Нюта. Тем более. (И принялась убирать. Откатила чурбан к стене, переставила в угол проволочную даму, туда же подрамники.) Должен быть какой-то порядок.
Эта деятельность, видимо, доставляет ей удовольствие.
– А ты, вообще влюбчивый, правда? Какая-нибудь на тебя посмотрит – ты и готов. Потому что тебе кажется, что другая на тебя уже не посмотрит.
Лямин. Ну уж. (Но, подумав, согласился.) А впрочем, возможно.
Нюта (сдержанно). Вообще, имей в виду, из того, что между нами произошло, я не делаю никаких выводов, это мое правило. Это никого ни к чему не обязывает. К тому же я знаю, что я не в твоем вкусе, тебе нравятся тихие девушки, вот с такими глазами наискосок. (Оценила результат уборки.) Ну вот, теперь как будто терпимо. Тогда ты одевайся, а я пойду, мне все равно надо раньше. А то, представляешь себе, что будет, если мы вместе придем на работу? Все с ума сойдут!
Лямин. Подожди.
Нюта. Зачем? Мне все равно надо раньше. (Она подошла к Лямину, обняла его на прощание.) Только не думай. Не надо думать. Ладно?
Лямин. Постараюсь.
Нюта (шепотом). А там никого нет? А то я боюсь.
Лямин. Чего ты боишься?
Нюта. Ну так, нехорошо. (Пошла к двери, обернулась.) Леша, ответь мне на один вопрос: ты ничего не испытываешь? Ни капельки? Ни вот столько?
Лямин. Нюта, я хочу познакомить тебя с моими родителями.
Нюта. С вашими родителями? (Польщена.) Хм… Очень приятно.
Лямин пошел за родителями.
– Когда, сейчас?…
Лямин. Сейчас.
Нюта. Они спят.
Лямин. У них бессонница.
Нюта. Зачем?
Лямин. Нужно. (Вышел.)
Нюта еще раз оглядела комнату, поправила постель, чтобы и в голову не могло ничего прийти. И в последний момент успела надеть пальто. Лямин ввел мать, женщину с нервным лицом. Она удивилась.
Мать. Ты не один?…
Лямин. Познакомься, это Нюта.
Нюта. Очень приятно.
Мать. Но ведь еще очень рано! И ты решился впустить человека в свою берлогу утром? Слава богу, сегодня здесь хоть убрано. Леша, я тебя не узнаю!
Лямин. Мама, посиди с нами.
Мать (рассмеялась). Но ведь тебе скоро на работу! А вам разве не надо на работу? Вы работаете вместе с Лешей? Или вам можно опоздать?
Нюта. Мне можно. У меня хороший начальник.
Мать. Леша ходит минута в минуту, хотя, если бы он даже опоздал, ему бы ничего не было, его очень любят. Но вам, наверно, это известно лучше, чем мне.
Лямин. Мама, не отвлекайся. Нам надо поговорить серьезно.
В двери появляется отец. У него голова мыслителя, но тоже нервное, трагическое лицо.
Отец. Что случилось? Сумасшедший дом какой-то.
Мать. Ничего не случилось, тебя никто не трогает.
Лямин. Папа, познакомься. Это – Нюта.
Нюта (протянула руку). Очень приятно.
Мать. Не обращайте внимания, он всегда чем-нибудь недоволен. Все не по нем, все не так. Изводит себя, изводит всех вокруг – такой характер.
Отец (стиснул голову руками). Оставь меня, пожалуйста, в покое.
Лямин. Папа, садись.
Мать. Разве я не права? Леша, скажи по совести: правда, твой отец нелегкий человек?
