Лямин (как бы между делом). Да, насчет нового начальника. Тебе ничего не показалось? Насчет его внешности. Не только внешности, а вообще…
Нюта (присела рядом). А что?
Лямин. Нет, это ты скажи, что. А я скажу – то или не то.
Нюта. Нормальная внешность. Довольно заурядная.
Лямин. Он ни на кого не похож из наших общих знакомых? Ну, скажем, на Куропеева? Или на Егорова? Или на моего отца? Или еще на кого-нибудь…
Нюта. Я не приглядывалась, но, по-моему, он особенно ни на кого не похож… Дай мне еще почувствовать.
Лямин (чем-то озабочен). Что?
Нюта. Что ты на меня не обиделся.
Лямин поцеловал ее.
В двери показался новый начальник, Муровеев. Это двойник Куропеева. (Роль исполняет тот же актер.) Он наблюдает происходящую сцену пристально и в то же время неловко улыбаясь, как взрослые улыбаются детям.
Нюта увидела его первая. Соскочила со стола, поправила прическу и вышла. Лямин смотрит на Муровеева не отрываясь.
Муровеев. Ничего, ничего… (Смущенно улыбнулся, сел на свое место). Могу только позавидовать. Вот наткнешься на такую сцену, и в голове начинают шевелиться вредные мысли: не бросить ли эту канитель, купить резиновую лодку и закатиться куда-нибудь на дикое озеро с такими вот окунями, а? Хотите, покупаем лодку на двоих? Вам это необходимо, вы же неврастеник!
Лямин. Не без этого.
Муровеев. Я вижу, я сам неврастеник. Ладно, вернемся к нашим баранам. (Рассмеялся.) Получилось двусмысленно, я не хотел. Итак, кто там у нас дальше по порядку? Чумак. Знаете, когда я получаю от него какой-нибудь документ, я начинаю дрожать. Я боюсь, что он путаник.
Лямин. Не бойтесь. Он много вкладывает в документ, но много держит в голове. Поэтому не сразу понятно. У другого в голове немного, поэтому все и понятно.
Муровеев. Есть не бояться, я вам верю. Так. А что являет из себя вот: Иванова Нелли Петровна. Она к нам откуда-то перешла, ее что, там уволили?
Лямин. Она ушла по собственному желанию.
Муровеев. Ну да.
Лямин. Нет, она ушла именно по собственному желанию. Ей далеко было ездить на работу, а у нее ребенок, утром надо носить в ясли.
Муровеев. У нее ребенок? Вот это да! Я был уверен, что она старая дева.
Лямин. Нет, она не старая дева. Я ее знаю, она по утрам ходит мимо нас в ясли. Очень славная женщина, у нее хорошие глаза. Но страшно замотана, с ней надо бы помягче…
Муровеев (взглянув на него с любопытством). А вы лирик, это хорошо. Физики и лирики. Теперь ваша комната. Кто там у вас? Конечно, разумеется, все это между нами. Никулина Любовь Владимировна.
Лямин. У Никулиной большое несчастье в личной жизни.
Муровеев. Знаю, знаю. Хорошо бы это несчастье не так сказывалось на работе. Вы не могли бы поговорить с ней на эту тему?
Лямин. Я поговорю. Но пока хорошо бы с ней поделикатнее, не надо так уж особенно…
Муровеев. С ней тоже помягче?
Лямин (в затруднении). Нет, вы наверняка не все знаете. Дело в том, что у нее большие переживания.
Муровеев (опять посмотрел на него с веселым любопытством). Ну да, вы это уже говорили.
Лямин. Но вам, наверное, не все известно.
Муровеев. Нет, дорогой, мне все известно. Так, кто там еще? Молодой Сучков.
Лямин. Саня Сучков очень способный. Понимает не форму дела – она иногда противоречит содержанию, – а суть дела.
Муровеев. Сучков – это тот хулиган?
Лямин. Какой же он хулиган?
Муровеев. Получил пятнадцать суток за хулиганство. Кстати, надо что-то предпринять. Товарищеский суд или что?
Лямин. Дело в том, что он избил мужа как раз этой Любы Никулиной. Для него этот поступок – по-своему благородный общественный акт. Так, наспех, это объяснить трудно. Но главное, это я хотел поговорить с вами о Егорове. Вот тут, по-моему, вы допускаете ошибку. (Он торопится, он тревожится, что упустит, не предупредит Муровеева о важных обстоятельствах.) Дело в том, что ему остался год до пенсии. А вы переводите его на меньшую ставку. Таким образом, обрекаете на маленькую пенсию.
Муровеев. Таким образом – да. А что делать?
Лямин. Но это же несправедливо, он же справляется со своими обязанностями. И человек он необыкновенно интересный. Недавно выступал по телевидению с воспоминаниями о Гудзенко, очень успешно. Теперь пишет о нем книгу.
Муровеев. Но вы представляете, что будет, если я сразу же отменю свое собственное решение? Это, как говорит наша уборщица, сослужит плохую службу на пользу дела.
Лямин. Я представляю! Но надо искать какой-то выход.
Муровеев. Милый мой! Простите, что напоминаю, но вы немножко посидели за этим столом. И вы видите, чем это кончилось. Зачем же вы толкаете меня на тот же гибельный путь? Подождите, я вас слушал. И знаете, что странно? Вы так умеете входить в положение всех окружающих, это даже трогательно. Почему же вы не хотите войти в мое положение? Я новый человек, мне трудно. Мне нужно завоевывать авторитет. Мне нужно как-то вести себя, проявить на новом месте… К тому же я, сознаться, немного пообтрепался. Кстати, есть идея: взять вопросы планирования – сейчас это актуально – и толкнуть популярный очерк. Толкнуть в «Технику молодежи» или в «Юность» – почему об этом должны писать какие-то халтурщики, а не мы с вами? Это же наш хлеб. Мне говорили, что в этом направлении вы соображаете. Вот нам и первый вклад на лодку.
Лямин смотрит на него неподвижно, не отвечая. Он ошеломлен фантастическим сходством с Куропеевым.
Лямин. Я не ловлю рыбу…
Муровеев (засмеялся). Ну, лодка – это фигурально. Что, вам вообще деньги не нужны? Ему предлагают деньги, а он не берет. Прямо в руки, на! Не хочет. Обеспеченный человек!
Лямин. Николай!
Муровеев. Вы – мне?
Лямину кажется, что он поймал, уличил своего собеседника, что он вот-вот раскроет чью-то хитроумную авантюру.
Лямин. Коля! Это ты!
Муровеев (испугался). Что с вами?
Лямин (подозрительно смотрит на него, постепенно убеждается, что тот испугался искренне). Я оговорился… Но вы, знаете, так похожи на Куропеева…
Муровеев (засмеялся). На Николая Степановича? Почетно. Слышали, какой он сделал доклад?
Лямин. Ерунда, по этому поводу у меня уже есть новые мысли…
Муровеев (ирония). Вам видней… Фамилии-то у нас похожи, это да. Муровеев – Куропеев. Но от разных корней. (Спел.) Но я московский муравей… Знаете Окуджаву? Итак, я не понял, мы договорились?
Лямин. Нет, нет…
Муровеев. Да почему же?
Лямин задумался. Сморщился, замотал головой.
Лямин. Нет, нет…
Муровеев. Что – нет?
Лямин. Я боюсь, что мы вообще не сможем договориться. Вы меня не слушаете, не понимаете, не хотите понять.
Муровеев. А мне кажется, что вы меня не слышите.
Лямин. Я слышу. Но мне это все не нравится. Нет, вы неподходящий человек. Нет, этого нельзя допустить.
Муровеев. Чего нельзя допустить? Вы не один в комнате, говорите так, чтобы вас можно было понять.
Лямин. Вам придется подыскать себе что-нибудь другое. Сейчас это не трудно.
Муровеев. Вы бредите, зачем мне другое, я назначен сюда, уже подписан приказ!…
Лямин. Подписан приказ? Подписан приказ. Что же делать?
Муровеев. Вам видней.
Лямин. А кто подписал приказ?
Муровеев. Какая разница. Управление, Куропеев.
Лямин. Это сложно, это сложно. Вы не знаете его телефона?
Муровеев. Посмотрите, у вас, наверно, записан где-нибудь.
Лямин (нашел, набрал номер). Николая Степановича… Занят? Занят. Пускай освободится. Скажите, Лямин просит.
Муровеев. Вы наивный человек…
Лямин (в трубку). Коля? Здравствуй, это я. Мне надо с тобой поговорить… Нет, именно сейчас. Коля, друг мой, ты допустил ошибку! Кого ты к нам прислал! Да почему же невозможно? При желании все возможно! Поздно? Почему поздно? Нет, Коля, ты меня недопонял! Подумай, Коля, о своей судьбе! О своей!…
Занавес сдвинулся, а Лямин все кричит, уже за занавесом, уже и слов не разобрать.
