class="p1">Глубоким он недугом потрясен,
Печалью непонятной он снедаем.
Не знаю, что мне ждать и что мне думать.
(Поспешно накидывает платок.)
О женщине святой вы говорили…
Пастор
Да, да, я потому-то и пришел.
Она живет… всего в версте отсюда.
Ее зовут… ну, как ее зовут?
В лесу сосновом… да, в лесу сосновом
Она живет. Ей имя…
Фрау Магда
Виттихен?
Пастор
Ах, что вы! Это скверная колдунья,
Бесовская жена. Ее убьют.
Уж на нее все, в гневе, снарядились,
Уж с факелами, с палками, с камнями
Идет толпа, чтобы покончить с ней.
Во всей беде, которая случилась,
Винят ее одну. Нет, имя той,
Хорошей, – Фрау-Находи-Трилистник.
То честная вдовица; муж ее,
Пастух покойный, ей рецепт оставил,
Как утверждают, силы чудодейной.
Хотите к ней пойти?
Фрау Магда
Да! Да!
Пастор
Сейчас же?
Входит Раутенделейн, с ягодами, переодетая служанкой.
Фрау Магда
Кто ты, дитя, чего ты?
Пастор
Это Анна
Из домика Михеля, говорить с ней
Напрасный труд. Бедняжечка нема.
Добрейшее создание. Она вам
Тут ягод принесла.
Фрау Магда
Войди, дитя!
Но что мне было нужно? Да, вот это!
Смотри, дитя, перед тобой больной.
Останься с ним, пока он не проснется.
Ты понимаешь, что я говорю?
Так, Фрау… Фрау-Находи-Трилистник?
Но к ней далеко, мне самой нельзя.
Я попрошу соседку. Значит, тотчас…
Я только на минутку отлучусь.
О, боже милосердный, как мне горько!
Пастор
Постой здесь или лучше посиди.
Будь умницей. И если в чем какая
Окажется нужда, ты помоги.
А Бог тебе за то пошлет награду.
Да как ты изменилась! Будь же честной
И набожной, Всевышний наделил
Великой красотой тебя. Нет, право,
Как на тебя посмотришь хорошенько,
Я вижу – ты, а будто и не ты;
Как взглянешь, ну, принцесса ты из сказки,
Не верится, что это ты. Так помни:
Он в лихорадке, нужно, чтоб на лбу
Лежало что-нибудь похолоднее.
Да исцелит тебя Отец небесный!
Раутенделейн
(До сих пор робкая и смиренная, совершенно меняется и делается крайне оживленной.)
Искры, вспыхните во мгле;
Жизнь, зажгись в немой золе,
Задрожи, огонь и дым,
Под дыханием живым.
Красный ветер, вырвись прочь,
Я – языческая дочь,
Заодно с тобой.
Зуррэ, зуррэ, пой!
(Огонь в очаге вспыхивает.)
Ты, котел мой, шевелись,
Вправо, влево, вверх и вниз!
Ты, покрышка, тяжела,
Будь горячей, как была!
Суп, кипи, шуми, варись,
Весь до капли вскипятись,
Поднимись волной.
Зуррэ, зуррэ, пой!
(Она приподнимает при этом крышку медного котла и рассматривает содержимое.)
Стебли нежных майских трав,
С луга свежего сорвав,
Я бросаю в теплоту,
Слейтесь все в одну мечту!
Тот, кто выпьет эту смесь,
Сильный, свежий будет весь,
Будет молодой!
Зуррэ, зуррэ, пой!
Теперь мне нужно репы натереть
И принести воды. Так. Пусто в кадке.
Но прежде надо растворить окно.
Как хорошо! А завтра будет ветер.
Громада-туча, как большая рыба,
Далеко протянулась сверху гор,
Назавтра разорвется, и оттуда
Со свистом сонмы духов сумасшедших
Низринутся через сосновый лес
И сквозь ущелье, вниз, в долину к людям.
Ку-ку! Ку-ку! Кукушка раскричалась.
И ласточки ширяют и скользят
По воздуху, в котором день сверкает.
Гейнрих открывает глаза и пристально смотрит на Раутенделейн.
Скорее нужно репы натереть мне
Да принести воды. Ведь я теперь
Служанка, у меня работы много.
Ты помогай мне, не ленись, огонь!
Гейнрих
(В невыразимом удивлении.)
Кто… ты?
Раутенделейн
(Быстро, весело, непринужденно.)
Я? Раутенделейн.
Гейнрих
Я слышу это имя в первый раз.
Ты – Раутенделейн? Тебя я видел
Однажды. Где?
Раутенделейн
Там, высоко, в горах.
Гейнрих
Да, верно. Я лежал там в лихорадке,
Тогда ты мне приснилась – и теперь…
Теперь я тоже сплю, и все мне снится.
Как часто видишь странное во сне.
Ведь правда? Это дом мой; вновь пылает
Огонь, и это мой очаг; я сам,
Смертельною болезнью захворавши,
Лежу в постели; за окно берусь.
Вон ласточка летит; в саду играют
Все соловьи; в окно плывет волной
Дыханье от сирени и жасмина;
До мелочей все чувствую и вижу;
Вот, в одеяле каждый волосок,
Вот даже этот узел, – и однако,
Я сплю и это все мне только снится.
Раутенделейн
Спишь? Почему?
Гейнрих
Да потому, что сплю.
Раутенделейн
Ты так уверен в этом?
Гейнрих
Да! Нет! Да!
Что говорю я? Нет, не пробуждаться!
Ты говоришь: уверен я иль нет,
Что я не сплю. Пусть будет то, что будет,
Сон или жизнь, но это существует.
Я чувствую, я вижу: ты живешь!
Во мне иль вне меня… О, дух прекрасный!
Быть может, ты моей души рожденье,
Тебя я оттого люблю не меньше!
Побудь со мной! Еще!
Раутенделейн
Но сколько хочешь!
Гейнрих
И все-таки я сплю.
Раутенделейн
Так посмотри же:
Я топну ножкой маленькой своей,
Ты видишь каблучок мой? Красный-красный?
Да? Хорошо: ты видишь здесь орешек?
Вот меж двух пальцев я его беру.
Ступай под каблучок. Вот так, отлично.
Крак! Видишь? И орешек пополам.
Ну, что же – это тоже сон?
Гейнрих
Бог знает!
Раутенделейн
Ну, посмотри еще. Вот, я иду,
Сажусь к тебе – я на твоей постели —
И преспокойно ем орешек мой…
Тебе не тесно?
Гейнрих
Нет. Но расскажи мне,
Откуда ты и кто тебя послал?
Чего ты ищешь? Я – пред тобою,
Разбитый, жалкий, – образ горькой муки,
Считающий последние шаги, мгновенья!
Раутенделейн
Ты мне нравишься. Откуда
Я родом, не могла бы я сказать,
Куда иду, мне тоже неизвестно.
Меня однажды Бабушка Кустов
Подобрала на мхах и на травинках,
И молоком меня вскормила лань.
Я дома – на горах, в лесу, в болоте.
Когда свистит, ревет и воет ветер,
Когда, как кошка дикая, он бьется,
Мурлыча и мяукая, – со смехом
Я в воздухе тогда ношусь, кружусь.
Я хохочу, ликую, кличет эхо,
И лесовик, ундина, водяной,
Внимая вне, от хохота трясутся.
Я злая, и когда я рассержусь, —
Царапаюсь, кусаюсь больно-больно,
Тот, кто меня рассердит, берегись!
Но если и никто меня не сердит,
Немногим это лучше, потому что
Я по капризу зла или добра,
Как захочу. Сегодня так, а завтра
Совсем иначе. Но тебя люблю я.
Тебя царапать я не буду. Хочешь,
Останусь здесь; но лучше, если ты
Пойдешь со мной
