Трилецкий. Закатить бы тебе сотню-другую горячих!
Платонов (хохочет). Шути, шути… Я иногда смеюсь твоим остротам. Ты мне деверь или шурин? Боже мой, как я болен! Ты представить себе не можешь, как я болен!
Трилецкий щупает ему пульс.
Анна Петровна (тихо Трилецкому). Везите его, Николай Иваныч! Я сама к вам сегодня приеду, поговорю с Александрой Ивановной. Что это ей вздумалось нас так пугать? Не опасно?
Трилецкий. Нельзя еще ничего сказать. Отравиться не удалось, но в общем… беда!
Платонов. Что ты ей дал?
Трилецкий. То, что следует. (Встает.) Едем!
Платонов. А генеральше что ты сейчас дал?
Трилецкий. Бредишь… Едем!
Платонов. Едем… (Встает.) Сергей Павлович! Брось! (Садится.) Брось! Чего пригорюнился? Точно солнце у земли украли! А еще тоже философию когда-то учил! Будь Сократом! А? Сергей Павлович! (Тихо.) Впрочем, я сам не знаю, что говорю…
Трилецкий (кладет ему на голову руку). Ты еще заболей! Ну да тебе для очистки совести не мешает поболеть!
Анна Петровна. Платонов, езжайте с богом! Пошлите в город за другим доктором… Консилиум не мешало бы… Я сама, впрочем, пошлю, не беспокойтесь… Успокойте же Александру Ивановну!
Платонов. У вас, Анна Петровна, по груди ползет маленький фортепьянчик! Комизм! (Смеется.) Комизм! Сядь, Николай, сыграй что-нибудь!.. (Хохочет.) Комизм! Я болен, Николай… Серьезно говорю… Не шутя… Едем!
Входит Иван Иванович.
Явление X
Те же и Иван Иванович.
Иван Иванович (растрепанный, в халате). Саша моя! (Плачет.)
Трилецкий. Тебя еще недоставало здесь с твоими слезами! Ступай отсюда! Чего прибежал?
Иван Иванович. Умирает она! Исповедоваться хочет! Боюсь, боюсь… Ох как боюсь! (Подходитк Платонову.) Мишенька! Умоляю тебя господом и всеми святыми! Дорогой, умный, прекрасный, честный человек! Пойди ты, скажи ей, что ты ее любишь! Брось ты все эти романы паскудные! Умоляю тебя коленопреклоненно! Помирает ведь! Одна у меня… одна! Умрет… погибну! Без покаяния погибну! Скажи ты ей, что ты ее любишь, за жену свою считаешь! Успокой ты ее ради Христа! Мишенька! Ложь бывает во спасение… Видит бог, что ты справедлив, но солги для спасения ближнего! Поедем, сделай милость! Подай ты мне эту милостыню Христа ради, старику! Сторицею господь воздаст тебе! Трясусь весь, трясусь от ужаса!
Платонов. Уже успел клюкнуть, полковник? (Смеется.) Вылечим Сашку и вместе выпьем! Ах, как пить хочу!
Иван Иванович. Поедем, благороднейший… праведнейший! Скажи ты ей два слова, и она спасена! Не спасут медикаменты, когда психиатрия душевная страдает!
Трилецкий. Выйди отсюда, отец, на минутку! (Ведет отца за рукав.) Кто тебе сказал, что она умрет? Откуда ты это выдумал? Вовсе не опасно! Подождешь в той комнате. Сейчас поедем к ней с ним вместе. Постыдился <бы> в таком виде вваливаться в чужой дом!
Иван Иванович (Анне Петровне). Грех вам, Диана! Не простит вас бог! Он молодой человек, неопытный…
Трилецкий (вталкивает его в другую комнату). Подожди там! (Платонову.) Желаете ехать?
Платонов. Страшно болен… Болен я, Николай!
Трилецкий. Желаете ехать, я вас спрашиваю, или нет?
Платонов (поднимается). Поменьше слов… Что делать, чтоб во рту не сохло? Едем… Я сюда, кажется, без шапки пришел… (Садится.) Поищи мою шапку!
Софья Егоровна. Он должен был это предвидеть. Я отдавалась ему, не спрашивая… Я знала, что я убиваю мужа, но я… ни перед чем для него не остановилась! (Поднимается и подходит к Платонову.) Что вы сделали со мной? (Рыдает.)
Трилецкий (хватает себя за голову). Комиссия! (Ходит по сцене.)
Анна Петровна. Успокойтесь, Софи! Не время… Он болен.
Софья Егоровна. Можно ли, человечно ли издеваться так над целой человеческой жизнью? (Садится рядом с Платановым.) Ведь вся жизнь теперь моя пропала… Я уж не жива теперь… Спасите меня, Платонов! Не поздно! Платонов, не поздно!
Пауза.
Анна Петровна (плачет). Софи… Что вы хотите? Успеете еще… Что он вам может сказать теперь? Разве вы не слышали… не слышали?
Софья Егоровна. Платонов… Еще раз прошу… (Рыдает.) Нет?
Платонов отодвигается от нее.
Не нужно… Хорошо же… (Падает на колени.) Платонов!
Анна Петровна. Это уже слишком, Софи! Не смеете вы этого делать! Никто не стоит того, чтоб… на коленях… (Поднимает ее и сажает.) Вы… женщина!
Софья Егоровна (рыдает). Скажите ему… Уговорите…
Анна Петровна. Призовите к себе все силы вашего ума… Надо быть… стойкой… Вы женщина! Ну… полноте! Идите к себе в комнату!
Пауза.
Идите, лягте на постель… (Трилецкому.) Николай Иванович! Что делать?
Трилецкий. Об этом нужно спросить милого Мишеньку! (Ходит по сцене.)
Анна Петровна. Поведемте ее на постель! Сергей! Николай Иванович! Да помогите же мне, наконец!
Войницев встает и подходит к Софье Егоровне.
Трилецкий. Поведемте. Надо дать успокоительного.
Анна Петровна. Я сама приняла бы теперь хлороформу… (Войницеву.) Будь мужчиной, Сергей! Не теряйся хоть ты! Мне не лучше твоего, однако же… стою на ногах… Пойдемте, Софи! Экий денек нынче выдался…
Ведут Софью Егоровну.
Мужайся, Сержель! Будем людьми!
Войницев. Постараюсь, maman. Креплюсь…
Трилецкий. Не горюй, брат Сергей! Авось вытянем! Не ты первый, не ты и последний!
Войницев. Постараюсь… Да, я постараюсь…
Уходят.
Явление XI
Платонов и потом Грекова.
Платонов (один). Папиросу, Николай, и воды! (Оглядывается.) Нет их? Ехать нужно…
Пауза.
Разгромил, придушил женщин слабых, ни в чем не повинных… Не жалко было бы, если бы я их убил как-нибудь иначе, под напором чудовищных страстей, как-нибудь по-испански, а то убил так… глупо как-то, по-русски… (Машет рукой перед глазами.) Mouches volantes[22]…Облачки… Бредить, должно быть, буду… Раздавлен, приплющен, скомкан… А давно ли перестал хорохориться? (Закрывает руками лицо.) Стыд, жгучий стыд… Больно от стыда! (Встает.) Был голоден, холоден, истаскался, пропадал, исшарлатанился весь, пришел в этот дом… Дали мне теплый угол, одели, приласкали, как никого… Хорошо заплатил! Однако же болен… Плохо… Убить себя нужно… (Подходит к столу.) Выбирай, арсенал целый… (Берет револьвер.) Гамлет боялся сновидений… Я боюсь… жизни! Что будет, если я жить буду? Стыд заест один… (Прикладывает револьвер к виску.) Finita la commedia![23] Одним умным скотом меньше! Прости, Христос, мне мои грехи!
Пауза.
Ну? Сейчас смерть, значит… Боли теперь, рука, сколько хочешь…
Пауза.
Нет сил!! (Кладет револьвер на стол.) Жить хочется… (Садится на диван.) Жить хочется… (Входит Грекова.) Воды бы… Где же Трилецкий? (Увидев Грекову.) Это кто? А-а-а… (Смеется.) Враг злейший… Будем завтра судиться?
Пауза.
Грекова. Но, разумеется, после того письма мы уж не враги.
Платонов. Всё одно. Воды нет?
Грекова. Вам воды? Что с вами?
Платонов. Болен… У меня горячка будет… Мне это понравилось. Умно. Но еще умнее было бы, если бы вы со мной вовсе не связывались… Застрелиться хотел… (Смеется.) Не удалось… Инстинкт… Ум свое, природа свое… Остроглазая! Ведь умница? (Целует руку.) Рука холодная… Слушайте… Вы хотите меня слушать?
Грекова. Да, да, да…
Платонов. Возьмите меня к себе! Я болен, пить хочу, страдаю страшно, невыносимо! Спать хочу, а лечь негде… Меня хоть бы в сарай, лишь бы угол, вода и… хинину немножко. Пожалуйста! (Протягивает руку.)
Грекова. Едемте! Я с удовольствием!.. Вы можете жить у меня, сколько угодно… Вы еще не знаете, что я наделала! Едемте!
Платонов. Merci, умная девочка… Папироса, вода и постель! На дворе дождь?
Грекова. Дождь.
Платонов. По дождю ехать придется… Судиться не станем. Мир! (Смотрит на нее.) Я брежу?
