Явление десятое
Филиппо, потом Джачинта и Бриджида.
Филиппо. Теперь обсудим. Я бы не хотел, чтобы меня упрекали за то, что я пригласил ехать с нами молодого человека, когда у меня дочка — невеста. Но, черт возьми, это в настоящее время вещь самая обыкновенная! Почему должны осуждать меня одного? Можно тогда то же сказать про синьора Леонардо — он едет с нами — и про меня, потому что я еду с его сестрой. Я человек пожилой, правда, но вовсе уж не такой старый, чтоб меня нельзя было больше в чем-нибудь подозревать. Эх, нынче нет больше этих тонкостей! Деревенская простота нравов прививается горожанам. На лоне природы нет тех условностей, которые требуются в городе. А потом, в своем доме я сам знаю, что может меня компрометировать. Моя дочь благоразумна, хорошо воспитана. Вот и она, благослови ее бог!
Джачинта. Синьор отец, не откажите мне еще в шести цехинах.
Филиппо. На что вам, дочка?
Джачинта. Заплатить за шелковый плащ, который я надену в дорогу от пыли.
Филиппо (в сторону). Конца этому не будет. (Громко.) Необходимо разве, чтобы он был шелковый?
Джачинта. Совершенно необходимо. Просто неприлично носить холщевый пыльник. Он должен быть шелковый и с капюшоном.
Филиппо. А на что же капюшон?
Джачинта. На ночь, от ветра, от сырости, от холода.
Филиппо. Но разве не лучше капор? Разве капоры не лучше защищают?
Джачинта. Ах, капоры!
Бриджида. Ха-ха-ха, капоры!
Джачинта. Что ты скажешь, Бриджида, насчет капора?
Бриджида. Уморили, синьор… Капоры!.. (Смеется.)
Филиппо. Что такое? Я сказал нелепость какую-нибудь? Глупость? Чему тут удивляться? Разве никто не носит капоров?
Джачинта. Какая безвкусица!
Бриджида. Какое старье!
Филиппо. Но с каких это пор не носят капоров?
Джачинта. По меньшей мере два года.
Филиппо. И в два года они обратились в старье?
Бриджида. Разве вы не знаете, синьор: то, что носят год, не носят следующий?
Филиппо. Да, это верно: за короткое время я видел чепцы, повязочки, косынки, капоры… Сейчас в моду вошли капюшончики. На будущий год, может быть, вы наденете на голову башмак.
Джачинта. А почему вы так удивляетесь женщинам? Разве мужчины не хуже нас? Бывало, когда мужчины ехали в деревню, они надевали суконную куртку, шерстяные гамаши, тяжелые башмаки. Теперь они тоже надевают пыльник, легкие туфли с блестящими пряжками и едут в шелковых чулках.
Бриджида. Не носят с собой больше палок.
Джачинта. Ходят с хлыстиком.
Бриджида. Берут зонтик для защиты от солнца.
Джачинта. А потом еще говорят о нас…
Бриджида. Они еще хуже нас.
Филиппо. Ничего я об этом не знаю. Знаю, что пятьдесят лет назад я одевался так же, как и сейчас.
Джачинта. Это все пустые споры. Дайте мне, пожалуйста, шесть цехинов.
Филиппо. И придем к заключению, что тратить деньги всегда было модно.
Джачинта. Мне кажется, что я из самых скромных.
Бриджида. Синьор, вы ничего не знаете. Взгляните, что другие делают на даче, и вы заговорите по-другому.
Филиппо. Отсюда следует, что я должен благодарить к мою дочь за любезность, что она помогает мне делать сбережения.
Бриджида. Уверяю вас, что более экономной дочери не бывает.
Джачинта. Я довольствуюсь самым-самым необходимым — и больше ничего не требую.
Филиппо. Милая моя дочка, необходимое или нет… знайте, что я всегда желаю угодить вам. За шестью цехинами приходите в мою комнату, и вы их там получите. Но что касается экономии, поучитесь ей немного, потому что, когда захотите выйти замуж, вам будет трудно найти мужа с характером вашего отца.
Джачинта. В котором часу мы едем?
Филиппо. Да, кстати. Около четырех, должно быть.
Джачинта. Я думала — раньше. А кто с нами едет в карете?
Филиппо. Кроме вас, едем — ваша тетка и четвертым еще — благородный синьор, мой приятель, которого вы тоже знаете.
Джачинта. Старик какой-нибудь, наверно?
Филиппо. Вам было бы неприятно, если бы это был старик?
Джачинта. Ах, вовсе нет! Достаточно, если это не урод. Пусть даже старик; раз у него приятный характер, с меня этого достаточно.
Филиппо. Это молодой человек.
Джачинта. Тем лучше.
Филиппо. Почему же "тем лучше"?
Бриджида. Потому, что молодежь, естественно, гораздо веселее и остроумнее. Будет и вам весело, вы не заснете в дороге.
Джачинта. А кто этот синьор?
Филиппо. Синьор Гульельмо.
Джачинта. Да, он остроумный молодой человек.
Филиппо. Синьор Леонардо, мне кажется, поедет в карете со своей сестрой.
Джачинта. Возможно.
Бриджида. А я, синьор, с кем поеду?
Филиппо. Ты поедешь, как всегда, морем, в фелюге,[4] с моей прислугой и с прислугой синьора Леонардо.
Бриджида. Но, синьор, море мне вредно. В прошлом году я чуть не утонула, и нынче мне не хотелось бы ехать морем.
Филиппо. Не желаешь ли ты, чтобы я нанял для тебя коляску?
Бриджида. Простите. А с кем едет слуга синьора Леонардо?
Джачинта. Как раз его слуга едет не морем. Бедненькая Бриджида! Позвольте ей ехать с ним.
Филиппо. С лакеем?
Джачинта. Да. Что тут такого? Чего вы боитесь? Мы ведь тут поблизости; и потом, Бриджида — честная девушка.
Бриджида. Что касается меня, даю вам слово. Сяду в экипаж, засну и не взгляну даже на него.
Джачинта. Мне гораздо удобнее иметь служанку под рукой.
Бриджида. Все дамы возят с собой своих служанок.
Джачинта. В дороге мне может понадобиться тысяча вещей.
Бриджида. Так я буду поблизости, готовая услужить синьоре.
Джачинта. Дорогой отец!
Бриджида. Ваша милость!
Филиппо. Не знаю, что сказать. Не могу сказать — нет, не способен сказать — нет и никогда не скажу — нет.
(Уходит.)
Джачинта и Бриджида.
Джачинта. Ты довольна?
Бриджида. Браво, синьора!
Джачинта. О, у меня есть отличная способность: умею заставлять все делать по-моему.
Бриджида. Но как же с синьором Леонардо?
Джачинта. Что именно?
Бриджида. В отношении синьора Гульельмо. Вы знаете, как он ревнив: если он увидит синьора Гульельмо с вами в карете…
Джачинта. Придется ему это стерпеть.
Бриджида. Боюсь, рассердится.
Джачинта. На кого?
Бриджида. На вас.
Джачинта. Ну, полно, от меня он стерпит кое-что и похуже.
Бриджида. Помилуйте, синьора, бедняжка так вас любит.
Джачинта. Мне он тоже не противен.
Бриджида. Он надеется, что когда-нибудь вы станете его женой.
Джачинта. Вполне возможно.
Бриджида. Но если и вы не прочь, почему не доставить ему немного радости?
Джачинта. Совсем напротив. Раз уж он может стать моим мужем, я должна заранее приучить его не быть ревнивым, требовательным, не стеснять моей свободы. Если он начнет уже теперь командовать, если ему удастся взять надо мною верх и подчинить себе, тогда кончено: буду рабой навсегда. Или он меня любит, или не любит. Если да, то должен верить мне, если нет, может убираться.
Бриджида. Пословица говорит: кто сильно любит, всегда боится, кто крепко любит, частенько злится.
Джачинта. Такая любовь мне не нужна.
Бриджида. Между нами говоря, вы очень мало любите синьора Леонардо.
Джачинта. Не знаю, как люблю его, но знаю, что люблю его больше, чем люблю кого бы то ни было. Я охотно выйду за него, но не хочу, чтоб он меня мучил.
Бриджида. Простите, но это не настоящая любовь.
Джачинта. Что же делать! Более глубокой не чувствую.
Бриджида. Мне кажется, кто-то пришел.
Джачинта. Поди узнай, кто.
Бриджида. О! Как раз синьор Леонардо.
Джачинта. Что это значит, что он не идет сюда?
Бриджида. Может быть, он узнал про синьора Гульельмо?
Джачинта. Рано или поздно он должен узнать.
Бриджида. Не идет. Значит, дело плохо. Хотите, пойду посмотрю?
