был на грани третьего типа людей, людей сломленных и жалких в своём существовании. Безрезультатно метаться из угла к углу этой большой клетки с табличкой "смерть и забвение". Теньши всё бежал и бежал в попытах найти проём, через который он мог бы сбежать и не попасться медленно настигающей улитки с косой. Он всё мечется и мечется, пока не устанет и не потеряет бдительность. И вот тогда она… БАЦ! И коснулась тебя… И ты умер… И всеми забыт… Ты ничего не успел… Просто занимался хернёй. Жизнь прожита зря. И на последних мгновениях перед этим касанием, Теньши смотрит через прутья и наблюдает за огромным кострищем, на которую посадили и связали Розу. Она захлёбывается от слёз и дыма. Слова о мольбе зажёвывались и из её уст издавались только непонятные жалобные звуки. Одновременно с ней говорит и костёр, на котором она стоит. И говорит он тресками, тихими и маленькими звуками. Около неё стоят полупрозрачные чёрные силуэты с срезанными, будто секирой, лобными долями.
Факела, словно предвыборные бюллетени, летят в её сторону от рук чёрных силуэтов. Огонь распространялся и распространялся по хворосту и сену, прилепленным на столбе, к которому привязали ведьму. Ноги начали гореть, а вместе с этим она начала вопить от боли. Босые грязные ноги тлели и обугливались с каждой минутой, проведённой в огне. За эту минуту огонь облепил всё её тело и сильная боль переросла в агонию. Её вопли и крики смешивались в неописуемый ужас и кошмар, сопровождаемый полным изуродованием её тела. Вся кожа сгорела… Дальше обугливалось мясо и догорали волосы. Вид был отвратительным. Её прожжённая обугленная лысая голова уже перестала подавать какие либо звуки и движения и она умерла.
Теньши не находил слов, чтобы сказать что-то себе или ей. Он просто закрыл глаза и пустил слезу. Всего одну… Остальные остались в веках и увлажняли слизистую оболочку глаза. Тело всё продолжало неподвижно стоять в огне и походило на чёрную статую. Из ниоткуда пошёл дождь в этом сером пространстве, который заглушал этот трескающийся костёр. Он потушил огонь и оставил смесь грязи, пепла и углей под местом казни. Капли до сих пор шли и лили на Теньши и на мёртвую Розу. Слишком поздно мой друг… Ты опоздал…
Теньши сидел у прутьев решётки и смотрел в землю. Постепенно пепелище и место казни исчезает. Клетка осталась на месте. Посреди неё появилось кресло, в котором сидел Лев Николаевич и молча смотрел на парня. Теньши почувствовал присутствие этого старика и спросил, не оборачиваясь к нему:
— Ты говорил про неё, да?..
— Безусловно…
Парень молча и неподвижно устремил взгляд на то место, где стояло кострище.
— И ты знал об этом…
— На самом деле, — вздохнул с разочарованием дед, — нет. Я не могу знать то, что не знаешь ты…
— Может хватит теперь этих загадок?
— Нет, я не могу…
— Почему?
— Эх… Ты должен направить себя сам. И не притворяйся что ты так никогда не делал! Так эгоистично! Ты дал мне задачу направлять тебя, косвенно давая подсказки. Ты всё время хвалил себя, что делаешь всё сам! Будто ты можешь всё, что может достичь предел человеческих возможностей: манипуляции, физические нагрузки, решение всех проблем, харизма, мотивация. Ты проебал всё!! И именно вот так бы назвал себя только ты. Мне уже надоел это местоимение, и в особенности этот диалог, поэтому я просто оставлю тебя наедине с тишиной…
Парень остался сидеть в клетке и готовился провести остаток всего сна. Если дед говорил с ним, то эта короткая фаза сна должна была закончиться. Вот-вот… Скоро… Может через пару минут, может через полчаса…
Хмм… Что-то время летит медленно… Даже слишком…
.
..
…
….
Что-то корёжило внутри. То ли совесть, то ли сожаление о случившимся. А может и всё вместе. Может всё же послушать этого старика и поберечь этого белого "ангела". Смиренного ангела. Покорного и желающего мира перед собой и неба над головой. Хотя с другой стороны… У него есть миссия и собственные предпочтения. Он хочет спасти то прекрасное, что осталось от человечества. То чудо, что могло бы сделать симбиоз природы и человека, привнести гармонию и удовлетворение собственным существованием. Может эта девушка и есть что-то прекрасное, чего нужно миру? Похоже Теньши понял, что имел в виду Лев Николаевич, когда попросил оберегать её. Какой же начитанный человек, однако.
— Ты безусловно прав, старик. Безусловно…
Теньши поднял голову и понял что ему следует делать. Но он всё также сидел в клетке. Прутья немного заросли мхом и плесенью. Парень встал и начал трясти и пинать их.
— Выпустите меня! Выпустите!! У меня есть моя воля, и её не сдержит эта клетка!!!
Парень безуспешно пытался пройти через прутья и с животным рыком упал на пол. Теньши потирал ладони от плесени и думал. И наконец он успокоился и сконцентрировался. Он открыл глаза и посмотрел наверх. Прутья над головой были шире, чем вертикальные. Парень подпрыгнул и ухватился за них. Теньши подтянулся и ухватился за соседние приваренные стержни из металла. Он кое-как зацепился ногами за решётку и смог взобраться на неё. Парень встал на ноги и осмотрелся. Пространство сменило серые оттенки на более белые и яркие. Теньши уверенно шагнул в сторону и спрыгнул с клетки. Прутья начали вибрировать и издавать звонкую мелодию. Как только парень сделал несколько шагов, клетка начала неестественно двигаться и тянуться в сторону беженца. Теньши побежал, но она всё нагоняла его, переворачиваясь на всевозможные стороны с грохотом. Дыхание и сердцебиение участились. Теньши приложил силы, чтобы бежать ещё быстрее, но клетка никак не отдалялась. Парня внезапно осенило. Он резко остановился и стал смотреть на клетку. Она стала сгинаться с каждым столкновением стенок с землёй в безобразный шар. Этот шар парень остановил руками и после полной остановки куска железа лицезрел на свои кисти. Они были в крови и глубоких порезах. Но боли он не почувствовал, напротив, парень взял руками этот большой шар и начал катить его прочь от себя. Пол под ногами вдруг стал наклоняться и смещать горизонт. Шар с бешеной скоростью улетел вправо, а потом вниз, относительно Теньши. Тот проскользил на своих кровавых руках тоже вправо по диагонали и затем начал падать вниз. И парень закрыл глаза…
Открыв глаза, он заметил, что упал с рамы окна
