ЖЕНЩИНА. Есть, в Саянах, в интернате. В прошлом году ездила к нему.
РАБОТЯГА. Ну вот… если что – отсидишься здесь и снова к ему съездишь.
ЖЕНЩИНА. Какой вы человек… Какой вы человек!..
СЛЕПОЙ. Девочка, иди сюда. Дай руку… какая теплая. Тебе сколько лет?
ДЕВУШКА. Шестнадцать.
СЛЕПОЙ. Предлагаю сделку. Я тебе – эту бумажку, а ты меня за это поцелуешь. Только чур не жульничать!
ДЕВУШКА. Что вы… не надо… вы сами…
СЛЕПОЙ. Такой противный, что ли? Ладно, ладно. Один черт ничего не вижу, и потом мне уже почти сорок, пора и честь знать. А ты поживешь, может, влюбишься там в кого-нибудь…
ДЕВУШКА. Ну вы скажете…
СЛЕПОЙ. А что. Жить-то надо. Опять же, жизнь без детей не бывает.
ДЕВУШКА. Ну вы скажете…
СВЯЩЕННИК. Они люди, Господи, и в сердце их есть милосердие. И в тяжких испытаниях они обращаются к добру и являют любовь к ближним. И Ты простишь мне, если я передам жребий Твой тому, кто больше нуждается в Твоем милосердии. (Подходит к менту, которому, оказывается, лет двадцать, и дает ему свой пропуск на спасение.) Ты можешь жить еще долго, мальчик. И можешь иметь детей. И потом, должен же кто-то и там следить за порядком, верно?
МЕНТ. Спасибо. Не надо. Я не могу взять, что вы. Здесь я нужен, здесь сейчас трудно. Нет, я могу спасаться только последним. А вот у нас тут иностранец затесался, ну, из этих, специалистов со стройки, отдайте ему. Все-таки гость… пусть поминает. Опять же, говорят, от смешанных браков дети лучше. И потом, может, его выручат, приедут, и наших заодно.
СЕРЫЙ (тихо). Сейчас я заплачу. О, как благородны простые люди. Сколько чуйств. Как трогательно!..
ГЕНЕРАЛ (утирая глаза, тихо). Заткнись, стукач вонючий. Они люди, а ты – полицейская тварь, выродок.
СЕРЫЙ. Ты только забыл, что конец света-то пока отменен, и их благародство им сейчас ничего не стоит. Вот и расчувствовались.
ПАРТБОСС (в зазвонивший телефон). Первый слушает.
ТЕЛЕФОН. Докладывает водозаборная станция. Распечатали резервную скважину. Вода после прокачки труб в пределах предельно допустимых концентраций, соответствует ГОСТу питьевой.
ПАРТБОСС. Молодцы! А с энергией как?
ТЕЛЕФОН. Аварийная динамомашина, запитали портативный насос. Для питья должно хватить.
ПАРТБОСС (секретутке). Забери-ка ты эту бумажку, раз уж все так вышло. Будешь жить… а по выходным я разрешаю тебе видеть меня во сне.
СЕКРЕТУТКА (с печальной нежностью). Нет уж, милый… с тобой – или там, или здесь.
СПОКОЙНЫЙ. Кажется, и на этот раз пронесло… выкрутились.
РАССУДИТЕЛЬНЫЙ. Ну… вечно проносить не может.
ИНОСТРАНЕЦ. Вы, русские, очень стойкие, мужественные люди.
ЕВРЕЙ. Господи, какого черта родители в детстве не увезли меня отсюда.
ВЕСЕЛЫЙ. А что, батюшка, возможен ли конец света в одной, отдельно взятой за жопу стране?
ЖЕНЩИНА. Сегодня по карточкам должны были мыло давать, если б еще ненадолго воду пустили, так и помыться можно, вот бы хорошо.
ПАРТБОСС. Ну что ж, товарищи, давайте понемножку собираться. Пятеро выбранных могут пока остаться здесь, а мы… (Сверху по лестнице вдруг ссыпается какая-то фигура, встает на полу на четвереньки и бессмысленно хихикает.)
АКТЕР (поднимается с четверенек, опять падает и хихикает). Мы победили, опасность отступила… хи-хи-хи! Город возвращается к нормальной жизни… хи-хи! Р-рапортует майор Пронин, товарищ первый!
ГЕНЕРАЛ. Эт-то еще что?!
АКТЕР. Хи-хи-хи. Это героическая драма «Спасение отечества», ваше превосходительство!
СЕРЫЙ (леденяще). Эт-то еще кто?
АКТЕР. Хи-хи-хи. Шут, презренный шут… шутник-с.
ПАРТБОСС. Он тронулся!
АКТЕР. Хи-хи-хи… Так точно, тронулся – отсюда и в вечность. На полпути к Луне.
ЛАКЕЙ. Как ты сюда попал, негодяй!
АКТЕР. Это же элементарно, Ватсон. Вошел в боковой подъезд, прошел вестибюль и спустился по лестнице. Хи-хи!
ПАРТБОСС. Так там открыто?! Боже мой, наши порядки…
ДОГАДЛИВЫЙ. Так там было открыто? а мы-то!.. кто ж знал…
ЛЮБОПЫТНЫЙ. Ну, и что там наверху?
АКТЕР. А где же рукопожатие? где орден? объятие?
ПАРТБОСС. Что?
АКТЕР (объясняет). Ну как же, по роли так положено: я докладываю о спасении, вы меня обнимаете. Вы же до сих пор правильно отвечали мне по телефону… почти… вполне разумно… а вы где играли?
ПАРТБОСС (мучительно вслушивается). Что?.. ты?..
ДОГАДЛИВЫЙ. Привет с хлебозавода…
ЦИНИК. Браво, электростанция. Вот это шутка. Жаль, что последняя.
3. И мера в руке его – высшая мера
ОДИН. Нельзя больше терпеть, нельзя, нельзя, нельзя!
ДРУГОЙ. Экая новость.
ТРЕТИЙ. Не можешь терпеть – застрелись.
ПЕРВЫЙ. Из чего? Чем? Ведь даже это невозможно!
ТРЕТИЙ. Ну так повесся.
ПЕРВЫЙ. Так ведь и веревок нет!
ВТОРОЙ. Ну так попроси его (кивает на генерала), он тебя с удовольствием пристрелит.
ПЕРВЫЙ (президиуму). Сто лет! Сто лет вы измывались!
ПАРТБОСС. Над чем это мы, как вы выражаетесь, измывались? Я попрошу вас выбирать выражения.
ПЕРВЫЙ. Над чем? Над всем! И над всеми! Над здравым смыслом. Над историей. Над народом. Над человечеством.
ПАМЯТЛИВЫЙ. У вас был шанс. Вы им не воспользовались. У вас был шанс в конце восьмидесятых. Все могло пойти иначе. И ведь вам поверили, поверили! Кооперативы создали, фермы, парламент, по крохам начали жизнь создавать. Но вы и это сломали, и это обманули. А вот теперь мы пожинаем результат.
ПАРТБОСС. Это такие горлопаны и экстремисты, как вы, все тогда погубили! Вам говорили – не орите! Говорили – не митингуйте! Говорили – не торопитесь! А вы?! Скорей, сейчас! всего мало, давай больше! А в результате эти гориллы (кивает на генерала) подгребли все под себя! Предупреждали вас?! Предупреждали, что дестабилизация государства грозит хунтой, военным переворотом?! Так у вас мозги заело, ничего слушать не желали! Вот и… подыхайте теперь. Вам легче будет, если мы подохнем вместе? Ну так подохнем вместе! С чем я вас и поздравляю.
ГЕНЕРАЛ. Хватит валить грехи на армию! Довели страну до ручки, до гражданской войны! а теперь еще смеете переваливать на нас! Кто довел народ до голода? кто не мог остановить резню? Да если б не мы, вас бы всех на фонарях перевешали! Я был тогда лейтенантом, командиром взвода, я все помню. Только и зачитывали – телеграммы, телефонограммы, телетайпы: спасите! спасите! спасите! пришлите солдат, пришлите танки, пришлите десантников, пришлите черные береты! Вы вечно убираете грязь руками армии, а потом армия вам виновата!
ПАРТБОСС. Это когда вы танками разнесли всю Казань – это было по просьбам? по телеграммам?
ГЕНЕРАЛ. А по-вашему, нам просто повоевать захотелось? по людишкам пострелять соскучились?
ПАРТБОСС. А вы знаете, кто провоцировал все эти мятежи? знаете? Кто стоял за Гомельским бунтом – знаете?
УРОД. А чего ж тут не знать. Тридцать лет мутаций после Чернобыля – вот что и стояло. А уродам чего терять. Все равно резервация, права на выезд нет, медицинская диагностика засекречена, а газеты: все в порядке! телевидение: все в порядке! а детишки трехногие, безрукие. Вы знаете, что такое мутация? Это когда куры дичают, собираются в стаи и гоняются за лисами, – загоняют и убивают. Долбят, пока не заклюют. А это сразу после Чернобыля появилось.
СЕРЫЙ (леденяще). При чем тут куры?
УРОД. При том, что вы преступники. Вы же бандиты. Убийцы. А мы все – заложники убийц. Будь вы прокляты.
ПАРТБОСС. Я вас понимаю, но лучше без эмоций, не надо эмоций. Так мы ни к какому конструктивному решению не придем.
УРОД. Без эмоций? Ага: кого колышет чужое горе. А кто отдавал секретный приказ: диагноза «радиационная болезнь» не ставить, писать: ОРЗ, вегетососудистая дистония, гастрит? Что, теперь уже концов не найти, архивы сожгли в очередной раз? Собственное правительство приговорило к смертной казни, к мучительной смерти – четыре миллиона человек, ни в чем не повинных, детей, женщин, – зачем? а чтобы самим поспокойнее было, чтоб легче править и сытнее жить. И вы думаете, люди это забыли?
СКЕЛЕТ. Забыли, забыли, успокойся. А когда хлопнула ленинградская станция, что, лучше было? Шар-рах! – и кранты люльке трех революций. Ленинград вообще долго Москве мешал, болтался там сбоку, одно беспокойство. И что, хоть расселили? черта с два, запретили эвакуацию: все спокойно, все меры принимаются.
ЦИНИК. Ага. Меняю жилплощадь на равноценную в любой зарубежной столице, Хиросиму и Нагасаки не предлагать.
ПАРТБОСС. Вы рассуждаете со своей колокольни, а попробуйте подойти к проблемам в масштабах всего государства.
ЦИНИК. Мне плевать на такое государство, которое обрекает меня на смерть. Я жить хочу. Я согласен на другое государство, чтоб в нем жить можно было.
ЛАКЕЙ. Не все думают только о своей шкуре. Честные люди всегда были патриотами.
ЦИНИК. Все не все, но тридцать миллионов за десять лет от вас свалило. Спасибо вам за гениальное достижение пропаганды – патриотизм тюрьмы.
