Гринева — Но ведь твой завод может помочь нам?
Потапов — Мой? Не может!
Гринева — Слово коммуниста?
Потапов — Типичное женское легкомыслие.
Гринева — Опять просчёт. Ты просмотрел большую силу.
Потапов — Какую?
Гринева — Я говорю о женщинах.
Потапов — Почему? Я всегда с удовольствием смотрю на женщин!
Гринева — Не говори пошлости.
Потапов — А ты говори доказательно.
Гринева — Вспомни картофелекопалки.
Потапов — Я выполнил свой план раньше всех в районе.
Гринева — Но перед этим сколько ты отказывался от них? Сколько доказывал, что они помешают выполнить основной план? Сколько раз ездил в райком, в главк? А не хотел подумать, что для рабочего снабжения эти двести картофелекопалок — большое дело… Знаю, знаю, ты оказался первым, ты и здесь обогнал текстильщиков и даже был отмечен в постановлении бюро райкома. Но я б не отмечала тебя. Ни в коем случае! Просто ты, в конце концов, понял, что можешь заработать выговор — это раз, это отразится на твоей репутации — два, а, значит, тебя где-нибудь, на каком-нибудь торжественном собрании не выберут в президиум — это три. Мне кажется, ты стал слишком дорожить своим местом в президиуме…
Потапов — Блеск! Ты, кажется, завтра где-то доклад делаешь?
Гринева — Делаю… Тебе-то что?
Потапов — Я чувствую… На мне тезисы проверяешь?
Гринева — Дурак!
Потапов — Спасибо!
Гринева — Пожалуйста!
Потапов — Вы закруглились?
Гринева — Да!
Потапов — Теперь послушай меня.
Гринева — Не хочу!
Потапов — Я требую
Гринева — Я знаю, что ты мне скажешь.
Потапов — Тем лучше! Так заруби себе на носу и передай своей Северовой. У меня свой план! Свой завод! Своё ритмично налаженное производство! И я не допущу вмешательства. Тебе понятно?
Гринева — Мне понятно, что я была права!
Потапов — Ладно… Теперь давай мне… чаю!
Гринева — Чайник на кухне, можешь взять сам.
Потапов — А ты?
Гринева — А я уже напилась, сыта по горло! (Ушла в свою комнату. Входит Виктор.)
Виктор — Здравствуй, Алексей!
Потапов (рассеянно) — А-а, пришёл, садись чай пить…
Виктор — Что это у вас жжённым пахнет?
Потапов — Где? Да, да! Ой, чайник! (Побежал на кухню. Виктор поднимает с пола уроненные во время спора газеты. Входит Потапов с обгорелым коричневым дымящимся чайником.)
Виктор (радостно) — Распаялся?
Потапов — Что радуешься! Распаялся. Да ещё как! Погорели мы на этом деле, Виктор!
Занавес
Кабинет председателя фабкома текстильного комбината Ирины Гриневой. Большая, высокая комната в старом здании. И хотя здесь, видимо, не раз происходил капитальный ремонт, всё ещё чувствуется старая мануфактура. Видны батареи парового отопления, а рядом с ними выпуклая, с чугунными дверцами, кафельная печь. У потолка медное солнышко вентилятора. Посреди комнаты — буквой «Т» — стоит стол, покрытый синим сукном. На столе пухлые альбомы материй, выпускаемых комбинатом. На стенах различные панно и веерами подобранные полотнища материй, — это также продукции комбината. От них в комнате весело, даже ярмарочно.
За столом, на месте Гриневой, сидит Анна Кружкова. Перед ней демобилизованный офицер Свиридов. Он в кителе, с орденскими ленточками, но без погон.
Свиридов — Мг… Так вот я и не понимаю, товарищ депутат, зачем вы меня вызвали? Мне, конечно, лестно быть, у депутата, познакомиться, так сказать… Но я вам напоминаю, квартира у меня имеется, не дворец, но вполне… На работу я выхожу, тут задержки нет, рогаток не ставят, к демобилизованным у нас в районе относятся доброжелательно. Так что повода…
Кружкова — Почему вы хотите уйти от вашей жены, товарищ Свиридов?
Свиридов — Не понимаю, товарищ депутат!
Кружкова — Разве я не ясно говорю?
Свиридов — Вполне… Даже слишком… Она приходила к вам?
Кружкова — Приходила.
Свиридов (приподнимаясь и снова присаживаясь) — Товарищ депутат, к сожалению, я не располагаю свободным временем… Мне, конечно, приятно было познакомиться с вами, хотя я за вас не голосовал, товарищ Кружкова.
Кружкова — За кого же вы голосовали?
Свиридов — В зоне, за генерал-полковника, дважды Героя Советского Союза…
Кружкова — Вы его уважали?
Свиридов — Вполне.
Кружкова — И если б он разговаривал с вами по этому вопросу, вы бы так же себя держали, как сейчас, или слушали его и старались понять, о чём с вами говорят?
Свиридов (усмехнулся) — Так то ж генерал-полковник.
Кружкова — Вы привыкли к погонам?
Свиридов — За пять лет? Вполне!
Кружкова — А я думаю, товарищ Свиридов, что вы не привыкли ни к погонам, ни к своему офицерскому званию.
Свиридов — Я и сейчас офицер запаса!
Кружкова — Вам этого запаса не надолго хватит.
Свиридов (подымаясь) — Как-нибудь…
Кружкова (хлопнула ладонью по столу. Поднялась) — Сядьте, Свиридов! Не как-нибудь. (Свиридов сел.) Ничему вы не научились в армии. Где это вас, в какой армии учили оскорбить жену, бросить её с двумя детьми…
Свиридов — Да я ж ещё не бросил… Я культурно хотел, через «Вечорку»…
Кружкова — Отстала от вас? Вы от неё отстали! Она одна из лучших стахановок нашего комбината!
Свиридов — Так я ж против этого не возражаю. Лучшая. Вполне. Если б я уходил от худшей, мне б было стыдно. А от лучшей? Не достоин её.
Кружкова — Да, пожалуй, недостойны.
Свиридов — Вот и я ж говорю. Недостоин. И всё. Вполне! И вообще это — наше личное дело. Возьму и уйду. Что вы со мной сделаете?
Кружкова — Ничего… Генералу вашему напишу… в зону.
Свиридов (забеспокоился) — Нет уж, генерала вы не троньте. Он мне лично два ордена вручал. Говорил, что достоин… Не к чему его волновать. Дело это семейное… Сегодня разошлись — завтра сошлись. Диалектика природы, товарищ депутат!
Кружкова — Бы диалектику приберегите для другого случая. А вам я даю совет: вернитесь в семью!
Свиридов — Я не уходил, пока…
Кружкова — Тем более… Отстала, неровня… Присмотритесь к жене, Свиридов Она у вас прекрасный человек. Впрочем, далеко не надо ходить. (Подходит к фотовитрине стахановцев.) Узнаёте? (Свиридов подходит тоже.) Похожа?
Свиридов — Вполне.
Кружкова — А знаете, что она скоро будет делать. (Показывая на яркий красивый материал.) Тут у нас новый станок появляется и новая ткань. Только ей доверяем! Ребята у вас в школе учатся?
Свиридов — Старший во второй класс перешёл. Младшему через год идти.
Кружкова — На вас или на неё похожи?
Свиридов — На меня. Особенно старший!
Кружкова — Ответственное сходство! Надо, чтоб не жалели они об этом.
Свиридов — Да уж не пожалеют… Понимаю вас…
Кружкова — Вот я только этого и хочу…
(Входит Гринева.)
Гринева — Здравствуйте.
Кружкова — Здравствуйте, Ирина Фёдоровна. Познакомьтесь, это товарищ Свиридов.
Гринева (подчёркнуто изумлённо) — Свиридов?! Очень, очень рада! (Подаёт руку Свиридову, тот недоуменно протягивает свою.)
Свиридов — А-а, собственно, почему вы рады?
Гринева — Как же? Она лучшая стахановка у нас. Мы гордимся ею… А вы?
Свиридов — Я… я тоже. (Стоит растерянный.)
Кружкова — Я тут, Ирина Фёдоровна, товарищу Свиридову рассказываю, какую ткань его жена производить будет.
Свиридов (пробует пальцами) — Почище заграничной. Непрочный у них товар… Я Зине привёз — солдатский подарок, — рассыпался… Н-да. (Молчание. Кружкова отходит от выставки. Гринева идёт на своё место. Свиридов, чувствуя, что разговор как будто кончен, хочет уйти, но что-то он ещё не досказал.)
Кружкова — Я думаю, что всё ясно, товарищ Свиридов?
