АСЯ. Ну вот. Ну вот, ну вот, ну вот…
Плачет, бегает по комнате, за всё цепляется платьем, собирает осколки.
ТАМАРА. Да всё хорошо, стой, уберем вот… Тише, русские!
Глеб, Тамара и Ася собирают осколки, ползают по полу. Музыка играет.
К дому подъехала машина. Из машины вышли ОЛЬГА и ВАДИК. Вадик — полноватый и низенький мужичок с усами, с пролысиной, в длинном кожаном плаще. Под плащом у него свитер с надписью «Nein». Ещё на Вадике спортивный синтетический костюм, на штанах — белые полоски, в темноте светятся. Ольге больше сорока, но она всё молодится: в кожаной фуражке набекрень, в тёмных больших очках, длинные волосы у нее, кожаные штаны и футболка с надписью «Calvin Klein» (надпись вышита бисером), а сверху белый плащ (Ольга скорее на мужчину похожа, чем на женщину).
ОЛЬГА (осмотрелась, тяжело дышит). Тут? Семнадцатая? Иду.
ВАДИК (шуршит пакетиком, который достал из кармана, жуёт что-то). Оля, а? Может — а? Возьми орешков, а? Я ж тебе сказал потому что, так сказать, чтоб никаких секретов не говорить. Ты говорила, говорить надо…
ОЛЬГА. Я скандалить не буду. Стой тут, я приду скоро. Не поднимайся. Тебя нет. Умер. Уехал. Исчез. А то она тебя слезами зальёт и тогда — моё счастье…
ВАДИК. И я пойду. А то что ж — я в стороне, а ты в борозде.
ОЛЬГА. Нет. Мы в борозде оба. Вместе! Тебе нельзя. Тебе надо беречь свою нервную систему. У тебя пограничная психика, ты не забыл? Завяжи шнурки, опять развязались. Стой тут. И только попробуй шаг сделать!
Быстро идет по лестнице на второй этаж, звонит в квартиру.
АСЯ (плачет, по полу ползает). Тигранчик, «Тутик» разбился-а, ой, беда какая…
ГЛЕБ. Я пойду.
ТАМАРА. Сидеть, если женщина просит. Сидеть! Не ной, всё хорошо будет!
Тамара смеётся, побежала в прихожую, дверь открыла.
Здрасьте, молодой-красивый-неженатый! Ждем, заходите, к свету идите! У нас авария, тарарарария!
ОЛЬГА. Здрасьте. (Пауза. Стоят у порога.) Значит, вот что. Мы приехали разобраться. То есть, факт тот, что я приехала разобраться. Чтобы всё было плюрально. Где она?
ТАМАРА. Кто?
ОЛЬГА. Эта женщина?
ТАМАРА. Какая женщина? Которая просит или которая поёт? Тут женщин нет. Тут девушки. Которые взамуж собрались. А что? (Пауза.) Господи, простите, извините, темно, я подумала — мужчина какой… (Смеётся). Вы по какому вопросу? Вся внимание, слушаю?
ОЛЬГА. Я не мужчина. Я женщина. Позовите мне эту, как её…
АСЯ. Ну, что там? Тигранчик, иди! Тут портрет…
ОЛЬГА. Всё, уйдите с дороги, у вас аура мешает мне, я не к вам…
ТАМАРА. Аура? (Пауза.) Асенька, к тебе бабушка в кожаных штанах.
ОЛЬГА. Что?!
АСЯ (пришла из комнаты в коридор). Ой, мать Феофания, здрасьте… А вы…
ОЛЬГА. А я. Вот я. Приехала я.
АСЯ (улыбается). Тигранчик пригласительный завез? Дак торжество завтра…
ТАМАРА. Вау-у! Мать Феофания? Я ж говорю верно — бабушка! Ну, вот и познакомились. Здрасьте.
ОЛЬГА. Добрый вечер. Так вот, глубокоуважаемая. (Пауза.) И даже платье, как не стыдно?! (Вдруг закричала, заплакала.) Бессовестная! Мужиков чужих отбивает! Он мой! Никому не отдам!
ТАМАРА. Да тише, русские, тише, не кричите! Кто?
ОЛЬГА. Вадик Христофоров!
ТАМАРА. Ну, слава Богу. Не знаем такого. Не та квартира, идите. Слава Богу, обшиблись, тётенька. Я уж думала — скандал. Тут ждут не пошлого Вадика, а приятного во всех отношениях Тиграна Тутанхамона.
ОЛЬГА. Да, Тутанхамон его любимый исторический герой. Он у меня научился этому, я ему о нем рассказала. Я много работала над ним. Я историю в школе преподаю. Оккультными науками занимаюсь исключительно в свободное время. Не дура! У меня высшее образование! Вот, значок! (Распахнула плащ, показала на кофточке значок). Так что — всё.
АСЯ. Что?
ОЛЬГА. Вадик — мой!
ТАМАРА. Тише, русские! Так. Ну, что мы в коридоре, не видно лиц, темень. Сюда.
Прошли в комнату, Ольга села за стол.
ОЛЬГА. Он слабый, безвольный. Его обкрутили. Это понятно ежу. И коню. И кому хотите. Так не пойдет. Никаких свадеб не будет. Мы с ним уже три месяца. Можете выходить замуж, но не за него. Вот так.
ТАМАРА. А?
ОЛЬГА. Видите, вам — всё, вы даже маму на свадьбу вызвали, да? А у меня ничего нет, последнее это, факт тот, что последний это шанс! Я понимаю, что вы уже настроились энергетически, так сказать, однако, вот… Женщина, я к дочери к вашей, она всё молодится, вот воспитали вы её, а Вадик…
ТАМАРА. Да какой Вадик, у нас Тигран!
АСЯ (села за стол, шмыгает носом). Нет, это он. Он себя так называет. Христофоров Вадим. Вадик. По прозвищу «Христос». Ну вот и случилось. Мы ж разбили портрет, и вот. Это ты, Томка, накаркала. И потому он свалился.
ТАМАРА. Ты ж говорила — Тигран?
АСЯ. Ну, Вадик, Тигран, ну какая разница?
ТАМАРА. Стой, не пойму, откуда скандал? Ты ж говорила, она вам говорила число, какое жениться?
АСЯ. Он мне дал адрес, сказал, чтоб я туда ездила, заряжалась бы энергетически, подвозил меня, я ж не знала, что он — спецом… (Рыдает.) Спасибо вам, мать Феофания, ой, спасибо! Я, как я первый раз приехала к вам, сразу почуяла: ой, что-то не так. И факт тот, что так оно и есть.
ОЛЬГА. Никакая я вам не Феофания. Зовут меня Ольга Ивановна в быту.
ТАМАРА (помолчала). Что такое? Не поняла? Её зовут Ольга Ивановна в быту? (Пауза.) Ася, ну-ка, тихо. Ася, я что хотела спросить: а убийства на бытовой почве давно на «Кубе» не было? Значит, он тебя подвозил, чтобы эта у тебя деньги выцыганивала? О, зарядила она тебя, Ася! У них сговор был, так? А ведь это статья. «Опээс» называется. Организованное преступное сообщество. «Астролог и лавочник — за решеткой» — о, заголовки в газетах?! А?!
ОЛЬГА. Не надо бы вам суваться, бабушка, а? Мы свои, мы — разберемся.
ТАМАРА. Вы свои, да? Не надо, да? Спасибо. У тебя подкладка у фуражки тоже белая, нет? Только почему, родная моя, ты меня «бабушкой» называешь? Я ж тебя лет на двадцать моложе? И почему тут все разведчики? Тигран — Вадик, Феофания — Ольга Ивановна, сова — не сова, я — не я, чик-чиров, я не игров, Аська на Аську — не похожа. А ты, Глеб, тоже не Глеб?
ОЛЬГА. Это моё мистическое имя, оккультное, так сказать, что ж непонятного? Я каждый вечер выхожу на прямую связь со вселенной, я совершила мировое открытие, мне надо поднять весь народ на это, обучить его этому, не могу же я называть себя при этом не оккультным именем.
ТАМАРА. Чего?!
ОЛЬГА. Оккультное, понимаете?
ТАМАРА. Понимаю, родная моя. Оккультное. Говно вопрос.
ОЛЬГА. Поймите, надо биться за свою любовь. Мне мама говорила — надо биться за своё, надо землю ногтями царапать, чтоб вот такие ногти наклеены были бы и ими царапаться за место под солнцем. У меня с ним любовь. А с вами — просто так. А с ним мы будем строить нашу жизнь. Вы думаете — я так просто? Я совершила мировое открытие.
ТАМАРА. Родная моя, какие ногти, покажи еще раз?
ОЛЬГА. Вот такие! Нет, такие! Слушайте, да вы — кто?
ТАМАРА. Мы никто. И звать нас «Никак». Такие ногти, говоришь? Мне тоже такие давно надо было приклеить. Мне тоже ведь надо биться. Вот как я с пользой провожу время и узнаю много. Асия Дирбухаметовна? (Прижала ладони рупором ко рту, сказала громко). Посадка на все самолеты отменяется. Аэропорт закрыт на карантин. Авария полная. Везде. Финиш, то есть — Феофания всем нам наступила.
ОЛЬГА. Я вас не боюсь. Совсем не боюсь. Вот такие ногти, да. Я с собой взяла баллончик, только двиньте, я вас — «Черемухой»! (Заплакала.) Я, конечно, очень и очень извиняюсь, что я такая возбужденная.
ТАМАРА. Фига ли. Возбудишься тут.
ОЛЬГА. Просто я хотела внести ясность. Чтобы вы не перезаблуждались бы по этому вопросу. Вадик пришел сегодня ко мне и все рассказал. Он сказал, что поехал за кольцами, но факт тот, что вместо этого пришел ко мне.
ТАМАРА. Ну?
ОЛЬГА. И он плакал, и упал, и бился головой об стену от отчаяния. Я очень боюсь за его нервную систему. Потому что запутался. Его втянули. Он не хочет. Он ласковый теленок, который двух маток сосет.
ТАМАРА. Чего?
