Констанция (в сторону). Как же я этого ни разу не заметила?
Филиберт. Я берусь уговорить вашего отца.
Констанция. Разве мой отец знает, что я люблю лейтенанта?
Филиберт. Разумеется, знает.
Констанция. Он мне ни словом не обмолвился.
Филиберт. Он, несомненно, будет говорить с вами об этом.
Констанция. И он позволяет мне приходить свободно к вам!
Филиберт. Он знает, что вы приходите в порядочный дом. Ему нечего бояться, что здесь у вас окажется больше свободы, чем подобает воспитанной девушке. Словом, приятно вам будет, если я вмешаюсь в это дело?
Констанция. Боже мой, как еще приятно!
Филиберт. Браво, вот это мне нравится! Не нужно никогда скрывать правды. И потом, к чему отрицать словами то, что выдают глаза? На вашем лице виден жар, которым горит ваше сердце.
Констанция. У вас очень проницательный взгляд.
Филиберт. А вот и наш офицер.
Констанция. С вашего разрешения, сударь. (Хочет уйти.)
Филиберт. Куда вы?
Констанция. К Жаннине.
Филиберт. Посидите еще, если вам угодно.
Констанция. О нет, сударь, простите меня. (В сторону.) Я вне себя, не понимаю, что со мной происходит.
(Уходит.)
Филиберт и лейтенант де Лакотри.
Филиберт. Какие славные эти девушки! В них такая смесь застенчивости и смелости, что приятно их слушать. Но вот и наш влюбленный. Если мне удастся утешить его, он будет обязан этим моей дочери.
Лейтенант. Мне сказали, сударь, что вы меня спрашивали?
Филиберт. Видели вы мадемуазель Жаннину?
Лейтенант. Нет, не видел.
Филиберт. А я бы не хотел видеть вас таким огорченным.
Лейтенант. Какое уж тут веселье, когда человек болен.
Филиберт. А знаете ли вы, что я врач и могу вас вылечить?
Лейтенант. Я не знал, что среди других ваших талантов имеется еще и этот.
Филиберт. Друг мой, талант иногда открывается там, где его меньше всего ожидали.
Лейтенант. Почему же до сих пор вы не принимались за мое лечение?
Филиберт. Потому, что я не знал существа вашей болезни.
Лейтенант. А теперь вы его узнали?
Филиберт. Вполне.
Лейтенант. Если вы, сударь, так хорошо постигли врачебное искусство, то вы должны знать лучше, чем я, как оно ненадежно и как обманчивы бывают догадки о причинах болезней.
Филиберт. Мой взгляд на вашу болезнь так хорошо обоснован, что ошибиться я не могу. Положитесь на мою дружбу, и я ручаюсь вам, что очень скоро вы будете чувствовать себя прекрасно.
Лейтенант. Каким же образом вы думаете меня лечить?
Филиберт. А вот как. Мое первое предписание вам — бросить мысль об отъезде и продолжать пользоваться здешним воздухом, который будет для вас благодетельным.
Лейтенант. Наоборот, сударь, я боюсь, как бы здешний воздух не стал для меня губительным.
Филиберт. А разве вы не знаете, что в цикуте — одном из сильнейших ядов — заключаются целебные свойства?
Лейтенант. Я знаю об этом недавнем открытии, но не понимаю, при чем тут цикута. Ваше сравнение для меня — метафизика.
Филиберт. Нет, друг мой, вы сейчас увидите, что относительно свойств здешнего климата дело обстоит точь-в-точь так же. Будем говорить без метафор. Причина вашей болезни — страсть. Лекарства против нее вы ищете в бегстве, а это не более как шаг отчаяния. Если вы уедете, стрела, ранившая ваше сердце, останется в нем навсегда. Если же вы хотите исцелиться по-настоящему, необходимо, чтобы та самая рука, которая пронзила вам сердце, извлекла из него стрелу.
Лейтенант. Это рассуждение, сударь, совершенно для меня ново.
Филиберт. Не делайте вид, что вы меня не понимаете. Вы сейчас говорите с другом, который вас любит и хочет вам добра, который смотрит на вас как на сына. Подумайте, что ваше притворство может окончательно расстроить ваше здоровье. С тех пор как я узнал ваши достоинства и провел с вами несколько месяцев, я очень вас полюбил. Меня огорчает, что болезнь вашего сердца началась в моем доме. Поэтому мне так хочется вас вылечить.
Лейтенант. Дорогой друг, каким же образом открыли вы причину моих страданий?
Филиберт. Хотите знать правду? Мне обо всем сообщила моя дочь.
Лейтенант. Боже! У нее хватило смелости сказать вам?
Филиберт. Да, да. Я стал у нее выпытывать, и тогда она сказала.
Лейтенант. Так поймите же мою страсть во имя той любви, которой вы считаете меня достойным.
Филиберт. Я вам сочувствую. Так же, как и вам, мне знакомы и слабости человеческие, и безумства любви.
Лейтенант. Я знаю, что не должен был питать это пламя, не сделав поверенным своих чувств вас, дорогой друг.
Филиберт. Об этом только я и жалею. Вы не оказали мне доверия, которое я как будто заслужил.
Лейтенант. Я все не мог решиться.
Филиберт. Ну, довольно об этом. Слава богу, мы не опоздали. Я знаю, что девушка вас любит, она сама призналась мне в этом.
Лейтенант. А что вы сами об этом скажете?
Филиберт. Я скажу, что этот брак мне нравится.
Лейтенант. Ваши слова приводят меня в восторг.
Филиберт. Ну, разве я плохой врач? Разве я не распознал вашу болезнь и не нашел для нее лекарства?
Лейтенант. Я никогда не мог надеяться на такое счастье.
Филиберт. А почему?
Лейтенант. Я считал, что моя бедность — неодолимое препятствие для брака.
Филиберт. Ваше происхождение и ваши заслуги могут вполне уравновесить богатое приданое.
Лейтенант. Вы добры ко мне бесконечно.
Филиберт. Моя дружба к вам еще не выразилась. Теперь я хочу поработать для вашего счастья.
Лейтенант. Мое счастье целиком зависит от вашего доброго желания.
Филиберт. Нужно подумать, как преодолеть затруднения.
Лейтенант. В чем же еще затруднения?
Филиберт. А в том, как к этому отнесется отец девушки.
Лейтенант. Друг мои, не шутите надо мной. Судя по тому, как вы говорили со мной до этой минуты, я считал, что не существует никаких затруднений.
Филиберт. Но я еще не говорил с ним.
Лейтенант. С кем вы не говорили?
Филиберт. С отцом девушки.
Лейтенант. Господи, да кто же отец девушки?
Филиберт. Ну, вот, пожалуйте! Да разве вы этого не знаете? Разве вам неведомо, что отец мадемуазель Констанции — это господин Рикард, человек грубый и невоспитанный, который нажился на откупах и знает только одного бога — деньги?
Лейтенант (в сторону). Я ничего не понимаю… Разбились все мои надежды.
Филиберт. Впрочем, понятно: Рикард не бывает у нас. Вы редко выходите из дому. Пожалуй, и не удивительно, что вы его не знаете.
Лейтенант (в сторону). Ах, я вынужден притворяться, чтобы не выдать безрассудно свои настоящие чувства!
Филиберт. Да откуда вы знаете, что отец не хочет отдать за вас дочь, если вы незнакомы с ним?
Лейтенант. У меня есть причины считать его противником этого брака, и вот почему моя болезнь неизлечима.
Филиберт. Разве я не врач ваш?
Лейтенант. Все ваши заботы будут напрасны.
Филиберт. Предоставьте мне свободу действий. Я сейчас пойду к господину Рикарду и льщу себя надеждой…
Лейтенант. Нет, сударь, погодите.
Филиберт. Я не понимаю, почему вы разволновались. Только что вы мне казались совсем веселым. Откуда такая перемена?
Лейтенант. Я уверен, что буду несчастлив.
Филиберт. Такая трусость не достойна ни вас, ни меня.
Лейтенант. Не делайте меня еще более несчастным.
Филиберт. Вы боитесь, что отец будет упорствовать? Дайте мне попытаться.
Лейтенант. Нет, нет… Я не хочу…
Филиберт. А я вот сделаю.
Лейтенант. Я уеду из Гааги. Уеду сейчас же!
Филиберт. Это будет очень невежливо с вашей стороны.
Те же и Жаннина.
Жаннина. Из-за чего вы ссоритесь, господа?
Филиберт. Господин де Лакотри проявляет такую неблагодарность ко мне, что я вне себя.
