ЗОЯ . Да брось ты! Что мы без них делать-то будем?
ПОДРУГА . Это точно… Это я так, мечтаю. Без них скучно было бы. Кто нам нервы трепать будет? Вот и этот-то мой… то есть наш друг семьи
(она показывает на Убийцу, сидящего у барной стойки на высоком стуле), все твердит: «Если не уйдешь от своего мучителя, убью».
Обе смотрят на Убийцу.
ЗОЯ ( задумчиво ). Раз так говорит, значит, любит.
Обе задумываются, делают по глотку из кофейных чашек.
ЗОЯ (все задумчиво). А кого он убить-то хочет?
ПОДРУГА . Кого. Наверное, его, моего.
ЗОЯ (
задумчиво ). Да?
Обе опять смотрят на Убийцу, он опять оборачивается на них и, весело улыбаясь, машет им рукой.
ЗОЯ . Врет, не убьет.
ПОДРУГА . Ты думаешь?
ЗОЯ (как бы рассуждая сама с собой). А раз так, значит, и врет, что любит.
ПОДРУГА . Врет, что любит?
Обе опять смотрят на Убийцу, ему надоело улыбаться и он делает зверское выражение на только что улыбающемся лице.
ПОДРУГИ (обе). Ой!
ЗОЯ . Нет, пожалуй, этот убьет.
ПОДРУГА (
удовлетворенно ). Ну вот, значит, любит.
И обе удовлетворенные своими выводами облегченно вздыхают и задумчиво пьют кофе. Высвечивается бар. У бара Убийца разворачивается, смотрит на подруг, а потом поворачивается к Бармену. Тот в очередной раз услышал от столика с молодыми людьми «Еще «колы»!» и сморщился, как от лимона. Отморщившись, его лицо принимает обычный надменно-равнодушный вид. Убийца достает пачку денег и хрустит ею. Бармен, увидев деньги, моментально становится внимательным и услужливым.
УБИЙЦА . Бутылку шампанского за тот столик. (Он показывает на подруг, пьющих кофе, и подает крупную купюру.) Сдачи не надо.
БАРМЕН ( буквально изгибается дугой).
Сей момент!
УБИЙЦА . А ты ничего, можешь!
БАРМЕН . Любой каприз!
УБИЙЦА ( оценивающе глядя на бармена). Деньги уважаешь?
БАРМЕН . Их только дурак не уважает.
В это время начинает звучать музыка группы «АББА» – «Мани, мани, мани…»
УБИЙЦА . Соображаешь. А сколько стоит жизнь человеческая, знаешь? БАРМЕН . Конечно. Пятнадцать копеек.
УБИЙЦА . Что как дешево?
БАРМЕН . Узнать в горсправке адрес. Доехать. Уехать. Вот и закончилась жизнь.
УБИЙЦА ( оглядываясь по сторонам). Понятно. А заработать хочешь?
БАРМЕН . Кто не хочет?
УБИЙЦА . Хлопнуть одного надо.
БАРМЕН . Смотря кого и почем.
УБИЙЦА . Мужа вон той блондинки.
БАРМЕН . Шишка?
УБИЙЦА . Да нет. Обыкновенный, как все: песни поет по вечерам, а днем за бабами волочится.
БАРМЕН . Ясно. (Сразу делается главнее.) Сколько?
УБИЙЦА . Пять.
БАРМЕН . Мало. Десять.
УБИЙЦА (чуть подумав). Годится.
БАРМЕН . Адрес и деньги неси завтра.
Они говорят и дальше, но уже тише, тише и тише. Кто-то рвется в бар.
СУМАСШЕДШИЙ . Куда лезешь, не видишь, я стою. (Бьет кого-то за дверью и говорит с сожалением.) Эх жаль, нет рядом любимых санитаров. Мы бы с ними вмиг навели порядок, вот специалисты, так специалисты.
Молодые люди опять кричат: «Бармен, «колы»!» И опять «займ, дисконт, дистрибьютер».
СУМАСШЕДШИЙ (продолжая). Сразу бы все замолчали, перестали бы просить «Колу» всякую.
Опять кого-то рвущегося в бар бьет через полуоткрьипую дверь.
СУМАСШЕДШИЙ . Куда лезешь, не видишь, я стою?!
УБИЙЦА (с бутылкой шампанского подходит к подругам). Девочки, угощаю! ПОДРУГА . Чего это ты такой веселый?
УБИЙЦА . Дело одно решил.
Убийца весело чмокает Подругу в щечку. Зоя, глядя на них, вздыхает.
В это время музыка резко обрывается. Диктор зачитывает правительственное сообщение: «По настоятельной просьбе народа и с одобрения палаты, правительство решило с целью предотвращения задержек по выплате пенсий ввести с завтрашнего дня налог на продолжительность жизни. Он взимается с мужчин старше шестидесяти лет и с женщин старше пятидесяти пяти.
Тем самым деньги на пенсии поступят в бюджет от самих пенсионеров».
Молодые люди, пьющие колу, кричат «ура!» и аплодируют.
Бармен равнодушно трясет шейкер.ЗОЯ . Надо же, что придумали! Пойду в музей, к Пал Палычу.
ПОДРУГА . Мне лично все равно: пенсию я не получаю, а до пятидесяти пяти мне еще далеко. Пусть себе вводят.
УБИЙЦА . Ха, вот-ведь придумали. Надо спешить. (Отвернувшись от подруг, говорит в зал.) А то, чего доброго, введут налог на убийства. (Бежит к Бармену.)
СУМАСШЕДШИЙ . Да, до такого даже самый заслуженный клиент моей любимой психушки не смог бы додуматься.
(Снимает швейцарскую фуражку и бросает на пол). Хватит, стулом был, премьером был
(загибает пальцы), швейцаром быть надоело, пойду в демократы, хочу тоже законы писать, налоги идиотские вводить.
Свет гаснет, продолжает транслироваться сообщение о введении налога на жизнь: «Внимание, внимание! Все люди, достигшие пенсионного возраста, обязаны платить налог на жизнь налог взимается…»
Музей
Почти в центре сцены стоит огромный куб из стекла, в нем – вросший в кресло Пал Палыч. На кубе музейные таблички: «Экспонат», «Начальник», «Руками не трогать».
Рядом с кубом стоит Фикус, на нем наискось таблички: «Экспонат», «Фикус разумный».
Оба экспоната дремлют.
Наконец включается свет и становятся слышны голоса посетителей.
Фикус и Пал Палыч вздрагивают.
Оба одновременно потягиваются. Раскланиваются друг с другом.
В начале сцены звучала тихая музыка, а затем, как только включился свет, зазвучала бравурная.
Входит, шаркая подошвами, служительница музея, здоровается с Пал Палычем и Фикусом, вешает на них дополнительные таблички: на Пал Палыча – «Кормить разрешается», на Фикус – «Поливать водкой запрещается».
ПАЛ ПАЛЫЧ . Что нового, Матрена Ивановна?
МАТРЕНА ИВАНОВНА . Налог новый ввели, то ли на жизнь, то ли на смерть, не поймешь. Одно понятно: велят умирать побыстрее, мешаем, мол, им.
ПАЛ ПАЛЫЧ . Кому это «им»?
МАТРЕНА ИВАНОВНА . Да уж знамо кому… ( Уходит, бормоча что-то себе под нос.)
ПАЛ ПАЛЫЧ (Фикусу). Вот видишь, там уже с ума помаленьку сходят, а мы с тобой здесь – в сытости и тепле. Правда, ты без водки, я без Зойки.
Входят Зоя под руку с Художником и Чижиков под руку с Евой.
Пал Палыч вначале радостно пытается подскочить, но, увидев Художника рядом с Зоей, замирает.
Фикус радостно хлопает листьями.
Звучит песня «Разлука, ты, разлука…» Зоя подходит к Пал Палычу, высвобождая свою руку из руки Художника. Тот курит сигару и, оставив ее с Пал Палычем, подходит вместе с Чижиковым и Евой к Фикусу.
Зоя молча достает чашку и, подвязав слюнявчик, начинает кормить Пал Палыча, который, видимо, что-то поняв, после каждой ложки отворачивается.ЧИЖИКОВ (хвастливо). А мне Еву отдали.
ХУДОЖНИК . Тебе Евой заплатили.
ЧИЖИКОВ (с вызовом). Пусть так. Главное, теперь она моя.
(Достает сигарету и говорит нарочито громко.) Ева, огня!
Ева моментально щелкает зажигалкой и подносит ему. Чижиков торжествующе обводит взглядом окружающих .
ХУДОЖНИК . Ева, огня!
Ева моментально подносит зажигалку и ему. Художник щелкает Чижикова по носу. Чижиков от огорчения ломает сигарету и, оглянувшись по сторонам, подходит к Зое с Пал Палычем.
ЧИЖИКОВ . Пал Палыч, а помните девятьсот тысяч, которые я вам дал в тот день, когда вас сняли? (Пал Палыч делает вид, что не понимает, о чем разговор.) Так они фальшивые!
Пал Палыч вздрагивает. Зоя замирает. Чижиков, довольный, что сделал гадость, уходит со сцены, утаскивая за собой Еву.
ПАЛ ПАЛЫЧ И ЗОЯ ( одновременно ). Как фальшивая?!
Художник отходит от Фикуса, напоследок пыхнув на него дымом. Фикус радостно тянется к табачному облаку.
ХУДОЖНИК ( Пал Палычу и Зое). Точно, фальшивая. Ее вон тот пьянчуга облезлый нарисовал. Заменил единицу на девятку – и готово!
Показывает на Фикус, который при этих словах съеживается в комок. Зоя отскакивает от Пал Палыча, из рук ее падают плошка, ложка. Хватает свою сумочку, роется в ней.
