Инна Сергеевна. Юра, какой-то ты неопрятный. Всегда один и тот же свитер на тебе… Найди, наконец, себе женщину! Брат у тебя хлопотун – видишь, даже здесь у него полевочка, мелкий грызунок…
Валера. Мама, отдохни.
Инна Сергеевна. Юра, почему ты до сих пор один? Можно уже подумать черт знает что! Это и для здоровья важно. Может, ты горбиться перестанешь. Не сутулься!.. Ты понимаешь, что я имею в виду, Юра? Нехорошо, уже нехорошо это. Пора, Юра.
Молчание.
Пойдем, я хочу, чтобы ты поближе познакомился с Михаилом. Поговори с ним. Он многое видел в жизни, долго работал за границей.
Юра. Мы познакомились.
Инна Сергеевна. Будь со мной тоже совершенно откровенен, тебе не понравился Михаил? Ты не прав. Его надо узнать поближе. Он естествен, а не груб. Правда, его никто никогда не воспитывал, но этим он и хорош. Но я не скажу, что это животное. Духовное ему не чуждо. Он добр к птицам, например. Любит голубей. Голуби – его страсть. Ты бы видел, как он смотрит в небо! Друзья мои, дети, я бы хотела, чтобы вы подружились с Мишей. Он там священнодействует у плиты. Воскресный семейный обед – мы все вместе, большой семьей. Господи, спасибо тебе, что я дожила до этого дня! Юрочка, как я счастлива, что мы наконец вместе! Юрочка! Юрочка! Бедный мой!
Валера. Мама, почему бы тебе не расслабиться? Отдохни, ты слишком активна.
Инна Сергеевна. А ты молчи, охотник на мышей! Тебе никто не говорил, что ты похож на Микки Мауса?
Валера уходит. Входят Грызлов и Ковалёв.
Грызлов. Два вопроса – к гостям и к хозяевам. Ногу запекать в вашей духовке нельзя. Какой есть выход? Я видел там кирпичи. Мне нужна лопата, пять кирпичей и дрова. Выкапываем ямку, обкладываем кирпичами… – то есть делаем тандыр и запекаем ногу на углях. Для этого нужно время, но пока мы закусим, нога и подойдет.
Ковалёв (улыбается). Пожалуйста. Юрочка сейчас вам все покажет. Пойди, Юра, покажи, где у нас лопата и дрова. Пожалуйста, пойди туда и помоги, прошу тебя.
Грызлов. Да вы скажите где, я сам найду.
Юра. В чем дело, дед? Что ты улыбаешься?
Ковалёв (продолжает улыбаться). Я прошу тебя помочь сделать Михаилу тандыр. Тебе трудно?
Юра. Да нет…
Идет к выходу. Грызлов направляется за ним, но у двери остановился.
Грызлов. И вопрос номер два. Мамо, ты ногу с чем хочешь?
Инна Сергеевна. Не зови меня так! Что это за «мамо» прицепилось, как будто я средний род!
Грызлов. Не волнуйся, мамо, ты в женском выступаешь.
Инна Сергеевна. Давай иди, я есть хочу!
Ковалёв. Задержите, пожалуйста, Юру там. Прошу вас, пусть он останется с вами. Дайте ему какую-нибудь работу… пусть он копает…
Грызлов. Да, в общем, дел-то особенных нет. Яма большая не нужна, ногу я замариновал заранее…
Инна Сергеевна. Делай, что тебе говорят!
Ковалёв. Нам надо тут без него…
Грызлов. А-а! Ну я понял, понял. (Вышел.)
Инна Сергеевна. А почему без Юры, в то же время? Что-то случилось?
Ковалёв (улыбается). Нет-нет!
Инна Сергеевна. Тогда почему вы его отправили? Я не сказала самого главного. Я привезла хорошие новости: его дело послали на пересмотр. Еще немного – и он будет совершенно свободен.
Ковалёв. Правда? Не могу поверить! Боже мой, вы шутите!
Инна Сергеевна. Шучу?! Хороши шутки, Владимир Викторович! Знаете, чего нам это стоило?! Всем. И мне, и Валере, и Михаилу. (Валере.) (Откуда Валера?) Да-да, сынок, не усмехайся, Михаилу! Если бы он не подключил этого дядьку в Москве из Потребсоюза, мы бы до сих сидели и ждали у моря погоды. А твои дружки – брехуны и негодяи. Только обещают и ничего не делают!
Валера. Куда уж нам!
Инна Сергеевна. Владимир Викторович, знаете, как теперь все устроено? Через Потребсоюз они отдали генералу, который такие вопросы решает, – точнее, его зятю… В общем, отдали им рыбсовхоз на Сахалине. Зять там будет числиться председателем… Этот зять – Михаил мне рассказывал… говорит, ты бы его видела! – откровенный фарцовщик. Представляете?.. Но не в этом дело, черт с ними, пусть они подавятся этой своей рыбой! Понимаете, Владимир Викторович, генерал этот хорошо знал валериного отца. Так вот я его пред этим тоже просила… Но что сейчас значат человеческие отношения! Рыба теперь в сто тысяч раз важнее человека. Вот так, понимаете?
Ковалёв. Я понимаю.
Инна Сергеевна. Да что вы понимаете! Поэтому мне обидно, что мои сыновья кривят губу, вместо того чтобы спасибо сказать человеку.
Валера. Мама, я ему спасибо сказал.
Инна Сергеевна. Снизошел! (Ковалёву.) Так о чем вы собирались говорить без Юры?
Ковалёв. Я хочу вас предупредить: Юра ухаживает… Та женщина, которую вы только что видели… Наташа… Я и ваш сын ждали вашего приезда, чтобы… Юра любит Наташу, понимаете? Я хотел, чтоб вы это знали.
Инна Сергеевна. Юра?
Ковалёв. Я решил рассказать вам, чтобы вы знали заранее. Юра ото всех это скрывает. Наташа чудная, умная…
Молчание.
Инна Сергеевна. Да-да…
Ковалёв. Хочется как-то помочь им – вот и все. Какой счастливый день! Скажите, как вы думаете, его дело пересмотрят?.. Нет, без него не рассказывайте! Пойдемте! Быстрее скажите ему об этом!
Инна Сергеевна. Владимир Викторович, сначала я хотела бы… сказать несколько слов Валере тет-а-тет.
Ковалёв. Конечно-конечно… Тогда я пойду обрадую Юрочку. Господи, какая добрая весть! Какой праздник! (Уходит.)
Инна Сергеевна. Ты слышал?
Валера достал сигареты.
Здесь нельзя курить – ты в библиотеке все-таки!
Валера. Мамочка, такие вопросы не решаются коллегиально. Лучше тебе не входить в это.
Инна Сергеевна. Наташа твоя лебединая песня?
Валера. Мать, мы разберемся без тебя.
Инна Сергеевна. Вы оба мои сыновья. Я не хочу, чтобы вы поубивали друг друга на моих глазах.
Валера. О господи, Инна Сергеевна, слушайте, что говорите-то!
Инна Сергеевна. Надо снять эту двусмысленность. Она там ходит как невеста. Из общения с ней я поняла, что она просто ждет моего благословения. С кем?
Валера. Кстати, мама, почему «полевая мышь»? Не домовая, а полевая?
Инна Сергеевна. Помнишь, у нас на даче каждую осень рыскали такие симпатичные серые мышки? Не вижу ничего обидного в таком сравнении, я ведь не назвала ее «крысой».
Валера. Да. Они тоже были у нас на даче.
Инна Сергеевна. Михаил их вывел замечательным способом: воспитал крысу-убийцу, она стала жрать своих. Дурачок, тебе нужна женщина-рычаг. С этой ты мир не перевернешь.
Валера. У меня здесь есть дело поважнее. Я тебе кое-что расскажу сейчас, приготовься.
Возвращается Ковалёв.
Ковалёв. Нет, вы подумайте, какой негодник! Я сказал, что дело пошло на пересмотр – он даже не повернулся, как будто речь не о нем!
Инна Сергеевна. Он вообще производит странное впечатление. Валера, тебе не показалось, что он чересчур углубленный? Что-то в нем даже пугает.
Валера. Мама, он не из Сочи вернулся.
Инна Сергеевна. Это ты мне говоришь?!
Валера пошел к выходу.
Инна Сергеевна (вслед сыну). Куда ты?
Валера. Ты меня заинтриговала: «Михаил превосходный кулинар!» У меня желудочный сок закипает.
Выходит. Молчание.
Инна Сергеевна. А что, Юра и раньше был такой сумрачный? Я его действительно побаиваюсь немного.
Ковалёв. Не может привыкнуть дома.
Инна Сергеевна. Какой-то он анемичный, надо его врачам показать… Ну, так что у него с этой Наташей?
Ковалёв. Юра ее любит.
Инна Сергеевна. Речь не о нем. Что у нее? Живут они? Хозяйство общее? Хозяйство есть?
Ковалёв. Что вы! Я даже не могу сказать, объяснились ли они… Вы совсем не знаете своего сына!
Инна Сергеевна. Что делать! Вы знаете его лучше. Видите ли, Владимир Викторович, Валера тоже встречается с этой Наташей. Во всяком случае, Валеру я изучила хорошо: вряд ли у них платонические отношения. Он ее не уступит.
Молчание.
Боже мой, что за речи мы ведем! Они сами разберутся. Нужна в таком деле коллегиальность?.. Мне лично эта Наташа показалась очень даже себе на уме. У плиты она, понимаете ли, встречает меня, потупив очи!.. И что она хочет мне этим сообщить? Я эти женские хитрости насквозь вижу. Поэтому я совсем не удивилась, когда узнала про второй фронт. И уж простите, после этого я ее вообще не воспринимаю! Невооруженным глазом видно, что ей ближе Валера: он молодой, перспективный человек. Что она – дура? Думаете, не учитывает этого? Поверьте, она все давно просчитала.
