Мужчина (сняв трубку). Алло!.. (Жене.) Никто не отвечает… (Вновь набрасывается на жену, которая успела вскочить на ноги.) Ты должна доказать мне…
Антония. Что доказать?
Оба опять вплотную приблизились друг к другу.
Мужчина. Что я для тебя еще что-то значу!
Антония (крепко обняв его). Я поняла… Это самолюбие. Ты хочешь достойно помириться.
Пока Антония говорит, муж, буквально прилипнув к ней, уже уверенный в своей победе, расстегивает брюки, которые спадают к ботинкам.
Да, я тебя люблю! Ты один такой, единственный! Самый большой на свете… Мудак!
Мужчина (отпрянув от Антонии). Совсем, что ли, спятила?! (Берет себя в руки и для солидности застегивает свой пиджак, не понимая, что остался в трусах.)
Антония. Вот правильно. Застегни пиджачок… А теперь посмотри на себя: герой-любовник без штанов… Тьфу, срам!
Мужчина (стыдливо одевается). Но я люблю тебя! В конце концов, что я такого сделал? Попросил немного любви!..
Антония (к публике). Всего-то!.. Сколько лет тебе уже вообще наплевать, живу я на свете или нет… кто я – блондинка, брюнетка, живая, мертвая… А теперь, когда появился атомный профессор, – атомная угроза! – тебе вдруг понадобилась моя любовь, срочно, прямо здесь, на столе, чтоб телефон под ребра… (К публике.) И он талдычит о свободной паре! (Мужу.) А ведь я поняла: ты хочешь вернуть свое – то, что принадлежит тебе по закону! Ты готов одолжить меня кому-нибудь на время, если вздумается, но не отдать! И если б мог, ты бы выжег мне на заднице раскаленным тавром клеймо со своими инициалами, как корове – частная собственность! (Вновь надевает на себя юбку и сапоги.)
Mужчина. Эк куда хватила! Точь-в-точь феминистка допотопного образца… Одеваешься? Значит, не хочешь? Значит – все? Кончен бал! (Безапелляционно.) Так. Антония, можно узнать, что с тобой происходит?
Антония. Откуда я знаю, что со мной происходит!
Мужчина. Ты какая-то не такая… Даже не знаю… Совсем чужая какая-то. Из другого мира, что ли… Но я люблю тебя, как прежде. (Смягчаясь.) Приди в себя. Где ты? Где Антония, которая кричала, ругалась, хотела броситься из окна, стреляла в меня и не попала? Я люблю ее такую!.. Приди в себя, Антония! Приди в себя!
Антония. «Приди в себя, Антония! Снова страдай, мучайся… В понедельник стреляйся, в четверг бросайся из окна, в пятницу вешайся, но суббота и воскресенье – выходные: в субботу и воскресенье я иду по женщинам. Так что обрети свое потерянное «я», Антония!» Господи, какая пошлость! Какое убожество и примитив! «Антония, обрети свое Я!» Не могу выйти из дома, потому что потеряла свое Я! Кто взял мое Я? Вот оно здесь лежало, у телефона… Не пойму, куда оно делось?… «Синьора, вы не видели тут поблизости мое Я?» «Как же, припоминаю. Оно ехало на велосипеде с эдиповым комплексом на раме!»
Мужчина. Нет, вы только послушайте! Какой язык, какие красочные обороты, сколько иронии! И она еще злится, когда я говорю, что ее воспитывал профессор.
Антония. Так, мой дорогой, все. Полчаса прошло. Уходи! Освобожусь – сама позвоню.
Муж направляется к выходу из квартиры.
Нет, нет… Пройди через заднюю дверь в кухне. Я же сказала: вам незачем встречаться.
Мужчина (обиженно). Ах, вот как! Выбрасываешь меня через кухню. Я, значит, уже не муж, а мальчик из колбасной лавки!
Антония. Ладно, если ты такой обидчивый, делай как знаешь, только проваливай быстрее.
Мужчина. Нет.
Антония. Что значит – нет?
Мужчина. Я передумал. Я его дождусь и посмотрю ему в глаза!
Антония. Ты же обещал…
Мужчина. Ничего я тебе не обещал! Имею полное право познакомиться с любовником моей жены. Я загляну ему в глаза, и если твой рок-артист поморщится в ответ и забренчит на гитаре, я ему эту гитару на голову надену!
Антония. В последний раз очень серьезно прошу тебя: уйди и не порти мне жизнь.
Мужчина. Не уйду!
Антония (очень серьезно, с разочарованием и сдержанной яростью). Я так и знала. Я знала… Ты в конце концов уломал меня, заставил согласиться на эту гадость – жить свободной парой. И я чуть не умерла в буквальном смысле, чуть не загремела в сумасшедший дом… И чтобы не сдохнуть от тоски, от унижения и одиночества, пошла искать себе другого мужчину. Я нашла его. Я его люблю, он любит меня. И вдруг теперь ты хочешь все испортить, хочешь явиться перед ним в своем истинном облике – жалким, грубым, вульгарным… И вдобавок разбить гитару об его голову! Лучше так прямо и скажи: никакое светлое будущее мне не светит. Мое дело – сидеть здесь и вилять хвостом при твоем появлении… Но ты ошибся… Я тебя обдурю… Я покончу с собой… Газ! Я открою газ… (Бросается к кухне.)
Мужчина (удерживая ее). Стой, не надо! Побереги газ. Я сам уйду… Освобожу тебя от досадной необходимости знакомить… Освобожу навсегда!
Антония. Ты покончишь с собой?
Мужчина (хватая пистолет). Когда ты ломала комедию, он всякий раз оказывался незаряжен, но сейчас я его сам заряжу. (Заряжает пистолет.)
Антония. Ты покончишь с собой?
Мужчина. Конечно. Вот – полный магазин патронов.
Антония. Само собой, ты же целиться не умеешь. Тебе же надо раз шесть стрельнуть, пока в сердце попадешь… (К публике.) Неужели я, когда пыталась застрелиться, выглядела так же смешно, как он? (Мужу.) Дай сюда и не сходи с ума. (Хочет разоружить его.)
Мужчина. Пусти! Я застрелюсь!
Антония. Дай пистолет!
Мужчина. Пусти меня!
Антония. Правда? Ты не хочешь, чтобы я тебя удерживала?
Мужчина. Не хочу!
Антония. Что ж, стреляйся. Умри. Только умри по-настоящему. Не позориться же перед людьми. (Указывает на публику.) Они же деньги платили… Вот ты умрешь, а мне завтра другого актера приглашать… Стреляйся, стреляйся. (Прекращая шутить.) Ну, хватит! Дай сюда пистолет… Все! (Пытается завладеть пистолетом, в схватке раздается выстрел.) Идиот! Ты выстрелил!
Mужчина. Я, это… Это ничего… Я не попал…
Антония. Хорошенькое «не попал»… Прямо в ногу!
Мужчина. Честное слово, я не хотел! (Протягивает ей костыль.)
Антония (к публике). Что-что, а костыль в этом доме всегда найдется! (Мужу.) Горе ты мое, горе! Ты ни на что не способен! Застрелиться, и то не можешь самостоятельно, без жены! (Садится и стягивает сапог с раненой ноги.)
Мужчина. Ты права: я – неудачник.
Антония. Слушай, неудачник, тут кровь. Сбегай в ванную, принеси что-нибудь.
Мужчина. Да, да, сейчас принесу… Это ничего, Антония, там всего-то чуть-чуть задело. Ничего! (Скрывается в ванной и тут же возвращается, держа в руках одну из гетр, которые раньше были на Антонии. Принимается обматывать гетрой ногу жены.)
Слышен шум воды, льющейся в ванну. Муж возится с гетрой.
Антония. Конечно, ничего: нога-то моя. Была бы его нога… Шесть машин скорой помощи, восемь докторов, любимая мама… (В изумлении замечает обмотанную вокруг своей ноги гетру.) Боже мой! Уму непостижимо! Грязные шерстяные гетры – на огнестрельную рану! Просто нет слов! Об инфекции только мечтать приходится! Это ты пустил воду в ванной?
Мужчина. Да, я.
Антония. Если невтерпеж помыться, чего бы тебе домой не пойти?
Мужчина (с драматизмом). Дома один душ, ванны нету, а под душем не получится.
Антония. Что еще за ребусы? (Срываясь на ярость). А ну, убирайся вон, костылем убью! (Швыряет в него костыль.)
Мужчина. Я вам особенных хлопот не доставлю, вот увидишь. Придет твой компьютер – вдвоем вытащите меня из ванны. (Уходит в ванную, по пути начав раздеваться.)
Антония. А чего это мы вдвоем должны вытаскивать тебя из ванны?
Мужчина (выглянув из ванной, уже раздетый до пояса). Одна ты с моим трупом не справишься: труп – штука тяжелая! (Скрывается в ванной.)
Антония (с притворным отчаянием). О-о-о-о-о! Какое несчастье! Какая беда! Какая драма! Мой муж, в моей розовой купальной шапочке с цветочками, кончает жизнь самоубийством в моей ванне! (Меняя тон.) Так вот: чтобы утопиться в моей малюсенькой ванне, нужна сила воли, которой у тебя и в помине нет. Ну сам подумай: зажать нос, окунуть голову в воду и захлебнуться – требует огромной твердости духа! Ты с твоим характером никогда этого не сделаешь!
Мужчина (высовываясь из ванной с электрофеном в руке). А ты не волнуйся, пугливых нет. Я сяду в ванну, возьму в руки электрический фен, включенный в сеть на двести двадцать, останется только вот этим рычажком щелкнуть – щелк! – БУУУУМ! – треск, огонь и меня нет!
Антония. Насмотрелся американских фильмов по телевизору…
Мужчина. Ая не нуждаюсь в фильмах, атомных профессорах и вообще в чужих мыслях. У меня есть свои собственные мысли!
