Это Фрейд и Флисс.
Фрейд. Она выздоровеет. (У него добродушный, спокойный вид, говорит он размеренно, убежденно, но бесстрастно.) Случай совершенно ясный: эдипова любовь к отцу, ревность к матери, которую она хотела убить. Когда Сесили узнала, что госпожа Кёртнер была проституткой, у нее появились сны и желания стать проституткой, чтобы идентифицироваться с матерью. Тем более ей сказали: вашему отцу нравятся только проститутки. Одновременно, разумеется, она вытеснила эти желания на самое дно своей души, и они проявлялись в ее сознании только в символических формах. (Флисс слушает с хмурым, видом.) В ту пресловутую ночь, когда я разыскал ее на Ринге, она хотела заняться проституцией, чтобы наказать себя и стать избранницей своего покойного отца.
Флисс (сухо). В общем, ты ошибался?
Фрейд. Полностью. Но я поздравляю себя с этим. Начиная с этого, все и перевернулось.
Флисс.3начит, дело уже не в травме?
Фрейд. Нет. В потрясении, которое мешает распроститься с детством. В случае Сесили подобными потрясениями стали откровения Магды и ложное самоубийство матери.
Флисс. Значит, первые отношения ребенка с его родителями имеют сексуальную природу?
Фрейд. Да.
Флисс.И следовательно, существует детская сексуальность?
Фрейд. Да.
Флисс. Полгода назад ты утверждал обратное.
Фрейд. Но именно сейчас я прав.
Флисс. Что мне это докажет?
Фрейд (медленно). Что тебе это докажет? (Останавливается и смотрит Флиссу прямо в глаза.) Я сам излечился, Флисс…
Флисс (пожимая плечами). Ты и не был болен.
Фрейд (спокойно). Я был совсем близок к неврозу.
Они идут молча.
Флисс (резко и вспыльчиво). Я не верю во все это! В то, что порочные родители насилуют детей, верю! Это нечто серьезное! Основа моих расчетов. Но на психологию мне плевать. Все это – одни слова!
Фрейд. Да, слова!
Флисс. Больные укладываются на твой диван, несут все, что им в голову взбредет, а ты, ты вкладываешь им в головы мысли, которые живут в твоей голове.
Они подошли к железнодорожному полотну.
Мальчик лет четырех выходит из дома и бежит к станции, расположенной вдалеке.
Флисс (показывает на него и пожимает плечами). Вот он, эта кроха, неужели желает свою мать и мечтает убить отца? (Смеется) К счастью, это неправда: иначе меня охватил бы ужас.
Фрейд. А ты думаешь, меня это приводит в восторг. Но так есть. И надо об этом сказать.
Флисс все больше горячится во время этой беседы. Фрейд держится очень спокойно.
Флисс. Над тобой смеется вся Вена! Сегодня отец насилует дочь, завтра дочь жаждет изнасиловать отца.
Фрейд. Пусть смеется.
Флисс. При чем во всем этом Наука? Это сказки, от которых меня тошнит, и на такой основе я ничего не могу создать: ведь мыслить означает измерять. Ты проводил измерения? Устанавливал количественные соотношения?
Фрейд. Нет.
Флисс. Тогда это шарлатанство!
Фрейд. Будь осторожнее, Флисс. Ты только и твердишь о цифрах, ритмах, периодах. Но в глубине души я спрашиваю себя, а не подгоняешь ли ты свои расчеты так, чтобы в итоге получить результаты, которых стремился добиться с самого начала.
Флисс (останавливается как вкопанный). Что ты хочешь этим сказать?
Оказывается, дорога к станции слегка поднимается вверх. Так как Фрейд прошел чуть вперед, то Флисс оказывается чуть ниже его (этот эпизод, но в противоположном смысле, напоминает сцену на Медицинском факультете, когда Флисс, стоя на возвышении, на голову превосходил Фрейда).
Флисс (с угрожающим видом глядя на Фрейда снизу вверх). Ты больше не веришь в то… к чему мы пришли вместе?
Фрейд (ласково). В то, к чему пришел ты? Не знаю.
Флисс. Неужели ты больше не веришь в бисексуальность, оба ее ритма, в их абсолютную важность для жизни каждого человека?
Фрейд смотрит на него с болью и некоторым удивлением, словно он пробудился от долгого чарующего сна.
Фрейд. Даже если я в это и не верю… до конца не верю… Или мои исследования уведут меня в другой мир… Разве мы перестанем быть друзьями?
Флисс (твердо и четко) . Да. Дружба—это общая работа. Если ты не будешь со мной работать, я не понимаю, что нам делать вместе.
Фрейд. Если я и не буду работать по твоим указаниям, останется очень многое – встречи, беседы, поддержка друг друга…
Флисс. И ты думаешь, что ради подобной болтовни я стану приезжать из Берлина в Ахензее?
Фрейд (с нежностью). Ты мой друг, Флисс.
Флисс. Я твой друг, если ты веришь в меня.
Фрейд (очень дружелюбно). Я в тебя верю.
Флисс. Но ведь я неотрывен от моих идей. Или ты веришь в них, или теряешь меня.
Фрейд какое-то мгновение смотрит на него в нерешительности.
Фрейд (с грустью). Я не верю в них.
Флисс (тоном, из которого ясно, что он сделал вывод из ответа Фрейда). Прекрасно. (Пауза. Показывая на станцию, говорит с насмешкой.) Поспеши. Пропустишь свой поезд.
Фрейд (совершенно естественно). Да нет. Он будет здесь в 15.22. (Вынимает часы.) У меня в запасе десять минут.
Флисс поворачивается и идет вниз по дороге. Фрейд провожает его взглядом, потом направляется к станции.
В гостиной Фрейдов, в тот же день.
Фрейд в туристском костюме вернулся из поездки. Марта одна. Она целует его.
Фрейд (нежно). Здравствуй, дорогая моя.
Марта. Ну что, удачно прошел этот «Конгресс»?
Фрейд (абсолютно естественным голосом). Конечно, как всегда. (Пауза.) Я хотел бы выпить кофе.
Марта. Я уже сварила. Пошли.
Он идет за ней в столовую. На столе кофейник и чашки. Он садится. Марта наливает ему кофе.
Фрейд. Что нового?
Марта. Ничего особенного.
Она машинально берет тряпку и принимается стирать пыль с мебели. Фрейд смотрит на нее с тревогой и печалью.
Фрейд (улыбаясь, чтобы скрыть свою тревогу). Поберегись, Марта. Тебя подстерегает невроз, как и всех домохозяек. Сядь, отдохни.
Марта выпрямляется. Она улыбается мужу, но лицо у нее мрачное. Она не садится.
Фрейд. Скажи. Правда, ничего не случилось?
Марта. В день твоего отъезда у Брейера умер старший брат. По-моему, они почти не поддерживали отношений. Думаю, сейчас похороны.
Фрейд (не проявляя своих чувств). Вот что! (Он спокойно допивает кофе. Встает и смотрит в окно.) Снег перестал. (Поворачивается к Марте.) Я скоро вернусь.
Марта.Ты уже уходишь?
Фрейд. Я иду на могилу папы.
Кладбище.
Фрейд идет между могилами.
Вдалеке кучка людей возле свежевырытой могилы: туда опускают гроб.
Фрейд останавливается перед могилой Якоба Фрейда.
Он принес букет, который неловко кладет на могильную плиту к другим, еще свежим или уже увядшим цветам.
Вдалеке траурная церемония закончилась; большинство ее участников расходятся. Они по вымощенной плитами дорожке проходят совсем рядом.
Идут Брейер с Матильдой. Он бросает взгляд в сторону могилы Якоба и видит Фрейда, который, подняв голову, смотрит на него.
Фрейд делает шаг навстречу. Но Брейер уже ступил на боковую тропинку, ведущую к могиле Якоба. Они обмениваются рукопожатием.
Фрейд. Я узнал…
Брейер. Оставьте это… Мы с братом не общались более тридцати лет. Я здесь только ради приличия. (Подходит к могиле, смотрит на нее.) Я любил вашего отца. Его смерть причинила мне больше горя, нежели смерть моего брата Шарля… Как вы поживаете?
Фрейд. Я теперь другой. (Показывает на могилу.) Частица меня похоронена здесь. Брейер, всему виной я.
Он спокойно, без теплоты, но с глубокой искренностью смотрит на Брейера.
Брейер. Нет. Нас разлучила Сесили. (Он глядит на могилу и кладет руку на решетку, окружающую надгробие) К тому же… Я часто думал об этом, Фрейд: я считал себя вашим духовным отцом… Хотя я и не завистник, но… когда я почувствовал, что вы пойдете дальше меня… Это настроило меня против вас и ваших идей. (С иронической усмешкой.) Вы казались молодым парнем, а я ощущал себя старой курицей. Да что там! (Он делает движение головой, означающее, что все уже в прошлом.) Как поживает Марта?
