Рабби Эльханан. Вовремя? Вы так полагаете? Я-то вижу, что, к несчастью, опоздал.
Сендер. А по-моему, вы так к самому несчастью и поспели. У нас тут как раз возникло что-то… что-то необычное. Даже не знаю, как и назвать. Дочка моя заболела. И вот ведь какая досада: прямо накануне свадьбы!
Рабби Эльханан. Это не болезнь, реб Сендер. Это диббук.
Сендер. Снова это слово! Что такое «диббук»?
Рабби Эльханан. Одержимость. Обычно души умерших, как оно и заведено, сразу же после смерти переходят в потусторонний мир, в Ситро Ахро. Но иногда, хотя и очень редко, душа находит себе новое тело, вселяется в него и живет там. Получается существо, принадлежащее одновременно двум мирам. Это существо, реб Сендер, и называется «диббук».
Энох. Я сразу догадался! Хотя и никогда своими глазами такого не видел, только рассказы слышал! Думал, врут люди… И надо же, чтобы это произошло именно с душой Ханана!
Сендер. Да-да, великий рабби. Это точно Ханан: и голос его, и походка… был у нас такой ешиботник, умер сегодня вечером. Боже милостивый… Вы ведь сможете изгнать его из моей девочки? Правда? Про вас рассказывают, что вы все умеете… Пожалуйста, рабби! Ничего не пожалею, все отдам, только верните мне мою Лиенку!
Энох. Погодите, погодите… Рабби, Ханан незадолго до смерти упоминал ваше имя, говорил, что учился у вас в Полесье. Вы ведь поэтому здесь, правда?
Рабби Эльханан. Да, уважаемый реб…
Энох. Энох.
Рабби Эльханан. Реб Энох. Ханан пришел ко мне полтора года назад — учиться. Я редко беру учеников, а уж молодых так и вовсе почти никогда. Каббала и без того опасное знание, но в сочетании с молодыми страстями оно становится просто смертельным.
Энох. Почему же вы согласились, рабби?
Рабби Эльханан (качает головой). Я ошибся, вернее, дал его виду обмануть себя. Он пережил в своей короткой еще жизни столько горя, что выглядел совершенно бесстрастным, как… как поле, на котором выгорело все, без остатка. И я пожалел его. Я подумал: «Что может взойти на такой угольной черноте? Какая страсть, какое чувство?»
А кроме того — он был блестящим учеником. Такие таланты встречаются один раз на несколько поколений. Большой соблазн выучить будущего великого цадика, передать свое знание в самые сильные руки…
(разводит руками)
Вот так, уважаемые. У дракона часто три головы: соблазн, жалость и ошибка. Зато хвост у него всегда один: беда.
Сендер (осторожно). Э-э… Рабби… а что именно он рассказал вам о своем горе?
Рабби Эльханан (пристально смотрит на Сендера, качает головой). Ах, реб Сендер, реб Сендер… (обнимает Сендера за плечи, подводит к окну) Что вы видите там, в окне, реб Сендер?
Сендер (недоуменно). Люди… я вижу там людей, великий рабби. Не иначе как, прослышали о вашем приезде… или о моей беде.
Рабби Эльханан Значит, люди.. (подводит Сендера к зеркалу) А теперь? Что вы видите теперь?
Сендер. Себя. Но при чем тут это все?
Рабби Эльханан. Значит, себя.
(после паузы)
А ведь и тут, и там — стекло, реб Сендер. Обычное стекло — и в окне, и в зеркале. Отчего же, если это стекло посеребрить, человек перестает видеть людей и видит только себя? Погиб блестящий юноша, вашей единственной дочерью владеет диббук, а вы беспокоитесь о том, известно ли мне, что вы выгнали Ханана из дома?
Сендер молча закрывает лицо руками.
Рабби Эльханан. Но если уж вы спросили, отвечу. Нет, не рассказал. Понимал, что в этом случае я не возьму его в ученики. Потому что нет страсти сильнее, чем несчастная любовь. Он говорил только о своем сиротстве. Об отце, погибшем, когда Ханану не исполнилось и двух лет. О матери, умершей через год после того. О детских приютах, о равнодушной родне. Говорил настолько спокойно, что я подумал: «Этот юноша пережил побольше иного старика…»
Энох. Как же вы узнали?
Рабби Эльханан. По случаю. Через год приехала ко мне женщина из вашего городка — за помощью от болезни. Увидела Ханана и принялась рассказывать о местных новостях. Он молчал, но изменился в лице. А потом, когда она упомянула Лею, я посмотрел Ханану в глаза и увидел пожар.
Сендер. И вы тоже прогнали его? Как и я?
Рабби Эльханан. Нет! Я не прогнал его… но только потому, что было уже поздно: он уже научился слишком многому. Я пытался, наоборот, оставить Ханана у себя, образумить, направить его страсть в безопасное русло. Но в настоящем пожаре постоянно только одно: огонь, который движется во всех направлениях, пока не выгорит все, что может гореть.
Энох. Он ушел сам… Безумец! Уйти от такого учителя!
Рабби Эльханан. Увы… я не смог его удержать, реб Энох. Оставалось только молиться и надеяться на лучшее. А еще через месяц мне понадобилась моя «Книга ангела Разиэля», я стал искать ее и не нашел.
Энох. Он держал ее в руках перед смертью!
Рабби Эльханан (кивает). Да, я сразу понял, что это Ханан забрал ее с собой. А поняв, срочно собрался и поехал сюда. Но вот — опоздал…
Сендер (испуганно). Что значит «опоздал», великий рабби? Вы ведь не откажетесь вылечить мою Лиенку? При всем уважении к погибшему Ханану, ему уже не поможешь. А моя дочь жива! Жива! Она принадлежит этому миру. Она собиралась выйти замуж и рожать, и растить детей, и быть счастливой, как все нормальные порядочные девушки. Вы ведь не позволите мертвому украсть ее у живых?
Рабби Эльханан. Реб Сендер… Мне жаль вас разочаровывать, но диббук не может войти в живое тело без полного согласия населяющей это тело души.
Сендер. Что это значит?
Рабби Эльханан. Это значит, что Лея согласилась его впустить.
Сендер. Быть такого не может!
Энох. Может! Теперь я припоминаю: когда давеча Лея уходила с площади, то крикнула Ханану, да так, чтобы все слышали: «Я согласна!» Никто тогда не понял, что она имела в виду. Но сейчас… сейчас это совершенно ясно. Если не верите мне, реб Сендер, спросите хоть у Фрады.
Сендер. Ох, горе мне, горе… За что, за что?.. (хватает рабби Эльханана за руку, прижимается к ней губами) Рабби, рабби, сжальтесь… помогите моей девочке… пожалуйста…
Рабби Эльханан (после паузы). Хорошо, реб Сендер. В одном вы совершенно правы: Лея жива и принадлежит миру живых. Как бы плохо вы ни поступили с Хананом, он не вправе был превращать девушку в диббук. Дайте мне поговорить с ним: возможно, он согласится по своей воле покинуть Лею. Если же нет — я изгоню его заклинаниями Каббалы.
(поворачивается к Эноху, повелительно) Реб Энох, будьте добры, соберите десять человек для миньяна. Принесите шофар и священные свитки.
Энох кланяется и уходит. Сендер, садится и начинает раскачиваться, спрятав лицо в ладонях. Рабби Эльханан берет лампу и входит в комнату Леи. Диббук сидит в прежней позе.
Рабби Эльханан. Ханан, это я.
Диббук (вскакивает, поворачивается к рабби Эльханану). Рабби?! Вы?! Зачем вы здесь?
Рабби Эльханан. Ты знаешь.
Зонг «Сыночек»
Не ходи во двор, сыночек,
Птенчик там не проживет:
Кошка черная наскочит,
Шейку тонкую свернет.
Не ходи во двор, сыночек,
Не прожить котенку там:
Пес не дремлет даже ночью,
Перекусит пополам.
Не ходи во двор, сыночек,
Мамки с папкой поперед:
Ты пока еще щеночек,
Там кабан тебя сожрет.
Не ходи во двор, сыночек,
Поросенок, не визжи:
Живо вздернут на крючочек,
Под мясницкие ножи.
Не ходи во двор, сыночек,
Ангел смерти начеку:
Он до деточек охочий,
Будешь пищей червяку.
Не ползи во двор, сыночек,
Червячочку там конец:
Там в песочке когти точит
Ужасающий птенец.
Не ходи во двор, сыночек,
Птенчик там не проживет:
Кошка черная наскочит,
Шейку тонкую свернет.
Диббук. Я обманул вас. Нет мне прощения.
Рабби Эльханан. Ты обманул меня, но я тебя прощаю. Речь сейчас не об этом, мой мальчик.
Диббук. Не об этом? Если я и жалею о чем-нибудь, что совершил за свою недлинную жизнь… и после нее, так только об этом, больше ни о чем.
Рабби Эльханан (горько). Ни о чем? Ты мог бы стать великим цадиком! Ты мог бы укрощать людские пороки, лечить страждущие души, утешать безутешных. Ты мог бы сделать жизнь людей лучше, честнее, разумнее. Ты мог бы проникнуть в самые дальние чертоги, впустить в свое сердце самый тонкий, самый чудный свет. Ты мог бы увидеть мир с самого его зенита, понять его красоту, оценить его соразмерность… Ты мог бы… (машет рукой, словно обрывая сам себя) А ты… На что ты променял эту возможность, Ханан? На девушку?
