Виктор. Женщины, успокойтесь!
Изабелла. А про Турцию мы с тобой еще дома поговорим! Ты бы с таким напором меня хоть раз куда-нибудь свозил!
Виктор. Ну, давай, сделай меня как всегда во всем виноватым!
Изабелла. А я тебе все это говорила, что так будет… Хоть бы раз ты меня послушал…
Виктор и Изабелла уходят.
Ольга. Вот сучка!
Даша. Да ну их вообще!
Ольга. Вот ненавижу таких баб! Все как одна – на любовниц твоего папаши похожи! Я в городе живу, я вся такая умная-образованная, вся такая из себя. А че ж ты, если вся такая из себя, на моего мужика деревенского позарилась?
Даша. Ну ладно, забыли уже.
Ольга. Как я ее! (Обмахивается газетой.) Прямо легче на душе стало!
Даша. Малашкины-г. няшкины какие-то.
Ольга. Да. Вот у нас фамилия – ни с чем плохим не зарифмуется. Кравчук и все. Нормальная русская фамилия.
Даша. Украинская.
Ольга. Ой, какая украинская!? Нашла тоже украинцев, ты там хоть раз была?
Даша. Нет.
Ольга. Вот и я нет. Мы – русские, значит, и фамилия русская. Кравчук и Кравчук, обычная фамилия.
2Вечер. Эльза заходит в свой дом с большим пакетом в руках. Кладет пакет на диван. Достает из него длинное розовое платье. В дом заходят Ольга и Даша в халатах и с банными полотенцами, замотанными на головах.
Ольга. Мамочка пришла!
Подходит к матери, целует ее.
Ольга. А мы тут без тебя с Дашкой баньку затопили. Вадик нас отпустил.
Даша. Баба, ты купила платье? Оно же розовое.
Эльза. Ну так и я не молода – выходить замуж в белом.
Даша. Про белое-то понятно. Но оно же розовое.
Эльза. А что? Хороший цвет.
Даша. Бабуль, ты че, ванилька?
Эльза. Кто?
Даша. Ты еще инстаграмм себе заведи.
Эльза. Что?
Даша. Короче, ба, оно розовое!
Эльза. Я это вижу и без тебя.
Даша. Ты собралась замуж в розовом платье?
Эльза. Ну да.
Даша. Ты совсем не понимаешь?
Эльза. А что плохого в розовом цвете? Мне нравится. Оно аккуратное, с бантиками, и материал хороший. Василий Игнатьевич одобрил. Что тут такого?
Даша. Бабуль, ты не понимаешь. Оно розовое, и это никуда не годится.
Эльза. Ну да, оно розовое…
Даша. Оно слишком розовое.
Эльза. Да, может быть, оно и немного чересчур розовое, но зато оно нарядное, красивое, притягивает взгляд.
Даша. Слишком притягивает взгляд.
Эльза. Ну и что? И что? Я всю жизнь ходила в сером. Могу я позволить себе хоть раз в жизни надеть розовое платье? Мне нравится розовый. Это хороший цвет. Нежный. Мне он идет. Да он всем идет. Может быть, я немного поздно решилась на розовое платье… Но Василий Игнатьевич меня поддержал.
Даша. Я думала, у тебя есть вкус.
Эльза. Есть. И он розовый. Что в этом такого?
Даша. Ничего. Но я тебя предупреждала.
Ольга. Дашка, подожди, не мели все в одну кучу. Мам?
Эльза. Да, Оля?
Ольга. Сядь, поговорим.
Эльза. Мне в моем доме приглашения сесть не требуется, доченька.
Ольга. Хорошо, не заводись. Банька хорошая сегодня. Ты не хочешь?
Эльза. Устала, ноги гудят.
Ольга. А я бы тебя веничком?
Эльза. Не хочу.
Ольга. Мам, послушай… Прости меня, что я так себя вела. Это просто как обухом по голове было. Я все понимаю. Да ты сядь…
Эльза. Я постою.
Ольга. Я все понимаю. Ну, всякое в жизни бывает. Ты у меня женщина еще ничего себе. Мам, скажи – ну оно тебе надо? Ну, ходите друг к другу в гости, с правнучкой нянчитесь, а жениться-то зачем?
Эльза. Мы с Василием Игнатьевичем так решили.
Ольга. Я понимаю, решили. Но зачем сразу в ЗАГС? Можно ведь и без ЗАГСА, и без свадьбы…
Эльза. Мы решили, что хотим со свадьбой.
Ольга. Мам, пойми… Вот мелкая вырастет, что мы ей про ее прабабку расскажем?
Эльза. Ты думаешь, ей интересно про прабабку будет слушать?
Ольга. А тебе самой не интересно узнать, что ей про тебя расскажут?
Эльза. Неинтересно. Я уже умру к тому времени.
Ольга. Есть ведь какие-то традиции, в конце концов… Вот семья, род, так сказать, дедка за бабку, бабка за дедку и прожили они всю жизнь… В сущности, вот этим ведь люди гордятся. Семейными ценностями. Спросит она – а как жила моя прабабушка? И что ей на это ответить?
Эльза. А потом она спросит – а как жила моя бабушка? И где мой дедушка? А на это ты ей что ответишь?
Ольга. Ну, допустим, дедушка погиб на войне…
Эльза. На какой войне? Великой Отечественной?
Ольга. В России всегда найдется какая-нибудь война, на которую можно все свалить…
Даша. Хватит к вашим разборкам приплетать мою дочь!
Ольга. Ну, хорошо, хорошо. Но дом. Дом – это материальное. Его можно пощупать. Ощутить все величие рода, ну или не величие, а я не знаю… Твоя правнучка будет жить в этом доме, будет гордится, что этот дом ей прабабушка с прадедушкой оставили.
Даша. Мам, че ты несешь? Мы вообще в город с Вадиком уедем, как только я из декрета выйду. Ты думаешь, моей дочери вот это все сдалось вообще?
Ольга. Помолчи! Я не про это!
Даша. А про что?
Ольга. Про то, что дети должны гордиться своими дедами и прадедами.
Эльза. Оля, твой дед Терентий уши лошадям от злости откусывал. Надо им гордиться или нет?
Ольга. Зато он воевал! И пришел с победой!
Эльза. Зато сына своего, отца твоего он кирзовым сапогом однажды чуть до смерти не забил, насилу выходили! Что ты заладила – гордиться, гордиться, деды, прадеды! Я никому ничего плохого не сделала – я не убила, не украла, не нагадила никому! Я просто замуж в розовом платье собралась. Оля, за что?
Ольга. Мама, ты просто убиваешь меня сейчас…
Эльза. Я тебя за всю жизнь пальцем не тронула, Оля! Что ты несешь такое?
Ольга. Папа, когда в гробу лежал, я не могла поверить. Я, взрослая баба, не могла поверить, что его больше нет. Что папы моего больше нет. Мы – семья, мамочка, мы – одна семья, нам нужно держаться друг за друга, а не бежать с корабля. Ты говоришь, что ты всю жизнь вкалывала на этот дом, а я, что ли, на него не вкалывала? Я, хочешь сказать, без дела сидела? Я с двенадцати лет, каждый день в этот дом, в семью… Я помню, как папа начал второй этаж строить. Я каждый кирпичик этот помню. Я думала, что мы все ради одного стараемся, ради Дашки, ради ее детей. А тут – здрасьте-приехали. Папа умер, мама нашла себе нового мужа, они уезжают жить к папуасам, дом продают. Ты мне раньше-то почему не сказала, что так можно жить? Я бы, может, тоже вон Дашку бросила, нашла себе кого и поскакала по Европам.
Эльза. Не передергивай, Оля.
Ольга. Я не передергиваю. Так оно и есть.
Пауза. Эльза подходит к дочери.
Эльза. Прости меня, доченька. Прости.
Ольга. А что прости?
Пауза. Ольга разматывает полотенце, снимает его с головы.
Ольга. Мамочка, не уезжай, пожалуйста, как я тут одна без тебя? Кто его знает, что он за человек такой?
Эльза. Он хороший человек.
Ольга. Не уходи от меня. Вот мы как с тобой живем хорошо, баньку затопим, чай заварим, скоро малина начнется. Ну а это все пройдет. Придет пора варенья, и все пройдет.
Эльза. Хорошо, Оля, я не буду продавать дом.
Ольга. Не уедешь от меня? И замуж не выйдешь?
Эльза (гладит дочь по мокрым волосам). Замуж выйду, а дом продавать не стану.
Ольга. Мама, нет! Это не то! Не то! Мама, ну подумай сама, он чужой нам, и ты с ним станешь чужая. Мама, я же только тем и живу, что ты у меня есть, что ты у меня одинокая и я у тебя одинокая. У Дашки своя семья, у тебя сейчас появится своя, а я с кем останусь? Я кому буду нужна? Мамочка, не уходи. Ты же меня всегда, ото всех, всю жизнь… Как я без твоей защиты?
Эльза. Оля, ну кто говорит, что я тебя бросаю? Ты мне дочь, ты всегда мой ребенок…
Ольга. Не бросай меня! Не нужен нам никто! Если ты замуж выйдешь, ты уже другая станешь, другая, совсем другая! Ты уже не моя мама станешь, а чужая женщина.
Эльза. И что же делать?
Ольга. Откажись. Пока не поздно, умоляю тебя! Это все лирика – какие-то там путешествия, какая-то свадьба. Вот есть я, и я тебя люблю больше жизни. Что тебе еще нужно?
