Дон-Кихот(замахивается копьем). Пусти!
Карраско. Сеньор! Можно ли убивать знакомых? Вы знали меня с детства! Тревога, тревога!
Крики:
– Дядя, дядя, сеньор, сеньор!
Экономка и племянница выбегают из дома. Обнимают колени рыцаря.
– Не губите меня, дядя. Не губите себя, сеньор!
Рыцарь опускает голову.
Санчо забрался на спину Серого, наблюдает за происходящими событиями через забор усадьбы.
Санчо. Все. Никуда нам не уехать. С великаном — это пожалуйста, это мы справимся. А поди-ко со своими!
Экономка. Сеньор, сеньор! Идите домой! Утро холодное! Куда там ехать в наши годы! Идемте, я напою вас парным молоком, и все кончится хорошо.
Карраско. И в самом деле, сеньор, идемте.
Дон-Кихот стоит неподвижно.
Карраско. Чего вы ждете? Чуда? Не бывает чудес в тысяча шестьсот пятом году, сеньор. Господи, что это?
Гремит труба.
Хриплый голос кричит за воротами:
– Где тут живет этот… как его… знаменитый рыцарь — Дон-Кихот Ламанчский!
Санчо соскакивает с седла:
– Сюда, ребятки! Вот где он живет. Вовремя вы пожаловали.
Со скрипом открываются ворота усадьбы.
За воротами — Санчо.
Конные солдаты, хмурые и утомленные, во главе с седым угрюмым офицером въезжают во двор усадьбы Дон-Кихота.
Санчо. Вот-вот, сюда! Заступиться за кого-нибудь требуется? Схлестнуться с волшебниками там или великанами? Сделайте милость! Мы застоялись, так и понесемся на врагов рода человеческого.
Офицер. Постой ты. Сбегай лучше за ведром да напои моего коня. Вы, сеньор, Дон-Кихот Ламанчский?
Дон-Кихот. Да, это я, сеньор.
Офицер. Этого… как его… Тьфу ты пропасть, не привык я к подобным поручениям. Прекрасная сеньора, влюбленная в вас, просит о чести быть допущенной в ваш замок. Тпру ты, проклятая! Стой смирно, мне и без тебя тошно. Что прикажете ответить ей?
Дон-Кихот. Просите!
Офицер(трубачу). Труби, дурак!
Трубач трубит. И тотчас же во двор въезжает неторопливо всадница на белоснежном, но забрызганном грязью коне. Оседлан конь серебряным седлом. Сбруя зеленая. Даму сопровождает богатая свита.
Дама открывает вуаль — и мы видим прекрасную Альтисидору.
Дон-Кихот. Вы приехали посмеяться надо мною?
Альтисидора. Пока что мне не до смеха. Дорога в ваше селение отвратительна. Впрочем, забудем это. Любовь толкает женщину и на худшие дорожки.
Звуки трубы подняли все селение.
Двор полон. И священник с цирюльником прибежали, задыхаясь.
Альдонса (спутнику своему, здоровенному парню). Это и есть Дульсинея Тобосская?
Парень вместо ответа щиплет Альдонсу, сохраняя неподвижное выражение лица.
Альтисидора. Сеньор! Я рассказала нашему герцогу о храбрости вашей и верности. Желая своими глазами полюбоваться на знаменитого рыцаря, он прислал меня за вами. Вас ждут в загородном замке герцога.
Карраско. Сеньора!
Священник. Сударыня, во имя неба!
Цирюльник. Мы только третьего дня делали ему кровопускание.
Альтисидора. Желание герцога — закон. И почетный караул, если воле нашего повелителя будут противиться, станет грозным. Сеньор Дон-Кихот, мы ждем вашего ответа.
Дон-Кихот. Вперед!
Блистательная Альтисидора со свитой, Дон-Кихот и Санчо Панча исчезли.
Угрюмый Карраско смотрит им вслед, сжав кулаки.
Карраско. Куда бы его ни увезли — я верну его домой! Мы в Саламанке и не такие шутки проделывали! Не плачьте, сеньора!
Дон-Кихот Ламанчский и прекрасная Альтисидора скачут рядом, окруженные великолепной свитой.
Санчо отстал от сверкающей и сияющей кавалькады, трясется рысцой в облаке пыли, работает каблуками и локтями, торопя Серого.
И вдруг кони солдат, скачущих впереди, останавливаются, пятятся, насторожив уши, не слушаются повода. Забеспокоился и заплясал конь прекрасной Альтисидоры.
По дороге навстречу двигается повозка, украшенная флажками.
На повозке — огромный ящик, закрытый плетеными циновками.
Тяжел этот ящик — шесть пар мулов, запряженных цугом, с трудом волокут воз по дороге.
Из недр таинственного ящика раздается рявканье.
Кони встают на дыбы — все, кроме Росинанта, соблюдающего горделивое спокойствие.
Альтисидора. Эй, погонщик! Чья это повозка и что ты в ней везешь?
Погонщик. Повозка моя собственная, сеньора, а везу я клетку со львом, которого губернатор Оранский посылает его величеству королю.
Альтисидора. Сними циновку.
Погонщик. Слушаю, сеньора.
Он выполняет приказание.
За толстыми прутьями клетки лежит, презрительно щурясь, огромный зверь. Кони пятятся — все, кроме Росинанта.
Санчо догоняет наконец своего хозяина.
Санчо. Смотрите-ка! Еще одного дурачка заманили в клетку! Какую принцессу едешь выручать, простак?
Лев рявкает в ответ лениво.
Альтисидора. Великолепный зверь. А ну-ка, сеньор! Покажите нам свою храбрость — сразитесь со львом.
Санчо. Что вы делаете, женщина! Не подзадоривать надо рыцарей, а успокаивать!
Альтисидора. Не бойся, деревенщина. Я лучше знаю господ мужчин. Они безудержны и храбры с дамами… Но львиные когти их отрезвляют… Ой, пресвятая богородица!
Взвизгнув, пришпоривает Альтисидора коня и вихрем уносится прочь. Вся блистательная свита рассыпается в разные стороны горохом.
Исчезает погонщик.
Санчо уползает в канаву.
Дон-Кихот одним движением копья откинул тяжелую щеколду, закрывавшую дверцу клетки.
Она распахнулась.
И огромный зверь встал на пороге.
Смотрит пристально на Дон-Кихота.
Санчо выглядывает из канавы, с ужасом следит за всем происходящим.
Дон-Кихот. Что, мой благородный друг? Одиноко тебе в Испании?
Лев рявкает.
Дон-Кихот. Мне тоже. Мы понимаем друг друга, а злая судьба заставляет нас драться насмерть.
Лев рявкает.
Дон-Кихот. Спасибо, спасибо, теперь я совсем поправился. Но я много раздумывал, пока хворал. Школьник, решая задачу, делает множество ошибок. Напишет, сотрет, опять напишет, пока не получит правильный ответ наконец. Так и я совершал подвиги. Главное — не отказываться, не нарушать рыцарских законов, не забиваться в угол трусливо. Подвиг за подвигом — вот и не узнать мир. Выходи! Сразимся! Пусть эта сумасбродная и избалованная женщина увидит, что есть на земле доблесть и благородство. И станет мудрее. Ну! Ну же! Выходи!
Лев рявкает и не спеша отходит от дверцы. Затем поворачивается к Дон-Кихоту задом и укладывается, скрестив лапы, величественно.
И тотчас же Санчо прыгает из канавы лягушкой, бросается к дверцам клетки. Захлопывает их и запирает на щеколду.
Санчо. Не спорьте, сеньор! Лев дело понимает! Такую Альтисидору и конец света не вразумит. Что ей наши подвиги? (Кричит.) Эй, эй! Храбрецы! Опасность миновала! И отныне Рыцарь Печального Образа получает еще одно имя: Рыцарь Львов.
Снова мчится пышная кавалькада по дороге.
За столом, покрытым темной бархатной скатертью, — герцогская чета.
И герцог, и герцогиня молоды. Может быть, немножко слишком бледны. Красивы и необыкновенно степенны и сдержанны. Никогда не смеются, только улыбаются: большей частью — милостиво, иногда — насмешливо, реже — весело. Говорят негромко — знают, что каждое слово будет услышано.
На столе перед герцогской четой бумаги.
Мажордом в почтительной позе выслушивает приказания своего повелителя.
Герцог. Праздник должен быть пышным и веселым. Приготовьте гроб, свечи, траурные драпировки.
Мажордом. Слушаю, ваша светлость.
Герцогиня. Герцог, вы позабыли погребальный хор.
Герцог. Да, да, погребальный хор, благодарю вас, герцогиня. Веселиться так веселиться. (Перебирает бумаги.) Печальные новости утомили. Град выбил посевы ячменя. Многопушечный наш корабль с грузом рабов и душистого перца захвачен пиратами. Олени в нашем лесу начисто истреблены браконьерами. А нет лучшего утешения в беде, чем хороший дурак.
Герцогиня. Да, да! Непритворный, искренний дурачок радует, как ребенок. Только над ребенком не подшутишь — мешает жалость.
Герцог. А дурака послал нам в утешение, словно игрушку, сам господь. И, забавляясь, выполняем мы волю провидения.
Мажордом. Спасибо, ваша светлость, за то, что вы поделились со мной столь милостиво мудрыми мыслями о дурачках.
Герцог. Известите придворных и пригласите гостей.
