К е р н. Одна не останусь. Обещал зайти наш студент.
Е л и з а в е т а. Мне кажется, он пребывает в полном недоумении. На именинах генеральши Штерич, где тебя, любезно пригласив, усадили в конце стола со студентом-репетитором ее сына, хотя ты тоже генеральша...
К е р н. Оставь. Какая я генеральша?
П о л т о р а ц к и й. Как-никак ваше превосходительство!
К е р н (с укоризной). Без собственного дома, без имения, а теперь и без мужа, - как все это и горько, и смешно. Папенька, это от твоей горчичной фабрики, которая всех забавляет у Дельвигов, мне горько, ты знаешь почему.
П о л т о р а ц к и й. Значит, прогулка отлагается до другого раза. Горчица - самая что ни на есть русская пряность. (Уходит.)
Е л и з а в е т а. Ты вскружила голову Никитенко.
К е р н. От скуки за столом генеральши Штерич. А потом он пишет роман, мне пришло в голову помочь ему, предоставив ему мои дневниковые записи.
Е л и з а в е т а. А тут он приходит к нам, ты его буквально обдаешь холодом и с упоением рассказываешь о приезде Пушкина, о том, как его мать трогательно расплакалась, о том, как барон Дельвиг и Пушкин обнимались и целовались, и все думали, особенно баронесса, его жена, которой хотелось познакомиться с поэтом, этому конца не будет.
К е р н. Это тоже было трогательно.
Е л и з а в е т а. Но проходит несколько дней - ты снова взялась за студента Никитенко, и он теперь совершенно сбит с толку. Скажи, что случилось? Ты ожидала чего-то от Пушкина, а он больше рад Дельвигу, чем новой встрече с тобой, да где? У его родителей!
К е р н. В том, может быть, ошибка, что у его родителей. Он не любит бывать у них, ничего не ест за обедом, даже на своих именинах был не очень весел, даже мрачен. Вообще ему чего-то недостает. В деревне он был не таким. Я ничего от него не жду, но в день приезда Пушкина о ком я могла думать и говорить? На именинах один из гостей, подойдя ко мне с Пушкиным, сказал: "Неужели вы ему сегодня ничего не подарили, а он так много вам писал прекрасных стихов?" Не знаю, что у него было на уме. "И в самом деле, - отвечала я, - мне бы надо что-нибудь подарить вам: вот кольцо моей матери, носите его на память обо мне".
Е л и з а в е т а. Кольцо маменьки ты отдала ему?
К е р н. Что же я еще могла ему подарить? У меня же ничего нет. Пушкин взял кольцо, надел на свою маленькую, прекрасную ручку и сказал, что даст мне другое.
Е л и з а в е т а. Сестра, это похоже на помолвку!
К е р н. Мы заговорили о Левушке, который с ним виделся в Москве. "Едет в Грузию, - сказал Пушкин о брате, - чтоб обновить увядшую душу. Уморительно". Я решила проверить, как Пушкин воспринимает стихи брата, и прочла "Как можно не сойти с ума, внимая вам, на вас любуясь...", - ты знаешь.
Е л и з а в е т а. И что?
К е р н. Пушкин остался доволен стихами брата и сказал очень наивно: "И он тоже очень умен".
Двери открываются, Полторацкий пропускает вперед Пушкина, который, раскланявшись с Елизаветой, тотчас вынимает кольцо и с задумчивым видом подносит Керн, затем целует ей руку.
Е л и з а в е т а (подойдя взглянуть на кольцо). Перстень...
П о л т о р а ц к и й. С тремя бриллиантами.
Е л и з а в е т а. Вы обменялись кольцами. Что это значит?
К е р н. Лиза!
П у ш к и н (рассмеявшись). Что это значит? В самом деле! Вам-то можно сказать, мадемуазель: мы поженились тайно от света, чтобы не явился старый муж, грозный муж.
Е л и з а в е т а. Это шутка?
К е р н. Лиза, ты отправишься с отцом на прогулку, если и дальше будешь задавать детские вопросы.
Е л и з а в е т а (взглядывая на Пушкина). Я могу остаться?
П у ш к и н. О, да! Но с условием, что вы споете малороссийские песни.
Е л и з а в е т а. Отчего непременно малороссийские песни? Я пою и романсы, и русские песни.
К е р н. После, после, когда придет студент наш, которому нравится твое пение.
П у ш к и н (выглядывая в окно). Это тот же дом, в котором я впервые увидел вас.
К е р н. Дом тогда принадлежал Олениным, а теперь генеральше Штерич.
П у ш к и н. Почему не генеральше Керн?
К е р н. Увы!
П у ш к и н. Но как получилось, что мы с вами вновь встретились в этом же доме, а не у Олениных на Мойке, куда они переехали?
К е р н. А вы знаете, я чуть не поселила в этом доме ваших родителей с вашей сестрой.
П у ш к и н. Вы помогали им искать квартиру?
К е р н. Да, заодно присматривая для себя.
П у ш к и н (целуя руки Керн). Вы воистину ангел! А теперь и для всей нашей нестройной семьи!
К е р н. Я отзывчива на ласку. Когда я приехала в Петербург, оставив мужа, и поселилась здесь с отцом, который лишился почти всего, что имел, родные отвернулись от нас...
П у ш к и н. Это Оленины?
К е р н. Да, прежде всего, а с ними и свет, до которого, впрочем, мне не было дела. По ту пору приезжала в Петербург Прасковья Александровна; она взяла меня с собой к Пушкиным, а у них я познакомилась с Дельвигом и баронессой, обретя нежданно-негаданно круг друзей, близких к сердцу моему и уму. О свете я и забыла.
П у ш к и н. У Олениных помнят о вас.
К е р н. Я думаю, вспомнили обо мне в связи с вашим стихотворением "Я помню чудное мгновенье...", то есть в связи с вашим возвращением. Вы в моде.
П у ш к и н. Мне не так весело, как можно подумать.
К е р н. Как в Москве?
П у ш к и н. Что вам сказать о пребывании моем в Москве и моем приезде в Петербург - по правде, пошлость и глупость обеих наших столиц равны, хотя и различны, и так, как я притязаю на беспристрастие, то скажу, что, если бы мне дали выбирать между обеими, я выбрал бы Тригорское, - почти как Арлекин, который на вопрос, что он предпочитает: быть колесованным или повешенным? - ответил: я предпочитаю молочный суп. Это Арлекин, я же предпочитаю яблочный пирог, какие пекут в Тригорском.
К е р н. Вы собираетесь в Михайловское?
П у ш к и н. Да. Все разъехались, в карты не с кем играть.
К е р н. Я слышала, у одного из моих кузенов вы выиграли крупную сумму. Что, у Олениных теперь играют и в карты?
П у ш к и н. Молодежь всегда находит место, где, кроме танцев, играют в карты.
К е р н. Как странно видеть поэта за карточным столом.
П у ш к и н. Карты - это единственная моя привязанность.
К е р н. Вы хотите сказать, слабость?
П у ш к и н. Ха-ха! Да!
К е р н. Так же, как и хорошенькие женщины?
П у ш к и н. Ха-ха! Да! Однако вы не столь безобидны, как можно подумать, глядя на вас.
К е р н. Баронесса под большим секретом мне сказала: вы проигрались столь крупно, что вынуждены уехать в Михайловское на все лето и осень.
П у ш к и н. Слухи слухами, а правда в том, что я предпочитаю яблочный пирог. Я выехал из Москвы в Михайловское, а завернул сюда, чтобы свидеться с вами.
К е р н. Как жаль, что Лев Сергеевич уехал до вашего приезда. Мне бы очень хотелось поглядеть на вас вместе.
П у ш к и н. Мой брат очаровал вас, как он вами очарован, но мне оставил свои долги, о чем и говорят, как о моем крупном проигрыше, поскольку я взялся их оплатить.
К е р н. И вы разыгрываете из себя человека, для которого чувство дико и смешно? Вы любите брата, вы любите сестру, прощая им грехи и шалости. Я бы хотела иметь такого брата, как вы.
П у ш к и н. О, благодарю вас! Ведь и вы подружились с ними, особенно с сестрой.
К е р н. Но что с вами? Вам грустно? Отчего, можно спросить?
П у ш к и н. Я вспомнил о Веневитинове. Одаренный всем: красотой, душой, талантом - умереть в 22 года! Отчего вы позволили ему умереть? Он ведь тоже был влюблен в вас, не правда ли?
К е р н. Веневитинов оказывал мне только нежное участие и дружбу, ведь сердце его давно принадлежало другой. Вот она не отозвалась, и он, покинув Москву, переехал в Петербург. Но, оказалось, вреден север для него так же, как и для вас.
П у ш к и н. Досадно и грустно.
К е р н. Вы никуда не спешите?
П у ш к и н. Нет, к родителям я не думал заходить нынче. Мне хватит общества вашего отца и сестры, не говоря о вас.
К е р н. Но мне надо ехать к графине Ивелич в лодке. Не хотите прокатиться со мной?
П у ш к и н. Если вы, сударыня, ручаетесь, что лодочник не утопит нас.(Раскланиваясь, выходит, за ним Керн.)
Полторацкий и Елизавета переглядываются с недоумением.
Квартира Дельвига. Баронесса и Анна Керн в передней; входит Пушкин в дорожном плаще, с тростью и саквояжем, встречаемый слугой.
П у ш к и н. Очень мило! Баронесса! (Целует руку.) Сударыня! (Целует руки Анне Керн.) В Тригорском, где я, по своему обыкновению, бывал почти каждый день, мы только о вас вспоминали и хором пели вашу баркаролу "Ночь весенняя дышала..."
Б а р о н е с с а. Ах, Пушкин! Не успели вы вернуться из мест изгнания, как вас потянуло обратно. Как вы непоследовательны!
