Елена. За что? За что?
Эней. Ни за что. Я говорю, ни за что не подумал, что мясо антилопы такое вкусное.
Протей. Моя супруга хотела спросить вас, за что приговорили…
Эней. Рыжую спартанку? Ах, это так понятно. Она (продолжает говорить с набитым ртом что-то совершенно неразборчивое, глотает)… смерти. Вот и все.
Елена. Я ничего не поняла. Потрудитесь повторить.
Протей. Да, будьте так любезны.
Эней. Я сказал, что женщины Спарты обвинили ее в том, что она, удовлетворяя свою женскую прихоть, стала причиной гибели их отцов, мужей и сыновей и за это заслуживает смерти.
Елена. Ее казнили?
Эней. Как, вы ничего не знаете? Вы отстаете от жизни, мои гостеприимные хозяева. Таким, как вы, необходимо быть в курсе событий. Неужели вы ничего не знаете?
Елена. Клянусь, ничего.
Протей. Исправьте нашу оплошность, просветите нас.
Елена. Да, пожалуйста.
Эней. Да об этом трубят на всех перекрестках. Где бы я ни был — а с тех пор, как Одиссей отпустил меня, я только и делаю, что странствую в поисках спокойного пристанища, — люди обсуждают эту новость. Странно, что вы не знаете.
Елена. Прошу вас.
Протей. Мы ваши благодарные слушатели.
Эней. Хорошо, хорошо. Я согласен. Можете не настаивать. Итак… А вы меня не разыгрываете? Не может быть, чтоб вы ничего не знали.
Елена. Ох! Поверьте, не разыгрываем. Говорите же!
Эней. Так-таки ничего?
Протей. Ни-че-го. Так казнили рыжую царицу или нет?
Эней. В том-то и дело, что Рыжая — не Елена. То есть Елена, но не та. Нашлась одна женщина, известная в Элладе гетера, кстати странным образом внезапно разбогатевшая… Какое отличное вино, просто превосходное, редкий букет… Простите, я отвлекся. Итак, о чем я?
Протей. Нашлась одна женщина…
Эней. Ах да! Одна внезапно разбогатевшая жрица любви, которая опознала рыжую красотку как свою давнюю подругу в любовных похождениях. Эта Рыжая перед лицом смерти проявила завидную энергию и отыскала еще других свидетелей своего далеко не царского прошлого. Короче, личность ее была установлена. Бедный Менелай! Жена обманула его дважды!
Протей. Дважды? Каким образом?
Эней. Рыжая показала, что была подкуплена настоящей Еленой с тем, чтобы под ее именем отправиться с Парисом в Трою. Чуть было не казнили безвинную. Дальше еще интереснее, но это уже недостоверные слухи, сплетни. Не стоит забивать вам головы всякой ерундой.
Елена. Мы, женщины, в основном живем слухами. Не лишайте меня привычного удовольствия.
Эней (Елене). Только потому, что просите вы. По слухам, царица Елена, обманув мужа, высадилась… точно не припомню где… чуть ли не у вас в Египте! Но, повторяю, все это только слухи.
Елена. А эти слухи дошли до Ме… до царя Спарты?
Эней. Увы — дошли. Он ведь до сих пор обожает свою жену, хотя, как говорят, перед тем как сбежать, жена дочиста его ограбила. Но он верен своей любви.
Протей. Неужели?
Эней. Он доказал это на деле. Десять лет войны — не шутка. Но теперь гнев спартанских женщин перенесся с рыжей девки на самого Менелая. Елена — не та, честь Спарты не восстановлена, а сколько бессмысленных жертв! Теперь ему самому грозит казнь. (Елене.) Что вы так побледнели? Простите, я не предполагал, что вы такая чувствительная. В наш жестокий век это такая редкость. Не волнуйтесь, я надеюсь, его не казнят. Он полон решимости снова отправиться на поиски своей жены и уже повсюду вербует добровольцев. Дело чести.
Протей. Это тоже слухи?
Эней. Что именно?
Протей. Насчет добровольцев?
Эней. Насчет добровольцев? Нет. Насчет добровольцев — не слухи. Согласитесь, что лучше потерять голову в чужой земле от любви, чем дома на плахе.
Протей. И где же он собирается искать Елену?
Эней. Право, не знаю. Да, вот вам и Елена Спартанская! Странно. У меня, последнего троянца, столько связано с этим именем. И надо же, чтобы здесь, в вашем доме, — опять Елена. Это очень странно.
Елена. Разве странно? Елена — имя женское.
Эней. Уф, я, кажется, объелся. Еще кубок этого превосходного вина, и я стану никудышным собеседником.
Протей. Позвольте, я провожу вас отдохнуть. Вам завтра рано в дорогу.
Эней. Завтра? Почему завтра… Да… Завтра так завтра…
Протей выпроваживает Энея. Елена остается одна. Она неподвижно сидит за столом, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Немного погодя через залу проходит Протей в сопровождении Фониса. Слуги убирают со стола.
Елена сидит, не меняя позы, не двигаясь. Протей возвращается.
Подходит к Елене. Она его как будто не замечает.
Протей. Что ты задумала, Елена?
Елена (после паузы). Протей, сколько отсюда до Спарты?
Протей. Если ветер устойчивый, два-три дня пути.
Елена. Значит, я успею. Я должна успеть.
Протей. Елена, что ты хочешь делать? Это бессмысленно и может… может плохо кончиться.
Елена. Как бы это ни кончилось, это не бессмысленно.
Протей. У нас сыновья, дети.
Елена. Именно поэтому я обязана ехать.
Протей. Я не пущу тебя.
Елена молча смотрит на Протея.
Прости. Я люблю тебя, Елена.
Елена. И я люблю тебя, мой Протей. Мне надо спешить. Прикажи снарядить корабль.
Протей. Я не представляю, что ты им скажешь.
Елена. Что я им скажу?
Елена выходит к рампе. Свет на сцене медленно гаснет. Елена стоит одна, окруженная тьмой.
Женщины моей родной Спарты! Вы узнаете меня? Вы непременно должны меня узнать. Сейчас это очень важно и мне, и вам. Узнали? Так вот: не верьте женщине, которая говорит, что ей нужно немногое — быть любимой. Нам, женщинам, нужно гораздо большее — чтобы мы сами любили. Хотя это трудно и даже опасно. Потому что люди, не способные полюбить, пользуются чужой любовью как средством для достижения своих низких целей. Алчность, ненависть, зависть, злобу такие люди наряжают в прекрасные одежды любви.
Из темноты появляется Эфра. Она подходит к Елене.
Эфра. Пойдем, Елена. Бабы — дуры. Они только мужчинам все прощают, а друг дружке — никогда. Пойдем, а то… а то ты простудишься… (Плачет.)
Елена. Оставь, Эфра. (Эфра уходит во тьму.) Вас обманывают. Разве женщина может стать причиной кровавой войны, где погибают наши отцы, мужья, сыновья, братья? Где погибает любовь женщины? Где может погибнуть тот единственный, еще не встреченный вами, предназначенный вам судьбой? Где погибает Надежда — самый верный защитник женской любви?
Не позволяйте обмануть вас снова!
Из темноты выступает Агамемнон в сопровождении Ахилла. Оба в полном боевом уборе.
(Агамемнону) Как хорошо, что ты здесь. Ты мне сейчас поможешь добраться до правды. Агамемнон. Это ты мне говоришь? Ты, Елена, как этот… этот… (Смотрит на Ахилла.)
Ахилл. Надоело подсказывать.
Агамемнон. Короче говоря, меня убили. Дома, в Микенах. Моя жена Клитемнестра вместе с этим брюнетиком… как его… (Агамемнон смотрит на Ахилла. Тот отворачивается.)
Агамемнон. Ну ладно, не важно. Теперь я только тень.
Елена. А я? А я? Я ведь живая… Или я тоже тень?
Агамемнон. Не знаю. У нас тут об этом не разговаривают.
Ахилл и Агамемнон уходят во тьму. Ахилл больше не хромает.
Елена. Неужели меня казнили? За что? Этого не может быть! Разве смертью можно защитить жизнь? Где Менелай? Протей, любовь моя! Мои дети, мои мальчики… Что будет с ними? Я ничего не понимаю. Кто мне все объяснит, чтобы я поняла, поверила, простила?
Елена замолкает. Издали доносятся звуки флейты. Мелодия вырисовывается все явственней. Музыкант, тот самый флейтист, который играл Протею, медленно подходит к Елене, не прекращая игры. Он играет, пальцы легко танцуют на флейте, а Елена молча слушает, склонив голову. Постепенно все погружается во тьму, в которой звучит, замирая, голос флейты.
Конец пьесы
Подлинное письмо В. И. Ульянова от 1910 года.
Переехав во Францию, одессит Цитрон поменял фамилию на Ситроен.
