Акулина
Когда цветут кактусы
Назови меня беглецом.
И прости – не умею иначе.
Я бегу, разрывая кольцо
Прошлых бед и своей неудачи.
Назови меня трусом. Теперь
Всё равно мне – закрыты все окна,
Заколочена старая дверь,
А от новой – разбитые стёкла…
Страшно? Да, не сбежать от судьбы.
И сама та неведома слишком.
И хотелось б уйти от борьбы,
Но везде её происки слышно:
И следы, и шаги, кулаки…
Оглянуться – боятся и мысли.
Но на месте стоять не с руки,
И вперёд вновь. Но голову – ввысь ли?..
Назови ты меня беглецом.
Наклонившись, как лошади в скачке,
Я бегу, разрывая кольцо,
И совсем не умею иначе.
Пусть бледный свет томится за окном,
Стекая постепенно с лунной ложки,
Переливаясь мелкой звёздной крошкой,
Пытаясь сквозь стекло проникнуть в дом.
Пусть тишиной объяты мира нити,
Горячий свет угас с уходом дня,
Покой и холод – давние друзья,
Заполнят полуночную обитель…
Молчит вокруг… И ты молчишь в ответ:
Слова твои не объяснят преданий
И не откроют тайны мирозданий,
Накопленных за миллионы лет.
На перепутье двух дорог
Стою, машу я крыльями.
Найти б какой-нибудь предлог
Чтоб не таскаться в пыли мне!
Бродить спокойно и не в срок –
Не сознавая времени,
А не лететь в пыли дорог,
Держа ногу на стремени…
Покой… Но нет его во мне! –
Стою меж двух тропинок я.
И не поможет в выборе
Мир, мной давно покинутый.
Немного льда в кувшин с вином –
Немного снега взгляда твоего,
Чтоб выпить залпом и потом
Навек отречься от всего…
Ты думал, я забыть не в силах
Былую страсть, свою тоску…
А я, как прежде, лишь просила,
Оставил чтоб меня одну.
Но ты не понял: много танца
И горечи, чуть-чуть любви…
Чтобы оттаять – не расстаться,
Мечтанья выполнить твои…
То всё пустое – мне не важен
Уже твой взгляд, такой чужой,
Немного мягкий, даже влажный –
Как снег, подтаявший весной.
Твой холод, твоя нежность… Веки,
Прикрывшие на миг глаза,
Дрожат немного, как побеги,
Когда на них лежит роса…
Я не хочу… Пусть то, что было,
Останется навек – но там:
В далёком прошлом, где любила.
Что было дальше – знаешь сам…
Крылья распахнуть.
Впереди – дорога дальняя…
Успело всё вокруг уснуть.
На крыше снова я – не я.
Глазами острыми найти
Того, кто темнотой укрылся.
К нему поближе… Не спасти
Тому себя, кто сном забылся.
На крыльях – мысли. Когти-крылья.
Желанье – запрещённый сок.
Сменяю день, в котором – быль я,
На зубы, ночь и шерсти клок.
В море боли купаю крылья свои.
Море боли – совсем не море любви.
Без остатка, без лишних слов и без слёз,
И без оглядки тебя любила, всерьёз.
Ты не ответил. Ты думал, что мне всё равно
То, что на свете есть то, что мне не дано.
И я молчала, но только крылья свои,
Когда страдала, я опускала всё ниже земли…
И вот теперь я – одна, под толщей воды.
И ты поверь: я совсем не ради борьбы
Танцую в мире, где нет простора небес.
Я просто, силе поддавшись, оказалась не здесь…
Купаю в море воздушные крылья свои.
Но море – боли, совсем не море любви…
Не торопи событий полночь.
Когда пробьёт последний звук,
Нахлынет грусть, затопит горечь,
Не даст душе опять уснуть.
Часы и так бегут. Неспешно
Иди, не пробуй обогнать.
Вдыхай весь мир, если, конечно,
Не хочешь сразу тьму узнать.
Она придёт, горда, степенна.
Не спросит имя и мечты.
И скажет только, что всё бренно –
Всё то, к чему стремился ты.
Не торопи часы дневные.
Их мало так! Пусть солнца свет
Позволит радости земные
Продлить ещё на сотни лет.
Я сумела бы влюбиться в рассвет.
С него стекают капли в горизонт,
Прикосновением своим меняя цвет,
Полосками рисуя лёгкий тон.
Сумела бы влюбиться в темноту –
За ней всегда приходит утра свет…
А ночью открывает красоту
Небес, где звёзд рождения момент.
Но зеркало передо мной таит
Другие мысли: мельче и скромней.
Пусть мир вокруг душою не забыт,
Любить хочу кого-то из людей…
Стучал обеими руками, а иногда
Такт отбивал только одной беспечно.
Душа ж, дрожа от боли и стыда,
Удары ощущала, что калечат…
Играл самозабвенно, музыкант…
Мелодией своей терзая душу,
Гордясь, ценя свой собственный талант,
Словно его всегда желали слушать…
Но наслаждался этим только сам!
Пытаясь выдавить мелодию свою
В моей душе, не знал: не барабан!..
Была из струн я – просто арфою…
Миражи в глазах моих, виражи
В небесах рисуют самолёты.
Гляжу на них, а в голове кружит
Мечта, что это мы с тобой в полёте.
Опущу немного ниже взор.
Там, за горизонтом, что-то дышит,
Облака вступают с солнцем в спор,
А взгляд мой сам собой стекает ниже.
Под ногами грязь… – промчался дождь.
Слякоть и намокшие ботинки.
Грусть. И знаю, что меня не ждёшь.
А в лужах: дождь – и ни одной слезинки.
Ты любил? Или – мечтал?..
Дрожали окна – гром метался;
Из капель на стекле кинжал,
Как водный знак, образовался.
Ты уходил. Иль – убегал?..
Сказав, что всё было лишь снами,
Пытался убедить словами,
Что ничего не обещал.
Твой голос стих. Твой взгляд – стихия,
Но не огня: он как вода,
Нахлынувшая в дни лихие,
Чтоб уничтожить – навсегда.
Нетронут лист. Чернильница застыла,
Забыв уже объятия руки.
Пера коснуться – сердца лоскутки
Вдруг встрепенутся: словно разбудила.
Мечты покоятся. И непонятно даже:
То ль пела колыбельную, то ль нет,
Чтобы заснули и исчез
