«А в метро на переходах…»
А в метро на переходах
Много нищих, как в войну.
Просят денег у народа,
Ну, а кто подаст ему?
Раскошеливайся, Запад!
Аппетит неукротим.
Мы стоим на задних лапах,
Потому что есть хотим.
А поодаль барахолка.
Вся Москва торгует тут.
Ждать, наверное, недолго —
И страну распродадут.
И, устав от словоблудии,
Я кричу у стен Кремля:
– Что же с нами завтра будет?
Что же с нами будет, бля?!
Прощаю всех, кого простить нельзя,
Кто клеветой мостил мои дороги.
Господь учил: «Не будьте к ближним строги —
Вас все равно всех помирит земля».
Прощаю тех, кто добрые слова
Мне говорил, не веря в них нисколько.
И, все-таки, как ни было мне горько,
Доверчивость моя была права.
Прощаю всех я, кто желал мне зла.
Но местью душу я свою не тешил,
Поскольку в битвах тоже не безгрешен, —
Кого-то и моя нашла стрела.
«Кому Господь благоволит…»
Кому Господь благоволит,
Того Он забирает рано.
И до сих пор во мне болит
Незаживающая рана.
Едва лишь вырвавшись на свет,
Осталась музыка без звука.
И недопетый твой куплет
Куда-то спрятала разлука.
Не много ты успел нам спеть.
Но то, что спето, – не исчезнет.
Оборвала внезапно смерть
На лебединой ноте песню.
А ныне, словно на таран,
Несется пошлость по экранам.
И вряд ли светлый твой талант
Вписался б в этот хор бездарный.
Ах, Лель… Какой была весна,
Когда из сказки ты явился,
Когда влюбленная страна
Ждала тебя, как мать, у пирса.
Я ставлю диск твой…
Сколько лет
Прошло,
Как сердце раскололось…
И вновь я верю – смерти нет,
Когда звучит твой чудный голос.
Повидаться лишний раз
Было некогда.
Я теперь спешить горазд,
Только некуда.
Было некогда, стало некуда.
Если можешь, то прости…
Все мы дети суеты,
Ее рекруты.
Прихожу в твой дом пустой,
Грустно в нем и тихо.
Ставлю рюмочки на стол
И кладу гвоздики.
Сколько праздников с тобой
Мы не встретили.
А теперь лишь я да боль.
Нету третьего.
Посижу и помяну
Одиноко.
Ты услышь мою вину,
Ради Бога…
«Нас старят не годы, а беды…»
Нас старят не годы, а беды
И боль от нежданных утрат.
И я выбираюсь из бездны,
Боясь оглянуться назад.
Господь иль судьба – я не знаю —
Вернули надежду душе.
Иду я по самому краю
В последнем своем вираже.
И нету ни боли, ни страха,
Ни прошлых обид и ни ссор.
Хоть жизнь – как нежданная плаха —
Означила свои приговор.
Но я ничему не поверил
И даже не сбавил шаги.
И лишь у спасительной двери
Я тихо сказал: «Помоги»…
И руки к глазам твоим поднял,
Почти умирая уже.
И в это мгновение понял,
Откуда надежда в душе.
«Люблю пейзаж проселочных дорог…»
Люблю пейзаж проселочных дорог
С их живописными изгибами,
С белесой пылью из-под ног…
Как жаль – всему приходит срок —
Проселки под асфальтом сгинули.
Но если вдруг в чужой стране
Я натыкаюсь на проселок,
Вновь возвращается ко мне
Былая память дней веселых —
С тверской рыбалкой поутру,
Но чаще все ж – с грибным скитаньем
И с благодарностью костру,
Когда гроза в лесу застанет…
Люблю пейзаж проселочных дорог.
Как жаль – всему отпущен срок.
«Когда накатывают волны гнева…»
Когда накатывают волны гнева
И кажется, – любовь дает отбой, —
Взгляни в глаза мне —
И увидишь Небо,
Которое венчало нас с тобой.
И, если сможешь, – пересиль обиду
И сосчитай хотя б до десяти.
Рассмейся или улыбнись для виду.
И выдохнем друг другу мы —
«Прости…»
«В беде моя Россия много лет…»
В беде моя Россия много лет.
Как жаль, что к власти
Бездари приходят.
И нет уже доверия в народе
Ни к тем, кто лыс,
Ни к тем, кто слаб и сед.
Неужто так Россия оскудела
На умных и порядочных людей,
Что все мы возле избранного тела
Должны мириться с участью своей?
Прощай, страна, дарившая когда-то
Бессмертные дела и имена.
В позоре нашем ты не виновата
И в бедности вселенской не грешна.
Но где тот бунт – крутой и беспощадный,
Бунт разума и совести людской?
Могу ответить я одной строкой.
Но, к сожаленью, текст мой – непечатный.
«В дружбе нет ни титулов, ни званий…»
В дружбе нет ни титулов, ни званий,
Все мы перед ней навек равны.
Старый друг остался прежним Ваней,
Хоть надел с лампасами штаны.
Я издал уже немало книжек,
Чем, признаться, бесконечно горд.
Только без друзей бы я не выжил
В самый тот невыносимый год.
И в далеком городе Бат-Яме
Мишка Резник – бывший замполит
Под матросской лентой в древней раме
Наше детство бережно хранит.
Разбросала нас судьба по странам,
Раскидала наш гвардейский класс.
Как к ненастью в батьках ныли раны,
Так в разлуке ноет дружба в нас.
«Как жаль, что мы не подружились…»
Как жаль, что мы не подружились…
Но дружбе не присущ аврал.
Ты был похож на старый «Виллис»,
Который все дороги брал.
И наш подъем ты б смог осилить,
Где замыкался общий круг.
Но я уехал из России,
А ты ее покинул вдруг.
Я прилетел с тобой проститься.
И запоздавшие слова
Уже могли и не случиться,
Поскольку смерть всегда права.
Но вопреки ее запретам
Я нарушаю твой покой.
Не запретишь дружить поэтам
Хотя б единственной строкой.
«Вы полагаете…»
«Да, полагаю…»
Звоню друзьям.
Они все на приеме,
Где президент,
Охаянный страной,
Внушал им навести порядок
В доме,
Поскольку сам то болен,
То хмельной.
Не получилась праздничной
Тусовка,
Хоть собрались не слабые умы.
Но, видно, стало очень им неловко
За этот пир во времена чумы.
И стыдно стало, что в такое время,
Когда народ измучился от бед,
Они не разделили боль со всеми,
А поделили с Ельциным фуршет.
Простите их… Они слегка зазнались.
Погрязли, забурели, обрели…
И жизнь других —
Для них такая ж малость,
Как в ГКО пропавшие рубли.
Наше время ушло…
Это мы задержались,
Потому что Россия без нас пропадет.
Мы свободой уже допьяна надышались.
И не раз заслоняли ее от невзгод.
И да будет счастливым грядущее время!
А когда нас не станет,
Не делайте вид,
Будто не было нас…
В землю брошено семя.
Собирать урожай вам еще предстоит.
Наше время ушло…
Мы чуть-чуть задержались,
Потому что с себя не снимаем вину.
Как мое поколенье унизила жалость,
Так унизили бедностью нашу страну.
«Мне всегда бывает грустно…»
Мне всегда бывает грустно
Обмануться в тех, кто мил.
И жалеть, что рано чувства
Перед ними обнажил.
Но уж так пошло издревле —
Человек то раб, то князь.
И ответом на доверье
Может вспыхнуть неприязнь.
От похвал или оваций,
От удач, идущих вверх,
Кто-то в зависть мог сорваться,
Ибо свет его померк.
Это все смешно и грустно,
Потому что суета.
Я доплыл уже до русла,
Где покой и красота.
Где все страхи беспричинны
Перед вечностью Творца.
И где годы – как песчинки
Иль цветочная пыльца.
Но подводит нас натура,
Человеческая суть.
Мы живем с упорством тура —
Хоть кого-то, но боднуть.
Еще весной мы сняли эту дачу.
Лес у дороги, речка за окном.
И к тем красотам Бог послал впридачу
Твое соседство…
Но о нем потом.
Наш старый дом был окружен сиренью.
И цвет ее так шел твоим глазам.
Но, видно, ты была не в настроеньи,
Когда об этом я тебе сказал.
И ничего меж нами не случилось.
Посередине радости и зла
Моя душа от прошлого лечилась,
Твоя душа грядущего ждала.
Но помню я, как в первый день июля
Мы в лес вошли… И птицы пели нам.
Там будущее мы твое вернули
И честно поделили пополам.
Как странно, но две спелых землянички,
Что ты мне положила на ладонь,
Как будто бы две вспыхнувшие спички,
В нас разожгли невидимый огонь.
И в том огне, спасаясь от былого,
От бед его, коварства и утрат,
Я произнес единственное слово.
И никогда не брал его назад.
