Яков Полонский - Стихотворения Поэмы Проза

И в бездну вечности роняешь их, как бремя,

И бремя новое выносишь на плечах.

Счастливый грек тебя, как смерти, ужасался,

Он в руки дал тебе песочные часы,

Косой вооружил и в страхе повергался

Пред лезвием твоей сверкающей косы.

А мы, среди своих попыток и усилий

Склонив перед тобой бесславное чело,

Твердим: когда-нибудь, авось, погибнет зло

От веянья твоих неслышно-мощных крылий!

Лети скорей, крылатое, скорей!

Нам в душу новыми надеждами повей!

Иль уж губи всех тех, которым ты пророчишь

Один бесплодный путь, и делай все, что хочешь!

Скорей мое чело морщинами изрой

И выветри скорей с лица румянец мой

И обреки меня холодному забвенью…

Что за беда! Другому поколенью

Ты наши лучшие надежды передашь,

Твердя ему в урок удел печальный наш.

Своекорыстие — и все, что сердце губит,

Невежество — и все, что гасит ум,

Мне беспрестанно в уши трубит:

"Живи без чувства и без дум!"

Вполне постигли мы бесплодные стремленья

К добру, к отрадному сочувствию людей.

И, выстрадав одно лишь право на презренье

Мы говорим в порыве нетерпенья:

"О время! улетай скорей!"

Ноябрь 1851

Когда я слышу твой певучий голосок,

Дитя, мне кажется, залетный ветерок

Несет ко мне родной долины звуки,

Шум рощи, колокол знакомого села

И голос той, которая звала

Меня проститься с ней в последний час разлуки.

1851

Вольный перевод из Гете

(Посв. А. Н. Майкову)

Волна бежит, шумит, колышет

Едва заметный поплавок.

Рыбак поник и жадно дышит

Прохладой, глядя на поток.

В нем сердце сладко замирает -

Он видит: женщина из вод,

Их рассекая, выплывает

Вся на поверхность и поет -

Поет с тоскою беспокойной:

"Зачем народ ты вольный мой

Манишь из волн на берег знойный

Приманкой хитрости людской?

Ах, если б знал ты, как привольно

Быть рыбкой в холоде речном!

Ты б не остался добровольно

С холма следить за поплавком.

Светила любят, над морями

Склонясь, уйти в пучину вод;

Их, надышавшихся волнами,

Не лучезарней ли восход?

Не ярче ли лазурь трепещет

На персях шепчущей волны?

Ты сам — гляди, как лик твой блещет

В прохладе ясной глубины!"

Волна бежит, шумит, сверкает,

Рыбак поник над глубиной;

Невольный жар овладевает

В нем замирающей душой.

Она поет — рыбак несмело

Скользит к воде; его нога

Ушла в поток… Волна вскипела,

И опустели берега.

1852

(Посв. М. Е. Кублицкому)

Леса да волны — берег дикий,

А у моря домик бедный.

Лес шумит; в сырые окна

Светит солнца призрак бледный.

Словно зверь голодный воя,

Ветер ставнями шатает.

А хозяйки дочь с усмешкой

Настежь двери отворяет.

Я за ней слежу глазами,

Говорю с упреком: "Где ты

Пропадала? Сядь хоть нынче

Доплетать свои браслеты" (1).

И, окошко протирая

Рукавом своим суконным,

Говорит она лениво

Тихим голосом и сонным:

"Для чего плести браслеты?

Господину не в охоту

Ехать морем к утру, в город,

Продавать мою работу!"

— "А скажи-ка, помнишь, ночью,

Как погода бушевала,

Из сеней укравши весла,

Ты куда от нас пропала?

В эту пору над заливом

Что мелькало? не платок ли?

И зачем, когда вернулась,

Башмаки твои подмокли?"

Равнодушно дочь хозяйки

Обернулась и сказала:

"Как не помнить! Я на остров

В эту ночь ладью гоняла…

И сосед меня на камне

Ждал, а ночь была лихая,

Там ему был нужен хворост,

И ему его свезла я,

На мысу в ночную бурю

Там костер горит и светит;

А зачем костер? — на это

Каждый вам рыбак ответит…"

Пристыженный, стал я думать,

Грустно голову понуря:

Там, где любят помогая,

Там сердца сближает буря…

1 В Финляндии девушки простого класса плетут из волос цепочки,

шнурки, браслеты и продают их проезжающим.

1852

Воротилась весна, воротилась!

Под окном я встречаю весну.

Просыпаются силы земные,

А усталого клонит ко сну.

И напрасно черемухи запах

Мне приносит ночной ветерок;

Я сижу и тружусь; сердце плачет,

А нужда задает мне урок.

Ты, любовь — праздной жизни подруга, -

Не сумела ужиться с трудом…

Со слезами со мной ты простилась -

И другим улыбнулась тайком…

1853

Мой костер в тумане светит;

Искры гаснут на лету…

Ночью нас никто не встретит;

Мы простимся на мосту.

Ночь пройдет — и спозаранок

В степь, далеко, милый мой,

Я уйду с толпой цыганок

За кибиткой кочевой.

На прощанье шаль с каймою

Ты на мне узлом стяни:

Как концы ее, с тобою

Мы сходились в эти дни.

Кто-то мне судьбу предскажет?

Кто-то завтра, сокол мой,

На груди моей развяжет

Узел, стянутый тобой?

Вспоминай, коли другая,

Друга милого любя,

Будет песни петь, играя

На коленях у тебя!

Мой костер в тумане светит;

Искры гаснут на лету…

Ночью нас никто не встретит;

Мы простимся на мосту.

<1853>

Как быстро пароход летел, рулю послушный;

Как тяжко колебал в волнах он грудь свою

И как я долго ждал душой неравнодушной,

Чтоб отворилась дверь твоей каюты душной,

Чтоб ты взошла на ют и села на скамью.

Дул ветер; сизыми грядами

Катились волны; небеса

Пурпурными светились облаками;

Труба хрипела; дым клоками

Летел, — и ты с кормы глядела вместе с нами,

Как опускали паруса…

Я помню — ты была бледна, без покрывала;

Зловещая заря свой пламень отражала

В зрачках твоих глубоко-темных глаз…

Как вдруг ты на меня взглянула и сказала:

"Дай бог, чтоб буря поднялась!" -

"Зачем?" — с невольным изумлением

Тебя я шепотом спросил…

Но бог не внял твоим моленьям

И море в ночь угомонил.

Над палубой луна сияла так приветно -

Я лунный свет ловил на пальцах рук твоих…

И ночь бессонная промчалась незаметно

Под мерный стук движений паровых.

Ты намекала мне на ранние сомненья,

На повесть грустную непонятой любви,

На бесполезные стремленья,

И на потребность утешенья,

И на страдания свои.

Случайный друг, друг только для одной

Прекрасной ночи, голос твой

Еще мне памятен; но где ты, я не знаю;

Года умчали молодость мою,

В житейском море я один блуждаю -

То к мирной пристани гоню мою ладью,

То снова парус поднимаю.

Увижусь ли когда-нибудь с тобой?

Узнаю ли тебя среди толпы людской?

Напомню ли тебе о нашей встрече?

К чему напоминать!.. Те пламенные речи,

Те призраки, что увлекали нас,

Давно их нет! И я не раз,

Над жизнию смеяться вслух не смея,

Смеялся внутренно, воображая час,

Когда на палубе сказала ты, бледнея:

"Дай бог, чтоб буря поднялась!"

1853

Твой светлый лик вчера являлся мне

В каком-то странном полусне.

Ты на меня смотрела с состраданьем,

Как будто перед расставаньем.

Лаская слух, звучал мне голос твой: ~

"Не умирай, о милый мой!

Не уноси с собой в поток забвенья

Твою любовь — твои стремленья.

Еще не все изведано тобой

Под этим солнцем и луной.

Ты погибал, в холодной тьме блуждая, -

Блуждал, любви моей не зная.

Дай сердце мне! Его я сберегу:

Здесь на земле я все могу…

Могу к труду твои направить руки,

Могу твои прославить муки.

Приди ко мне! Склонись на грудь мою!

Узнай, как я тебя люблю!.."

И в полусне, твоим речам внимая,

Я плакал, недоумевая…

Как счастия земного сон живой,

Ты, вся любовь, была со мной.

И нежные твои лобзал я руки -

И трепетал, боясь разлуки…

<1854>

Посвящается А. Нов. ву

Первоначальных лет неясные стремленья,