- А мы, значит, не виноваты? - сурово спрашивает худощавый. - Лежит под боком свой строительный материал - туф, гипс, а мы за триста километров силикатный кирпич везем - время проводим!
Нехода отваливается на спинку стула, разводит руками:
- Ну, уж тут и слушать тебя смешно! Я не против критики, критику лично я люблю, но тут... Да ты знаешь, кем подписан проект? Он самим академиком Нестратовым подписан!
- Подумаешь, подписан Нестратовым, так уж закон божий! А если он ошибся? А если бюрократ твой Нестратов?
Лапин весело, так что блеснули зубы в разбойничьей бороде, улыбается и, подталкивая Нестратова, шепчет:
- Интересное собрание!
- Как это: Нестратов - и бюрократ? - зловеще спрашивает Нехода. - Ты, знаешь, поаккуратней, Иван!
Девичий голос выкрикивает:
- А пускай ваш Нестратов не подмахивает проекты не глядя! Пускай сперва подумает и познакомится с местными условиями!
- Пойдем, - цедит сквозь зубы Нестратов и тянет Лапина за рукав.
- Погоди, - хладнокровно отвечает Лапин. - Ты-то, конечно, все знаешь, а мне очень полезно послушать.
Собрание гудит. Одновременно говорят человек двадцать. Нехода тщетно стучит карандашом по графину и звякает колокольчиком. Всех перекрикивает высоченный парень с лихим чубом:
- Комсомольская организация правильно поставила этот вопрос! А если в Архитектурном управлении не выслушали Катю Синцову, то это только говорит о стиле руководства.
Лапин наклоняется к соседу - пожилому мастеру в синей спецовке:
- Катя Синцова здесь?
- Нету ее, - нетерпеливо отвечает сосед.
- А где ее можно увидеть? Сосед обернулся к Лапину:
- Да вы что, не знаете? В больнице она. - Он хмурится и тут же принимается кричать: - Правильно! Правильно!
Лапин понимает, что больше от него уже ничего не добьешься.
- Пошли, - говорит он Нестратову. - Имя и фамилия известны - Катя Синцова. Она в больнице. Можем идти. Здесь тебе ничего не нужно?
Он испытующе смотрит на Нестратова.
- А что мне здесь может понадобиться? - обиженно и зло отвечает Нестратов.
Они выходят, спускаются с крылечка, шагают рядом по деревянным мосткам.
Оба молчат.
- Чепуха! Невежественный лепет и чепуха! - не слишком уверенно заявляет Нестратов и искоса поглядывает на Лапина. Лапин не отвечает. Он по-прежнему молчит, тяжело вздыхает, ерошит бороду.
Больница.
Нестратов и Лапин стоят с молодой девушкой-врачом в приемном покое.
- Очень тяжелый случай, товарищи, - девушка сурово сдвигает брови. - Мы вызвали из Уфы нейрохирурга.
- Из Уфы? - задумчиво спрашивает Лапин. - Далеко!
- Я... я не решаюсь, - после паузы честно признается девушка и сжимает руки. - Я еще не делала трепанаций, я...
- А если не прилетит хирург из Уфы? - смотрит на нее Лапин. - Всякое ведь случается - нелетная погода, то, другое...
- Тогда мне придется взять на себя ответственность за операцию. И я возьму ее. Другого выхода нет!
Девушка вдруг совсем по-ребячьи вздыхает:
- Ну почему такая беда должна была случиться, когда главный врач уехал? Ужасно, когда так мало опыта, просто ужасно!
Лапин медленно поднимает на нее глаза:
- Стало быть, нужно вмешательство нейрохирурга? Вот что - погодите и ничего не предпринимайте. Погодите минут двадцать.
Лапин кивает Нестратову, и они быстро выходят, оставив врача в полном недоумении.
Пристань. Плот.
Чижов лежит вытянувшись, неподвижно глядя в небо. Он не пошевелился даже тогда, когда с высокого берега с шумом сбежали Нестратов и Лапин.
- Скорей! - еще издалека возбужденно кричит Нестратов. - Вставай, Чижик!
- Я больше не встану никогда, - мрачно отвечает Чижов. - Вы опять отправились в город, а меня оставили одного!
- Борис, - голос Лапина звучит непривычно серьезно. - Вставай, друг. Вот тебе мои туфли. Девушка, которую мы ищем, тяжело ранена. Молодой врач одна в больнице и совершенно растерялась. Вставай, Нестратов тебя проводит.
Лапин быстро снимает башмаки и бросает их Чижову.
Чижов, обуваясь, ворчит:
- Вот уж не думал, что мне придется во время отпуска оперировать.
- Врач говорит, что надежды мало, - испуганно смотрит на него Нестратов.
- Надежда есть всегда, - резко отвечает Чижов. - Пошли!
Больница.
По длинному коридору в развевающемся белом халате стремительно бежит дежурная сестра, сталкивается с врачом.
- Мария Николаевна! - захлебываясь, говорит она. - Вас спрашивают. Один такой длинный, а другой, поменьше, говорит, что он профессор Чижов.
Девушка-врач смотрит на нее во все глаза.
- У вас случайно не температура, Даша? - спрашивает она. - Откуда здесь может взяться профессор Чижов?..
Но внезапно на ее лице появляется необычайное удивление, и она бросается мимо сестры в приемный покой.
- Господи, - говорит она почти шепотом, - Борис Петрович, вы? Вы?
- Я. - Чижов всматривается в нее. - Я, конечно, я. Что-то я вас не припомню, голубушка.
- Была у вас, Борис Петрович, в прошлом году. На трехмесячных... На переквалификации... Какое счастье! - Врач путается, сама себя перебивает, говорит невпопад. - И я даже подумать не могла, что здесь... Так далеко... Каким образом?
Чижов усмехается:
- Каким образом - лучше не спрашивайте. Приплыл на плату. - Он покачал головой. - А вот волноваться хирургу перед операцией не полагается! Разве я не говорил вам этого? Плохо же учил я вас, молодежь! Пойдемте!..
Чижов и молодой врач в белых халатах склоняются над Катей.
Она без сознания. Глаза закрыты.
Чижов осматривает ее быстро и внимательно.
У дверей - длинный, нелепый, нескладный в белом халате, Нестратов.
Чижов, окончив осмотр, выпрямляется, и все присутствующие, даже Нестратов, не узнают его лица: оно стало тверже, резче обозначились складки у рта. Темные глаза смотрят необыкновенно уверенно, холодно и спокойно.
- В операционную, - коротко говорит он.
Чижов проходит в операционную.
У него даже походка изменилась - прямая, твердая, уверенная.
Дальше каждое слово, произнесенное Чижовым, отрывисто, спокойно, почти лишено интонации.
Профессор подходит к столу, на котором лежит Катя, и, наклонившись, одобрительно кивает.
- Свет!
Мягкий свет заливает операционное поле. Вспыхивает налобная лампа. За спиной Чижова открывается дверь, на носках входит Нестратов в белом халате и маске. Он слышит голос Чижова:
- Скальпель!
Нестратов прижимается к стене. Глаза его испуганны. Блестит сталь инструмента в руке Чижова. Отрывистый голос произносит:
- Зажим... Зажим... Еще зажим!..
Быстрые руки сестры подают инструменты. Вторая сестра сидит на маленькой скамеечке у изголовья Катюши Синцовой, лицо которой восково-бледно. Ресницы плотно сжаты.
Спокойный голос Чижова:
- Пульс?
- 110...
- Трепан!
Мертвая тишина. Характерный сверлящий звук. Нестратов шарит рукой по стене и пятясь выходит из операционной. Голос Чижова:
- Давление?
- 180...
Лицо Кати бледно, спокойно. И вдруг ресницы дрогнули.
Сдавленный голос сестры:
- Больная открывает глаза!
Глаза Чижова блестят над белой маской.
- Как чувствует себя больная?
- Хо-ро-шо... - голос Кати еще совсем слаб.
- Молодцом... Иглу... Скоро будет прыгать по-прежнему! Ну, вот и все!
Несколько быстрых движений, и Чижов отходит от стола.
Чижов улыбается, и его спокойное, строгое лицо вдруг снова преображается:
- А дружок-то мой убежал? Нервочки!..
Молодой врач бережно помогает снять Катю со стола.
За суетой в операционной никто не замечает, как Чижов выходит.
Чижов и Нестратов стоят на крылечке больницы.
Чижов уже снова похож на лихого путешественника, каким мы его привыкли видеть на плоту.
- Что, Василий Васильевич, - он широко улыбается, - консультировать проекты небось спокойнее, чем резать живых людей?
Нестратов почти нежно обнимает Чижова за плечи.
- Можешь мне говорить теперь все, что угодно. Можешь мне даже говорить "ты". Я проникся к тебе глубоким уважением!
- То-то, - наставительно говорит Чижов. - Ну а теперь - бежим!
- Как - бежим? - удивленно смотрит на него Нестратов.
- Бежим, бежим, Василий! А то сейчас спохватятся, начнут меня искать, благодарить, то-се, пятое-десятое, а по мне, - он воровато оглядывается, нет ничего хуже жалких слов. Боюсь до смерти! Бежим! Только вот туфли Александра сниму - жмут невозможно.
Он снимает туфли и, таща все еще растерянного Нестратова за руку, сбегает с крыльца, и оба скрываются за углом.
И в то же мгновение распахиваются двери и на пороге больницы появляются девушка-врач в расстегнутом халате, две сестры, какая-то старушка с градусником в руке.
- Где же он? - растерянно бормочет девушка-врач. - Просто чудеса! Борис Петрович! - кричит она во весь голос. - Борис Петрович, где вы, отзовитесь!
И все принимаются кричать:
- Борис Петрович! Борис Петрович!
Взметнулось облако пыли.
