Эх, встречай, околица, Эскадрон. Разливай, гармоница, Едем в дом Да по главной улице. Люд от солнца жмурится, Разбегайтесь, курицы, Зашибем.
Вся станица в празднике Дождались. Где — какая разница, Веселись. Девка в белом платьице, Парень, знать, потратится, Взглядом, вишь, как ластится, Не журись.
а колья растащили весь плетень,
То казачки гуляют третий день.
Такая доля — то встречать, то провожать
Своих сынов границы защищать.
— Кандальная
По Большому Сибирскому тракту Далеко-далеко за Байкал С двору от дому Да во Катуй-тюрьму По этапу кандальный шагал.
Год почти он пылил по дорогам В холод, голод, полуденный зной. На побудке крик Да на поверке штык, Рвал унижено шапку долой.
Пес-солдат до смерти бил,
Поторапливал в Сибирь.
Сей теперь сама да жни,
Муж твой нынче каторжник.
Арестанская тяжкая доля: По коротким ночам не до сна. Ох, и глубока Бирюса-река, Как острожная доля черна.
Гонят партию в землю глухую, Во катуйский проклятый рудник. Там плетьми свистият, Там в тифу горят, В небе крест, а свобода над ним.
Бур каленый тук да тук,
Да цепей кандальных звук.
Веселей, ребята, бей,
Сил, ребята, не жалей.
Истоптались тяжелые бродни, Почернело младое лицо, И засватанный Вечной каторгой а тюремное лег он крыльцо.
То не море-окиян
Стонут души россиян,
По судьбе заверчены
Каторгою нерчинской.
— ЧИКАГО
В стольном городе Чикаго, Где гужбанил Эль-Капон, Я себе надыбал «Магнум» И к нему один патрон.
ам всего один и катит, Одного нам за глаза. Мы его уроем, хватит, Мы уроем, я сказал.
Мы его держали в доле, Поднимали, как могли, А он присел в Москве на стольник И продался за рубли.
Мы такой устроим вихрь, Мы такой устроим гам, Мы зашьем его в…. И отправим в Мичиган.
Мне его жены не жалко, Жалко маму и детей, Жить им будет шалко-валко Без папашиных костей.
Не прав, не прав,
Он очень был не прав.
Беспризорник (Кто был никем, тот стал ничем)
Hm Em Я мальчишка беспризорный, голь, сирота, Fm# Hm H7 Революционный сын страны своей босой. Em A Дайте медный грошик, D G Господин хороший, m Fm# Hm H7 Вам вернется рубль золотой.
Em
На грошик этот леденцов в развес
A D H7
Барышне своей куплю любимой.
Em A D
Мимо, не проходите мимо
Em G Fm# Hm
Она ворованых не ест.
Гражданин-товарищ-барин, дай закурить, Табачка дымок щекочет ноздри босякам, А за папироску Тетка очень просто Мне насыпет семечек стакан.
Коммунистический вам шлю привет,
Жулики мои, разрухи дети.
Ветер, всю ночь гуляет ветер,
А в ГубЧК не гаснет свет.
Стало холодать под вечер на чердаке. Грех сказать, но только было при царе теплей. Лужи ночь сковала. Крыша — одеяло, А перина — шкаф без стенок и дверей.
И снится мне, что все наоборот:
Я богат и сыт, живу в Париже…
Ближе, открыл клаза и вижу,
Что рядом спит облезлый кот.
Я мальчишка беспризорный, голь, сирота, Революционный сын страны своей босой. Дайте медный грошик, Господин хороший, Вам вернется рубль золотой.
Я депутат Советской улицы,
Выдали мандат на чердаке мне.
Дремлет старик на лавке древний,
Кто был ничем, тот стал никем.
— Осень
Пусть осень не кончается, И пусть земля отчается Примерить платье белое, Что ей зимою сделали, Сплели из нежных кружев снегири. Любовь мою последнюю За слухами да сплетнями Ты, осень, разгляди да сбереги.
Пусть осень не кончается, В ней счастье повстречается. Два голубя в дом каменный Двой белый, мой подраненый Влетели. Заколдованный был дом. Завяла крона — ствол руби. Согрелись в доме голуби И свили в нем из веточек гнездо.
очь разорвали сполохи. Влюбви сгорели голуби, В нее сердцами бросившись, Увять не дали осени, Чтоб наш цветок зимою не погиб. Любовь мою последнюю За слухами да сплетнями Ты, осень, разгляди да сбереги.
— ТЫ ПОМ ИШЬ, БЭЛЛА?
Ты помнишь, Бэлла, песню за Херсон? Прошло сто лет и я опять освободился, Все снял казенное, побрился и помылся. Поставь мне, Бэлла, на плиту погреть бульон.
Откинь, сестренка, рис и не кричи, Не мни лицо, присядь на краешек постели, Возьми цветы, ведь это я на самом деле, Я сам вошел, ведь ты давала мне ключи.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Как хорошо, что ты еще не села,
Хоть есть к кому придти и дать лавэ,
Сесть на тахту и выпить рюмочку «КВ»
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Ну, как ты без меня прожить сумела?
Давай с тобою сделаем лыхайм.
Сегодня не февраль, сегодня, Бэлла, май.
Ты помнишь, Бэлла, фраера за фно? Сгорел, чудак, беднягу кисой задушили, Его Сэмэн с братвой застукал в спальне Цили, Не в то со страху лабух выпрыгнул окно.
Ну, а про пушку, что тебе я подарил, Мне рассказали люди на командировке, Ее таскать сейчас опасно и неловко, Ведь той волыной кто-то зуба застрелил.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Душа больна, но не заледенела,
И в этом виновата только ты,
а зоне стылой грели о тебе мечты.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Но белое я видел только белым,
И в черном тоже много красоты,
И я любил, моя, стрелял и сжег мосты.
Ты помнишь, Бэлла, опера, что брал Меня тогда у пьедистала папы Дюка, Он сукой был и он, верняк, остался сукой, И потому большим начальником не стал.
у хватит, Бэлла, это ерунда, Ведь седина, как говорят, бобра не портит. Давай накатим, чай поставь, у нас есть тортик. Скажи мне все, скажи мне «мой», скажи мне «да».
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
А завтра я опять пойду на дело.
Сегодня здесь желаю отдохнуть,
Я не пацан, я не пойду к кому-нибудь.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Душа больна, но не заледенела,
И в этом виновата только ты,
а зоне стылой грели о тебе мечты.
— СЕРЕБРИСТАЯ КОЛЫМА
Я был повязан первый раз в тринадцать лет: Залез в ларек — хотелось булочек с корицей. а фарт мне кинули фуфло, Потом поехало-пошло, Не тормознуть, а значит, не остановиться.
Эх, ремеслуха, западло-учителя, Прощай, «фреза», и здравствуй, душный спецприемник. Я так решетки невзлюбил, Что как-то вечером свалил С дружком по шконке, было весело вдвоем нам.
а полдороге струсил друг,
Меня не взяли на испуг,
И я мотался от острога до острога.
Там отъедался, отдыхал,
Потом по новой когти рвал,
И, наконец, на Колыме залез в берлогу.
Ты зныешь, брат, она какая, Колыма? Мне жалко тех, кто края этого не знает. Все говорят: — Она не та. А мне по кайфу мерзлота, Хоть нет тайги, закон — тайга, медведь — хозяин.
Кайлом, конечно, здесь, браток, махать трудней, Но не страшнее, чем очко рвать на делянке. Здесь летом мяса завались, Мошку на всех не разделить, Почти весь год братва катается на санках.
а серебристой Колыме
Мы не скучаем по тюрьме,
Здесь слезы наши до земли не долетают,
а них здесь радуга висит,
У дяди Козина спроси,
А дядя Козин в этой жизни понимает.
Когда вольняшкой я вернусь на материк, Моя звезда на стылом небе не потухнет. Пойдет сухарь под маргарин, О том, о сем поговорим И вспомним светлую агаевскую бухту.
а серебристой Колыме
Мы не скучаем по тюрьме,
Здесь слезы наши до земли не долетают,
а них здесь радуга висит,
У дяди Козина спроси,
А дядя Козин в этой жизни понимает.
— БРАЙТО
У вас на Брайтоне хорошая погода, У нас на Лиговке, как водится, дожди. Как вам живется, дети моего народа, За фунты, доллары, никак не за рубли.
Свалили вы, так дай вам Бог, друзья, удачи, Пусть вам сегодня на Бродвее повезет. А мы живем здесь как и жили, и не плачем, Что Вилли Токарев на Брайтоне поет.
Еще не поздно,
Еще не рано…
Как вам живется за океаном?
Не бойся, Виля,
Я тоже в мыле.
Как вам живется без Привоза, кореша?
У нас у всех до дефицита голод жуткий, Порою просто очень хочется кричать. Давайте честно: мы вам — мысли, вы нам — шмутки, И вам, и нам их просто некуда девать.
Итак, советую: устройте раунд светский, акройте стол, чтоб было выпить и пожрать. Мой друг Михал Михалыч, одессит Жванецкий, Мы с ним подъедим вас немножечко убрать.
Еще не поздно,
Еще не рано
Прислать нам вызов из ресторана.
И если пустят,
Готовь «капусту»,
Мы нашинкуем пару бочек просто так.
И ради Бога, не пугайте наших граждан, У нас бесплатно Обращение к врачу. И мы живем в своих домах пятиэтажных И небоскребов не пугаемся ничуть.
— ВОЗВРАЩЕ ИЕ
Сыро на улице пустынной, Вокруг шумят деревья пьяно. Мама, лишь ты обнимешь сына, Снова я к тебе иду.
Пусто в душе моей кабацкой, Глаза все ночи проглядели. Мама, давно устал я драться, Да кто-то кличет мне беду.
Но лодка моя отчалила,
И мост подо мной качается.
Ох, не знавал печали я,
