И вот в один прекрасный день он получил записку от Бародашундори, в которой она убедительно просила его зайти к ней около полудня.
Когда он пришел, Бародашундори спросила его:
— Ведь вы индуист, Биной-бабу? — И когда он ответил утвердительно, задала следующий вопрос: — И вы не предполагаете порвать с индуизмом?
Узнав, что делать этого он не собирается, Бародашундори сказала:
— Так что же вы…
На этот недосказанный вопрос Биной не мог дать никакою определенного ответа. Он сидел, глядя в сторону, с таким чувством, будто его наконец уличили в преступлении: оказывается, то, чем он не делился ни с луной, ни с солнцем, что скрывал даже от воздуха, было известно здесь всем. Его сверлила мысль, что думает об этом Пореш-бабу, что думает об этом Лолита, что думает о нем Шучорита. По недосмотру кого-то из ангелов он попал ненадолго в этот рай, но прошло немного времени, и вот его уже изгоняют оттуда и он бежит прочь, низко опустив голову.
Когда, выходя из дома Пореша-бабу, он увидел Лолиту, у него на миг зародилась мысль признаться ей в своем великом прегрешении и окончательно зачеркнуть их былую дружбу, но как это сделать, он не знал, а поэтому слегка поклонился и, не глядя на нее, пошел прочь.
Еще совсем недавно Биной в семье Пореша-бабу был чужим. И вот он снова оказался им. Чужой! Но какая разница! Почему так пусто стало все вокруг? Кажется, жизнь его ничем не изменилась, по-прежнему были у него его Гора и его Анондомойи. Но сейчас он чувствовал себя, как рыба, которую выбросили на берег — и куда ни глянь, нигде нет спасения. Повсюду в этом шумном многолюдном городе ему мерещились туманные картины гибели, нависшей над ним. Его самого удивляла эта безжизненная пустота, объявшая вселенную, и он то и дело спрашивал равнодушное небо, почему так случилось и почему и когда это стало возможным.
Вдруг он услышал, что кто-то зовет его:
— Биной-бабу! Биной-бабу!
И, оглянувшись, увидел бежавшего за ним Шотиша.
— Братишка ты мой! В чем дело, дружок? — воскликнул он, поймав мальчика в свои объятия. Слезы комом подступили к горлу Биноя. Раньше он и не догадывался, как дорога ему дружба с этим шалуном.
— Отчего же вы к нам не заходите? — спросил Шотиш. — Завтра Лабонне и Лолита придут к нам обедать, и тетя послала меня пригласить вас.
Из этого Биной понял, что тетя пока что ничего не знает, поэтому он сказал:
— Шотиш-бабу, передай от меня поклон тете и скажи, что я не смогу прийти.
Вцепившись в руку Биноя, Шотиш начал уговаривать:
— Почему не сможете? Вы должны прийти. Мы хотим, чтобы вы непременно были.
У Шотиша была особая причина так горячо упрашивать Биноя. В школе им задавали сочинение на тему «Любовь к животным», и он получил за него хорошую отметку, так что теперь ему не терпелось показать свой труд Биною. Он знал, что его друг умен и образован, и потому решил, что человек с таким тонким вкусом, как Биной, сумеет оценить по достоинству его произведение. И если, например, удастся добиться от Биноя признания, что сочинение действительно написано отлично, тогда заносчивую Лилу, если она посмеет непочтительно отозваться о его талантах, можно будет просто не замечать. Шотиш сам уговорил тетю пригласить Биноя-бабу, потому что ему хотелось, чтобы Биной вынес оценку его сочинению в присутствии сестер.
Услышав, что Биной никак не может воспользоваться приглашением, он очень расстроился, так что Биной обнял его и сказал:
— Знаешь что, Шотиш, пойдем ко мне.
Поскольку сочинение находилось в кармане, отказаться от приглашения мальчик был не в силах.
Сознавая, что он совершает преступление, тратя драгоценные часы, которые следовало посвятить подготовке к экзаменам, Шотиш, снедаемый жаждой литературной славы, пошел к Биною.
Биною никак не хотелось отпускать юного приятеля. Он не только прослушал сочинение, но и похвалил его, что, с точки зрения беспристрастной критики, было уже лишним. Не довольствуясь этим, он послал на базар за лакомствами и совершенно закормил ими своего гостя. Затем он проводил его почти до самых дверей дома Пореша-бабу и, прощаясь с ним, сказал в каком-то нелепом замешательстве:
— Ну, Шотиш, мне пора…
Но мальчик схватил Биноя за руку, стараясь втащить в дом.
— Нет, нет, пойдемте к нам, — говорил он.
Сегодня, однако, уговоры не принесли желаемых плодов.
Как во сне, побрел Биной к дому Анондомойи. Не найдя ее, он поднялся на крышу и вошел в опустевшую комнату, где обычно спал Гора. Сколько радостных дней и безмятежных ночей провели они в этой комнате во времена своей мальчишеской дружбы! Сколько было веселых бесед, сколько планов, сколько споров! Сколько горячих ссор и шумных примирений! Биною хотелось вернуться в мир прошлого, забыв о настоящем. Но на пути к этому миру стояли новые друзья и не пускали его. До сих пор Биной не мог ясно себе представить, в какой момент переместился центр его жизни, когда именно изменился ее курс. Теперь, когда он понял все до конца, ему стало жутко.
Анондомойи развесила на крыше белье. Придя снимать его под вечер, она очень удивилась, увидев в комнате Горы Биноя. Она поспешно подошла к нему и, положив руку на плечо, спросила:
— Что с тобой, Биной? Что случилось? Почему ты такой бледный?
— Ма, — сказал Биной, поднимаясь, — Гора сердился, когда я зачастил к Порешу-бабу. Тогда мне казалось, что он несправедлив ко мне. Но дело оказалось не в его несправедливости, а в моей глупости.
— Я вовсе не утверждаю, что ты у нас на редкость умен, — улыбнулась Анондомойи. — Но расскажи, в чем же заключается твоя глупость на этот раз?
— Я ни на минуту не задумывался над тем, что мы и они — это два совершенно разных мира. Мне просто казалось, что дружить с ними, брать с них пример приятно и полезно, потому-то меня и влекло к ним. Но мне никогда и в голову не приходило, что следует о чем-то беспокоиться.
— Судя по твоему рассказу, — перебила его Анондомойи, — и мне бы не пришло…
— Ты не понимаешь, ма, — сказал Биной, — из-за меня вокруг них в «Самадже» поднялась целая буря. Пошли такие сплетни, что я к ним никогда больше…
Но Анондомойи не дала ему кончить:
— Гора любил повторять нечто, на мой взгляд, очень правильное. Он говорил: нет хуже, когда снаружи все гладко, а внутри таится зло. И если у них в «Самадже» буря, то, по-моему, тебе тут горевать нечего. Вот увидишь — это только к лучшему. Все обойдется! Важно, чтобы ты сам ни в чем не мог упрекнуть себя.
Что касается Биноя, то как раз в этом и была загвоздка. Он отнюдь не был уверен в безупречности своего поведения. Поскольку Лолита принадлежала совершенно к другому обществу и брак с ней был невозможен, то и любовь к ней казалась ему греховной страстью. И теперь его мучила мысль, что наступила пора неизбежной расплаты.
— Эх! — воскликнул вдруг Биной. — Женился бы я лучше на Шошимукхи! Меня следует держать на привязи, чтобы я знал, где мое настоящее место, да так держать, чтобы я не сорвался.
— То есть, — рассмеялась Анондомойи, — ты хочешь сделать из Шоши не хозяйку дома, а цепь. Ничего себе, завидная участь!
В это время вошел слуга и доложил о приходе дочерей Пореша-бабу. Сердце Биноя учащенно забилось, он не сомневался, что они пришли к Анондомойи пожаловаться на него и попросить передать ему, чтобы впредь он был осмотрительнее.
— Ну, я пошел, ма, — сказал он, поспешно вставая.
Но Анондомойи взяла его за руку.
— Не уходи совсем, Биной. Подожди внизу.
«Зачем это они? — думал Биной, спускаясь вниз по лестнице. — Что произошло, того уж не поправишь, а теперь я скорее умру, чем пойду туда… Огонь возмездия подобен костру, пылающему и после того, как грешник давно испепелен».
Только он хотел войти в кабинет Горы на нижнем этаже, как в противоположном конце коридора появился возвращавшийся со службы Мохим, который на ходу расстегивал на толстом животе пуговицы чапкана.
— A-а, Биной! — воскликнул Мохим, беря его за руку. — Ты-то мне и нужен!
И он повел Биноя в комнату Горы, усадил на стул, сел сам и угостил его паном из металлической коробочки, которую всегда носил при себе.
— Принеси-ка табаку! — грозно крикнул он слуге и затем сразу приступил к делу. — Значит, тот вопрос у нас решен, так что теперь…
Он сразу заметил, что Биной настроен куда более миролюбиво, чем прежде. Собственно, особого энтузиазма он и сейчас не проявил, но уклоняться от объяснения не стал и, когда Мохим заговорил о том, что пора назначить определенный день, ответил:
— Вот вернется Гора, тогда и сговоримся насчет дня.
— Ну, это теперь уже недолго, — довольным тоном сказал Мохим и добавил: — Как насчет того, чтобы закусить, а, Биной? Что-то ты сегодня скверно выглядишь, смотри не захворай.
Биною удалось отвертеться от угощения, и Мохим пошел утолять муки голода к себе. Биной же взял со стола Горы первую попавшуюся книгу, перелистал несколько страниц, затем отбросил ее и принялся шагать из угла в угол, пока не пришел слуга и не сказал, что его зовут наверх.
