Хлеб и камень
«Вы должны веровать, что никакая скорбь
не может с нами случиться, ежели не
попустит Господь. А Он посылает скорби
из любви к нам, или в наказание за грехи,
чтобы очистить здесь от оных, или к искусу
нашей веры и в предостережение от грехов».
Преподобный Макарий Оптинский
Я получила вместо хлеба камни,
Когда просила хлебушка любви.
И ночью сон опять мне снился странный
Про камни веры Спаса-на-кровѝ.
Господь меня, наверно, всё же любит,
Раз так заботится о грешной, обо мне.
Из чаши горечи душа глоток пригубит
Напитка веры в помутневшем дне.
И надо жить, и вновь любить и верить,
И хлеба, и любви от жизни ждать:
Так веру нам Господь даёт измерить,
Когда не хлеб, попустит, – камень дать.
Но как бы ни крепка крестами вера,
И как бы через боль ни укреплялись в ней,
Но и у веры есть предел, у боли – мера,
И хлеба ждём от близких – не камней.
30 июля 2007 г.
Про духовную слепоту и беспечность
Как чужую да беду
Я руками разведу,
А свои-то бедушки –
Давние соседушки.
Учим мы других, как жить,
Как справляться с бедами,
В своих сказочках-во лжи
Тешимся победами.
А придёт своя беда –
Открывай ворóта ей.
Эх, крапива-лебеда,
Счастье при-воротное.
Эти беды-воротá
Всё не закрываются,
Мёды льются мимо рта,
Псы судьбы кусаются.
Кабы знать, да кабы внять
Голоску предвиденья.
Где ума палату взять? –
Вы её не видели?..
Эх, сума, вложи ума:
Умудри до óдури.
По нас плачет Колыма –
По духовным лодырям.
1 августа 2007 г.
Сегодня – дождь. Зовёт бродить
В предместьях осени ненастной,
Где оборвётся лета нить
И фейерверки дней погаснут.
Он лил всю ночь, и не устал,
И утра прихватил толѝку[52].
И только-только день мой стал
Светлеть от сумрачности ликом,
Как снова шлют мне небеса
Привет и сумраком, и болью,
И возле ран кружит оса,
И дождь обилен над юдóлью.[53]
Боюсь, что снова поскользнусь:
В дожди лишь с виду тропки гладки,
И в яму грусти провалюсь,
И буду плакать там украдкой.
Бегу в свой иллюзорный мир,
Чтоб в целое сложить обломки,
И рифмы собирать на пир
С остатком роскоши в котомке
Моей души и горстки дней,
Что перед осенью осталась.
Я поселюсь надолго в ней
И встречу зѝму, в смысле, старость.
Я с каждой травкой заодно
Весь ход времён переживаю:
Зимой застыну вновь я, но:
Весна придёт, – я оживаю.
2 августа 2007 г.
Ночь была кошмарно-душной,
Просыпалась я в поту.
Но с каким-то вдруг воздушным
Чувством встала поутру.
Сны покинули ресницы,
Поутихла боль в десне.
Я в мечтах слетала птицей
В город, снившийся во сне.
Побродила там у башен,
Постояла на мосту.
Город, что мечтой украшен,
Он не любит суету.
Задержалась у бутѝка,
У витринного стекла…
Нет шумов, в мечте всё тихо,
Будто жизнь здесь не текла.
Прогуляюсь возле моря,
Чайкой в небо поднимусь,
Затоскую от простора,
Горлицею обернусь.
Пролечу я над домами
С черепицей рыжей крыш.
Посижу незримо с вами,
Дочка-мамка и Малыш.
Выйду в сад размером в сотку,
На лежанке полежу…
Из фантазий мир мой соткан,
Что понятно и ежу.
Потому что я тоскую,
Так скучаю я по вам, –
Соль земли за соль морскую
В вашем городе отдам.
Тихо, птицей-невидимкой
Я вернусь в свой дом пустой.
Тает сон мой паутинкой:
Подожди, побудь, постой…
2 августа 2007 г.
Посвящается дочке
В шкатулку осени печальной
Я положу свои мечты
Про берег тот, про берег дальний,
Где якорь бросила свой ты.
Мои мечты, как субмарины,
Уйдут под воды грусти дней.
Бежит по вóлнам грёза Грина[54],
И я отчаянно – за ней.
На остров грёз, на остров счастья
Плывут кораблики мечты,
Чтоб хоть в мечтах с тобой встречаться
У разделительной черты.
Так веет холодом разлуки,
Так стали сердцем далеки,
Так отчуждённы речи, руки,
Дни наших встреч не так легки.
Сложнее понимать друг друга.
В заботе видится укор.
И холодком, сердечной вьюгой,
Навеян трудный разговор.
Но всё равно мечтой и сердцем
К тебе стремлюсь сквозь боль обид.
И сумраков ночных соседство
Лишь обостряют слух и вид.
В ночной тиши я вижу внука,
Тебя, и зятя, дворик, дом…
Как тягостна порой разлука!
Но не жалею я о том,
Что так расставлены все точки, –
Всё по волнáм мечты бегу.
Жаль, подстелить соломки, дочка,
Там, где споткнёшься, не смогу.
4 августа 2007 г.
Призрачный и голубой
Ночь льёт свет в окошко.
Тень крадётся за спиной
Тихой чёрной кошкой.
Мир предметный скушал мрак,
Смутны силуэты.
Освещает лунный тракт
Лунные предметы:
Ночь, окно, стихи, мечты,
Прошлого фрагменты,
Кухню-призрак, в коей ты
Крутишь киноленту
Дней, текущих, как вода,
Как в «заначке» деньги,
В никогда и в никуда, –
Ловишь ты лишь тень их.
Что за блажь: их удержать
Строчкою бумажной, –
В кулачке снежинку сжать,
Как ребёнок, важно.
Тает, тает жизнь, как снег,
Утечёт водицей,
Миллионов скольких нет,
Кто успел родиться.
Нет и памяти о них,
Помнят – единицы.
Нет про них ни слов, ни книг, –
Чистые страницы.
Для чего пишу-«пищу»,
Не скажу вам точно:
Может, вечности ищу?
Может, сердцу тошно?
Может, душу обнажить?
Умереть красиво?
Может быть, друзей нажить?
Иль пополнить чтиво?..
Не морочь себя, чтоб жить.
Цель – нага, как жниво:[55]
Крест у Бога заслужить,
Быть у Бога жѝвым.
4 августа 2007 г.
Тоненькой веточкой донника
Пахнет, как ладанкой, дом.
Лета осталось на донышке.
Август звонит нам: дин-дон…
Летние дни земляничные
Жёлтым листком отлетят.
Стихнут цикады скрипичные,
Смолкнут напевы наяд[56].
В цнинских[57] затонах кувшинковых
Щукам мальков не гонять.
Лето растает пушинкою
В небе. И грусть не унять
Ни золочёными ризами,
Ни белоснежностью зим,
Дач-огородов сюрпризами –
Яблоками из корзин.
Лето – оно на тó лето есть,
Чтоб побывали в раю.
Лето свою пишет летопись,
Стóя на самом краю
Поздних цветов увядания,
Августа солнечных дней.
И предпоследняя дань ему –
Донник в квартире моей…
4 августа 2007 г.
«– Мам, я по тебе скучала.
– А как ты скучала? – Скуч, скуч…».
Из давнего разговора.
Звонок. Обмениваясь новостями,
Не замечаем, время как летит.
Беспроводную сердце связь протянет
И птичкой счастья песенку свистит.
Любимая, родная моя доча!
Как рада слышать милый голос твой!
И будто не было вчера бессонной ночи,
И «плешь» в душе вновь проросла травой.
Я так скучаю по тебе! Скучаю!
Так крыльев жажду в черноте ночной!
Как мне тоскливо долгими ночами
Лишь эхом слушать милый отзвук твой.
Я понимаю, старость – не подарок,
И я сама давно уже не приз.
Но тёпл мой голос, а порой и жарок,
Любовь моя – не осени каприз,
Скорее лета зрелости она созвучна,
Не цвету, но – колосьям и плодам.
Могу я быть любой, но только скучной,
Пожалуй, не бывала никогда.
«С тобою не соскучишься, уж точно!..» –
Прости характер мне, как я тебе – подтекст.
Всегда ты будешь самой лучшей дочкой,
Хоть вылеплены мы из разных «тест».
Прости меня, когда я слишком рьяно
Заботилась о Взрослой, о тебе.
Пусть память дней не зарастёт бурьяном,
Когда друг друга выручали мы из бед.
Когда судьба была повёрнута изнанкой,
И бéдам я своим теряла счёт.
Тогда мне ты была, скорее, мамкой. –
Твоей любовью я жива ещё.
Прости меня за все свои обиды,
Что вольно и невольно… Всё прости.
Нельзя, родная, упускать из виду,
Что вечность всем дорожку нам мостит.
Туда тащить обиду вряд ли надо, –
Как птице шлейф, она нужна в пути.
Возьмём с собой свою любовь и радость,
А вместо крыльев: «Милая, прости!».
Ты мне звонишь, и снова в сердце лето.
Я мотыльком порхаю налегке.
И так отраден «спич» душе поэта,
Что внук «чирикнет» ей на птичьем языке.
1 июля 2007 г.
Утро как предчувствие счастья
