А он, сжимая в руке полученную от девочки связку, словно боясь, что его окликнут, быстро вышел из чужого подъезда и направился в свой.
Лифт не стал вызывать. Не хотелось встречаться с людьми. Ему казалось — по его лицу они сразу поймут, что он переживает в эти минуты.
Лестница была пустынной. Быстрей пройти по ней… Задыхаясь, чувствуя усиливающиеся боли в сердце, мужчина поднимался по ступенькам.
Наконец верхняя площадка. Здесь тоже никого не было. Лишь из-за плотно прикрытой двери одной из квартир доносился смех детей. Немного отдышавшись, по небольшой металлической лесенке, закрепленной на стене, полез к темнеющему над головой люку. Смерил взглядом размеры замка, на который был тот закрыт. На ощупь определил, какой должен подойти ключ. Ключ сразу вошел в скважину, и замок легко, без шума открылся. Человек рукой откинул тяжелую крышку и, не замечая, что может вымазать скопившейся здесь за долгие месяцы пылью свое выходное пальто, выбрался на чердак. И тут услышал, как гудит и словно прогибается под бешеным напором ветра казавшаяся сейчас такой легкой крыша дома.
Светились щели в чердачных лазах.
Мужчина подошел к тому, который наметил для выхода на крышу еще на земле. Как и все другие, лаз был закрыт куском жести. Но гвозди забиты лишь наполовину и загнуты. И он пальцами, обдирая кожу о неровные края жести, стал разгибать их.
Вот с одной стороны железный лист уже свободен. Нетерпеливо отвел его в сторону. На чердак стали залезать снежинки.
Перед его взором круто вниз уходила заснеженная крыша. По ней, словно подметая ее гигантским веником, отчего она местами серела шифером, стремительно проносились мощные порывы ветра. Смутно, сквозь густо летящий снег, человек увидел крыши соседних зданий. У их карнизов крутились снежные вихри.
Потом взглянул туда, где метрах в пятнадцати выступал угол дома, и увидел на ограждении темнеющую путаницу бечевки. «Голубь прилетел сюда с бечевкой и запутался, обессилел и не может подняться на карниз», — машинально подумал человек, выдавливая через узкий лаз свое большое тело под бушующий снежный ураган.
И в этот миг он до конца понял то, о чем не раз слышал, читал и чему так хотел верить: бояться — не значит быть трусом, быть трусом — значит не сделать, не достать своего голубя…
Анатолий Сосунов
10 000 ВОЛШЕБНЫХ КЛЮЧИКОВ
Когда мне было семь лет, я сам, без помощи взрослых, прочитал о приключениях Буратино, а так как это была моя первая книжка, ее сохранили.
Вот почему я теперь говорю совершенно точно, что именно на шестьдесят пятой странице много-много лет назад первый раз я увидел черепаху. Она держала золотой ключик, а против нее, на листе кувшинки в обществе пучеглазых лягушек, сидел Буратино и, открыв рот, слушал тайну волшебного ключика.
Меня всегда страшно интересовали всякие тайны. Я лазил за ними на чердаки, в старую конюшню, обшарил все пустыри и свалки, с компанией сорванцов цеплялся за машины, но… не нашел даже самой маленькой, завалящей тайны. Я понял, что чердаки давным-давно ограбили другие, в машинах возят картошку и капусту (и еще с них можно упасть и свернуть себе шею), на свалку выбрасывают не тайны, а рваные ботинки и битую посуду. И, поняв это, стал чаще готовить уроки, как советовали взрослые, и играть в футбол.
Спустя года два мне подарили настоящую живую черепаху. Это был хороший и редкий подарок.
Не могу точно сказать, были или нет тогда в городе другие черепахи, но в нашем районе не проживала ни одна, кроме моей. Мы назвали ее Тортилой. Помните? Так звали старую мудрую черепаху, которую я увидел впервые на шестьдесят пятой странице и которая подарила Буратино волшебный ключик. Только книжная Тортила была болотной черепахой, а наша — степной.
Из соседних дворов приходили оравы моих сверстников поглядеть на диковинное животное. Они тыкали Тортилу пальцами, спорили, пьет ли она воду и крепок ли ее панцирь. Воду черепаха пила, а чтобы проверить прочность панциря, уличная братия уговаривала меня положить Тортилу под автомобиль. Я не согласился.
Как-то, приготовляя обед, порезали зеленый лук. По комнате пустился тот бравый дух, от которого ест глаза и першит в горле. Вдруг из-под дивана высунулась Тортила, повертела головой и изо всей мочи поперла прямо к столу.
Она с таким упорством тянула вверх голову, что, казалось, вот-вот вылезет из своего панциря. Мы дали ей немного лука и позабавились маленькому открытию. Оказалось, что наша Тортила умеет плакать. Правда, слезы — луковые, но разве в этом дело? Они были крупные и прозрачные. Кусая лук, Тортила блаженно жмурилась, слезы катились по ее щекам, и она, не переставая жевать, поочередно вытирала своими неуклюжими и корявыми лапами то один, то другой глаз. Так иногда хозяйки вытирают глаза локтем или плечом, когда руки их чем-нибудь заняты.
Все степные черепахи — убежденные вегетарианцы. Наша не была в этом смысле исключением. Она охотно поедала капусту, листья редиски, свеклы, одуванчика и прочую зелень.
Зимой Тортила спала под своим любимым диваном, но иногда выползала, глядела на нас сонными глазами, будто говорила:
— Ну, как вы тут… Все еще ходите? А я вот того, сплю. Дайте-ка, братцы, чего-нибудь перекусить, а то у вас зима длинная, чего доброго и с голоду пропадешь!
Мы клали ей кусочки яблока или компот, и Тортила, заморив червячка, зевнув сладко несколько раз, снова отправлялась на зимний покой.
Вслед за Тортилой в нашей комнате стали появляться рыбки, птицы, бурундуки и даже лисы. Одних я ловил сам, других дарили знакомые охотники. Мне стали необходимы леса и озера.
Тортила прожила много лет и погибла случайно: один неуклюжий человек наступил ей на голову.
Уже взрослым я понял: наша Тортила тоже подарила мне волшебный ключик. «Нужно отворить им какую-то дверь, и это принесет счастье…» Я отворил этим ключиком дверь в природу и узнал, о чем поют птицы, шумят деревья и травы, звенят росы. Я полюбил природу и стал зоологом.
В городе у нас недавно вдруг появилось сразу 10 000 черепах! Подумайте только! Где-то совсем рядом 10 000 волшебных ключиков! Первую черепаху я встретил в трамвае. Она ехала в руках у девочки, вторая торчала из кармана прохожего, потом офицер нес сразу двух, прихватив их листиками бумаги, точно пирожки в масле. Я узнал, что черепах продают на рынке, и отправился туда.
У грузовика толпился народ.
— Гляди-ка, шевелятся!.. Живые.
— Их, что же, едят или как?
— Говорят, они несутся, как куры!
— Сам ты несешься, как кура! Они мышей ловят, потому их и держат!
— Не поймает! Она пока голову повернет, ей мыши хвост откусят!
— Для удовольствия их держат, для души!
— Какое там удовольствие?! Они мебель грызут!
— Вранье все это! Чепуха!
Задние напирают.
— Чего там приросли? Дай нам подойти!
Худой, чернявый, с усиками продавец сухих фруктов, а попросту — спекулянт, толкается тут же.
— Дай мне тыщу рублей — я бы такую гадость в руки не взял!
— Чего брешешь? Ты бы ее за десятку во рту понес! Иди лучше свой кишмиш продавай!
Спекулянт хочет выкрутиться и поет на другой лад.
— Где же это их ловят?
— В пустыне. А ты чего? Черепашек ловить задумал?
— Да я не умею.
— А тут и уметь нечего, становись на четвереньки и ползи по песку. Они за тобой гурьбой и повалят!
— Прямо сюда и ползи, — вставил кто-то.
Все смеются, спекулянт ретируется. Седой дед долго приглядывался, щурил глаза, потом спросил:
— Из какого же это колхоза, а?
Ему объясняют, что черепах продает Зоокомбинат, а привезли их из Киргизии.
Мальчишки держатся солидно. Они знают, для чего нужны черепахи, и снисходительно, даже с презрением посматривают на взрослых невежд.
Уж поздно, и пора кончать торговлю. Грузовик трогается. Толпа бросается за ним. Те, кто еще недавно стоял в нерешительности, видя, что черепахи уезжают, на ходу тянут деньги. Прохожая женщина, глядя на других, купила черепаху и теперь с изумлением на нее смотрит.
— А чего с ней делать?
Подошла дворничиха.
— Зачем ты ее брала, коль не знаешь, что с ней делать?
— А все брали, и я взяла!
— Детям отнеси. Худого не будет, а душа у них добрее станет. Да поласковее с ней. Всякое животное ласку любит…
Я знаю одного мальчика, которому взрослые говорят:
— Не подходи к собаке — она старая и больная!
— Не тронь кошку — у ней блохи!
— Все звери грязные и заразные!
Этот мальчик не любит животных, всего боится и очень часто болеет. Мне жаль его. У него не будет волшебного ключика, если даже ему купят 10 000 черепах!
Леонид Леонов
ЛЮБИТЕ ПРИРОДУ, НО… БЕЗ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ
