Мои мозги придумать не могли.
Пришла зима, я захотел увидеть Гошу
По лестнице изогнутой поднялся не спеша,
Но дверь была закрыта. Зимняя пороша
Чердак знакомый снегом занесла.
Вот в это время перед замком появился тот,
Которого вначале внутрь не пускали,
С подругой-жабой повстречал их одноглазый кот,
Затем и остальные прибежали.
А каждая из фрейлен привела троих детей,
И были все на нашего знакомца копией похожи.
Вот получилось что из королевских тех затей.
Когда король сказал, что одиночество ему негоже.
И в замке воцарились рай и тишина,
А туалеты все работали прекрасно,
От электричества – холодная или горячая вода,
Крутились лопасти в реке, ведь не напрасно.
Сумел знакомый наш аж на семьсот опередить
Каким-то образом все сокрушающее время,
Быть может, он машину времени сумел соорудить,
Не знаю точно, рассуждать об этом я не смею.
P.S. Мужское племя в королевстве не спало,
И женские велосипеды стали в моде.
На раме «слабый пол» катался все равно.
Хотя той рамы у велосипеда не было в природе.
Ну ладно, шутки шутками, а эту божью благодать,
Дар от земли и неба нам веками,
Хочу глоточками малюсенькими смаковать
То королевское вино, но не один, а вместе с вами.
На счастье, пара тех бутылочек досталась мне
В подарок, ведь с героем мы давно знакомы.
Но я давно его не видел, где он, где?
Там, за семьсот назад, или в 2010-ом дома.
31.10.2011
На кончике пера повисла жизнь
Повисла в виде вопросительного знака
И означала: «Быть или не быть»,
Расплылась подписью в защиту Пастернака.
Не монументом в тишине кладбищенской стоять,
О, Белла! Ты всегда была готова к бою.
Борцом за Жизнь и Правду воссиять
Как Жанна д‘ Арк средневековою стезею.
30.11.2010
В руке зажатый микрофон – змеею ядовитой —
К нему по сцене вьётся шпур – и вот тогда
С Библейским словом Правды через свет софитов
Поэт бесчестность заклеймил позором навсегда.
Душой Бессмертной Правду изливая
Струей, уничтожающей сатрапов сброд,
Он, через стену лжи к свободе продираясь,
Нашел ее у Бога – «не наоборот».
30.11.2010
Как вернуть, возвратить мне из снов
Все минуты ушедшего счастья,
И безмерную Вашу Любовь,
Что спасала меня от ненастья.
Материнскую руку – крыло,
Что мои прикрывало невзгоды,
Нежность в ваших глазах, что теплом
Согревала меня в непогоды.
И отцовский мужской разговор,
Что боялся я слушать отчайно,
С ним хотелось вступить часто в спор,
Как хочу я услышать случайно.
Годы шли и менялись Мои
Хоть хотели казаться моложе.
Но не скрыть им своей седины
И морщин, вроде, больше – похоже.
Годы мчатся – все чаще назад
Я смотрю, вспоминая в тревоге,
Как же часто – родительский взгляд
В беспокойстве стоял на пороге.
03.01.2011
Из деревни милой отголоски
Слышу я вечернею порой.
От реки я слышу рыбьи всплески
Как мне хочется к тебе – домой.
Босиком по травке ранней зорькой —
Как асфальт я видеть не хочу! —
Пробежаться к коням на пригорке,
Что с ночи пасутся к вечеру.
Посидеть бы хоть немного с пастухами,
Что на ватниках прокуренных лежат.
Слушать этот разговор часами,
Тот, что мать родную матерят.
Ощутить родимый дым махорки
От простых, приветливых ребят.
С наслаждением на этом на пригорке
Побывать как много лет назад.
Вы – «мечты-мечты, где ваша сладость»,
Пастухи и рыбьи всплески на реке
Где-то там вдали давно остались
Пульсом учащенным на руке.
01.01.2011
Песочные часы – какая тайна в вас,
Какая тайна в вас великая сокрыта.
Об этой тайне расскажу сейчас,
Пока живу – плитою не накрытый.
Когда был молод, медленно песчинки вниз
Струились тихо, время отмеряя,
Душа моя стремилась птицей ввысь,
Я жил любовью, времени не замечая.
Прошли года, мне показалось вдруг.
Песчинки вниз быстрее побежали.
Сужался круг друзей и круг подруг,
Песочные часы все больше раздражали.
Прошли года, мне показалось вдруг,
Что горлышко часов расширилось намного.
Песок потоком вниз, и никого вокруг,
Лишь звезды ближе светят одиноко.
Но знаю я, что Фауста не повторю судьбу,
Черт побери – пусть разобьются вдребезг
Часы песочные – что жизнь отмерили мою —
В геенне огненной сгорят быстрей, чем вереск.
Часы песочные – ведь я проверил вас.
Действительно в вас горло стало шире.
Там время, что на 70 ушло за час,
Оставив одного стоять в пустыне.
30. 12.2010
Листопад-листопад, под ногою шуршащий,
Теплым золотом листьев в просиненном дне,
Листопад-листопад пред зимой предстоящей,
Душу мне холодишь – непокой на Душе.
Багрецом, бабьим летом меня не согреешь,
Обещаньями щедрыми – ты меня не проймешь.
Осень милая, может, успеешь
Мне вернуть. Что потеряно, то, что жалко до слез.
Соверши это чудо, верни то, что было,
Той щемящей весной, той прекрасной порой,
Ты коварно, предательски быстро сменила
Изумрудные листья в желтый лист под ногой.
22.12.2010
В том далеком «Тогда» под дождем листопада,
Когда осень уходит в первый снег по зиме,
Мы бродили вдвоем – отдыхать нам не надо.
Лишь веселье и радость у нас на душе.
В нашем близком «Теперь» – среди вьюг и метелей,
По знакомым тропинкам идем, как всегда.
Мы с Любовью втроем – мы с тобой поседели,
Ну, а спутница наша, как всегда, молода.
И к тому, что «Потом» – все по той же дорожке
Под названием Жизнь – мы идем не спеша.
И «Потом» шепчет нам, может быть, понарошку,
Там не будет ни осени, лета, зимы и весны никогда.
22.12. 2010
Моя любовь и боль ― Россия
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Россия-мать – таинственная сторона,
К тебе приковано всемирное внимание,
На шаре на земном та исполинская страна,
С историей и мира, и войны —
историей нечеловеческих страданий.
Четыре с половиной с севера на юг ты заняла,
А с запада к востоку все двенадцать тысяч одолела,
За тысячу прошедших лет ты всех врагов смела,
В движенье ко Христу предела не имела.
Могучих рек течением покрытая страна,
Сибирским своеволием ты славилась от века.
Стоят кедровые могучие привольные леса,
Зверьем, грибами и орехом оделяя человека.
Сапфирами в могучих тех таинственных лесах
Красуются озера, в тростниковом обрамленье отражаясь.
Летят над ними друг за другом облака,
В них в фантастических фигурах вдруг преображаясь.
В охре бесчисленных прокошенных полей
Снопы ржаные, перевязанные пряслом,
В июльские жары трудился русский человек
И поливал свою он землю потом не напрасным.
Такие разницы температур в ней прижились,
И в них там множество народов проживали,
Там чукчи при пятидесяти семи минусовых,
На юге при пятидесяти градусах жары детей рожали.
Зверей на ней количества не сосчитать.
Медведь и соболь запросто столкнутся,
А чернобурок и песцов там не пересчитать,
И от лосей и кабанов, бывало, и не увернуться.
А в перелетные поры там днем темно
От гусей, уток – перелетных пташек.
В полях перепелов полным-полно,
Не считаны они, их больше, чем букашек.
А соловьи в той милой среднерусской полосе,
Таких оркестров не бывает сроду,
По ивнякам на озере иль на реке
На сотни километров оживляли курскую природу.
О, соловей, тебя непостижимым даром
Господь и Ангелы сумели одарить.
И голос Каллас в горлышке твоем звучит, и не задаром
Колоратуру высшей пробы можешь ты дарить.
Частенько человеку русскому не надо и сетей,
Входи с берестяным лукошком прямо в воду,
И раков, рыбу черпай тем лукошком поскорей,
Пока не уползли обратно, и грузи их на подводу.
В богатстве необъятном утопала там земля,
Руды и золота запасов без конца и края.
Бывало, из-за стаи осетров по Волге лодка не плыла,
Часами застревая в этой рыбной стае.
Подворье русское веками было создано упорнейшим трудом,
Кормилиц пара – и лошадок двое – пахотные гривы,
Да свиньи с живностью кудахтали, мычали, блеяли кругом.
Иконы по углам с лампадкой вечною светили.
Так искони в сословиях страна огромная жила,
И всяк сверчок знал свой шесток с рожденья,
К молитве в церковь собиралась вся крестьянская семья,
