СЛУЧАИ НА ДОРОГЕ
Поля обветрились едва Ступить с дороги топко. Как хвоя тонкая, трава Показывалась робко.
И колесо еще следа Прорезать не успело. И запоздалая вода По всем овражкам пела
В такой-то день мы шли гулять, Кино прослышав где-то. И были оба мы под стать, Как лорды, разодеты.
И с виду будто от собак, Для красоты на деле, Мы с другом прутики в руках Изящные имели.
Хотя обочные уже Тропинки были сухи, Шагали мы настороже, Оберегая брюки.
А воздух весь звенел вокруг, И грело солнце так-то! И вот идем и слышим вдруг: Стучит, буксуя, трактор.
Понять не трудно, что и как: Имеет ухо опыт. Какой-то, думаем, дурак В грязи машину топит.
Слова готовы наперед: - Позор! В нетрезвом виде... С горы спускаемся - и вот Мы видим... Что ж мы видим?
Девчонка лет семнадцати Хлопочет за рулем: Обволокло по ступицы Колеса киселем.
Девчонка лет семнадцати Берет на полный ход. Но, видно, не податься ей Ни взад и ни вперед.
Подходят к ней смущенные Два лорда молодых. - Позвольте, мы вас вытащим, Сказал один из них.
Понятно, соглашается, Хотя глядит зверьком, И даже улыбается, Несчастная, мельком.
Но это дело личное, А медлить не с руки. И лорды, не задумавшись, Снимают пиджаки.
Мости побольше хворосту, Кустарник под боком.
И трактор вылез вскорости, Однако суть не в том... Девчонка, смех стараясь скрыть, Сидит, глядит понуро.
- Позвольте вас благодарить... И руку протянула.
Но мы стоим, мы как без рук: В грязи по локти руки. А тут еще мы видим вдруг, Какие наши брюки.
Стоим. Нельзя подать руки. Умыться тоже нечем. Она, смеясь, нам пиджаки Накинула на плечи.
Он на меня, я на него Идем, косясь, бок о бок. - Ты что? - А что? - Да ничего...
И рассмеялись оба. Была погода хороша, Приветлива девчонка. Шел в гору "Интер" не спеша. И мы пошли сторонкой.
Потерян был иаш прежний лоск, И нас томила робость. Знакомство все же началось. Но тут - сюжет особый...
1938
СЕМЬЯ КУЗНЕЦА
Машина под флагом стоит у крыльца, Цветы по бортам полевые. Сегодня большая семья кузнеца Места покидает родные.
Не ведавший прежде далеких дорог, Старик, человек домовитый, Кузнец уезжает на Дальний Восток К своим сыновьям знаменитым.
Не в гости. Еще от работы не прочь Умелые старые руки. С ним едет старуха и младшая дочь, Невестки и первенцы-внуки.
Веселая, дружная эта семья Жила, подрастала при кузнице темной, Ухваткой и силой в отца сыновья, А в мать красотой, моложавой и скромной.
Любил их отец. За вечерним столом Сидели, как равные, вместе, Вели деловитые речи втроем, Втроем затевали и песни.
Давно ли то было? А дети росли. И вот они вправду мужчины. У самого края советской земли Ведут боевые машины.
Своими сынами зовет их страна, Знакомы народу их лица. И носят они на груди ордена За подвиг в бою у границы.
Родительской гордости полон старик, За шуткой скрывает волненье: Мол, жить мне теперь интерес не велик От славы своей в отдаленье.
Мол, еду гулять. Ни забот, ни хлопот, Живи, отдыхай за сынами. А смерть подойдет - и опять же почет: Положат под красное знамя.
И будто бы он по природе простак О чем еще думать такому? А правду сказать - не совсем оно так, И даже как раз - по-другому.
Охота ему не отстать от детей, Водить с ними прежнюю дружбу, Чтоб было ребятам еще веселей Нести свою трудную службу.
Пускай они все-таки, - думает он, С позиции слышат недальней Знакомый им с детства, уверенный звон Отцовской простой наковальни.
И, глядя в глухую тревожную мглу, Готовясь к атаке горячей, Пускай они знают, что батька в тылу Свою выполняет задачу.
И пусть, как товарища, чуют плечом, Чему бы в бою ни случиться, И мивгое пусть они знают, о чем Вперед говорить не годится...
Машина под флагом стоит у крыльца, Цветы по бортам полевые. Сегодня большая семья кузнеца Места покидает родные.
У той, у какой-то далекой версты, Далеко от этого дома, Наверно, другие цветут и цветы, И птицы поют по-иному.
Сиял шапку старик, обернулся, взглянул На дом, на колодец, на крышу с трубою. Что ж, трогай! - И молодо, гордо тряхнул Курчавой седой головою.
И жизнь как бы снова начнется вдали. Но, дедовский край покидая, Не брал он на память щепотку земли: Своя она вся и родная.
1938
ПРО ТЕЛЕНКА
Прибежал пастух с докладом К Поле Козаковой: Не пришла домой со стадом Бурая корова.
Протрубил до полдня в рог И нигде найти не мог. Надо ж атому случиться Горю и тревоге В самый раз, как ей телиться На последнем сроке. Забредет, куда не след, Пропадет - коровы нет.
Да еще совпало это, Ради злой напасти, Что самой хозяйки нету, Скотницы Настасьи.
А характер у самой Не сказать, чтоб золотой. Никому не будет мало, Как сама вернется, Вот и знала, скажет, знала Что-нибудь стрясется...
И пойдет, пойдет по всей Улице хвалиться, Что и не на кого ей Даж* положиться.
Что беды не видели, Спали все подряд, Что в хлеву вредители У нее сидят.
Им с коровами не любо, Подыхай коровы. А с шофером скалить зубы День и ночь готовы." Что теперь сказать в ответ? Правда все. Коровы нет.
Не пришла корова с поля, Пропадет корова. Что ж ты будешь делать, Поля, Поля Козакова?..
Вышла за околицу, В лес пошла одна. Ходит Поля по лесу. Полдень. Тишина.
Ходит Поля ельником, Топчет мох сухой. Пахнет муравейником, Хвойною трухой.
В глушь непроходимую, Жмурясь, пробралась, Липкой паутиною Вся обволоклась...
Лес и вдоль и поперек Поля исходила. Как девчонка, сбилась с ног, Села, приуныла.
С чем прийти на скотный двор, Что сказать Настасье? Да и тут еще шофер Виноват отчасти.
Что недаром ходит он Это всем известно. Ну и пусть себе влюблен, Ей неинтересно.
Хоть сто лет не будь его, И на то согласна.
Но попреки каково Слушать занапрасно. Спотыкаясь, бродит снова Девушка усталая. Ах ты, бурая корова, Ах ты, дура старая...
Ходит девушка - и вдруг Где-то за кустами Будто хрустнул тонкий сук, Звук тревожный замер...
Притаилась в тишине, Приподнявши брови. Слышит: близко, в стороне Грустный вздох коровий... Вздох - и снова тишина, Сонная, лесная... Покачнулся куст - она! Бурая, родная.
Повернула чуть рога, Тихо промычала. На опавшие бока Будто показала. Отступила, и у ног, На траве зеленой, Мажет слюнями листок Рыженький теленок.
Длинноногий добрый бык, И назвать его - Лесник!
Подхватила, как ребенка, Понесла - и следом мать; Слышит - выпала гребенка. Ладно, некогда искать. Дотащилась до дороги Лесом, лядом напрямик. Ох, тяжел ты, длинноногий, Теплый, потный, рыжий бык. Потемнели в поле тени, Солнце спряталось в лесу. Млеют девичьи колени, Мочи нет: - Не донесу... И, шатаясь, через силу, Сзади бурая идет. Мол, и я его носила, А теперь уж твой черед.
Тихо Поля Козакова С ношей движется домой. Жалко рыжего, коровы, Жалко ей себя самой...
Будто нет ни ног, ни рук Повалиться впору. Только видит Поля вдруг Своего шофера.
Он идет с горы к реке С полотенцем на руке.
Он идет, ее не видя, У него свои дела. Закричала: - Виктор, Витя! Села, дальше не могла. Подбегает он в испуге, Плачет девушка навзрыд:
- Ты гуляешь, руки в брюки, Я страдаю, - говорит. Опечален и растерян, Он бормочет: - Виноват... Но ему теперь не верят, Даже слушать не хотят.
- Ты прощенья не проси. Вот теленок. Сам неси.
Не сказал шофер ни слова, Взял теленка и понес. Следом - Поля Козакова, Покрасневшая от слез. С ношей бережно шагая, На нее глядит шофер.
- Что ж ты нервная такая? Затевает разговор. Голос ласков и участлив, Но еще молчит она.
И своей довольна властью, Точно строгая жена. Пусть молчит, а все же видит Славный парень, верный друг.
Не оставит, не обидит И не выпустит из рук.
Молчаливое согласье. Что минуло - то не в счет. И навстречу им Настасья Выбегает из ворот.
Завела свое сначала: - Так и знала, так и знала... Присмотрелась и - молчок. Дело к свадьбе - угадала, Улыбнулась и сказала: - Так и знала, что бычок...
1938
ЗА ТЫСЯЧУ ВЕРСТ...
За тысячу верст От родимого дома Вдруг ветер повеет Знакомо-знакомо...
За тысячу верст От родного порога Проселочной, белой Запахнет дорогой;
Ольховой, лозовой Листвой запыленной, Запаханным паром, Отавой зеленой;
Картофельным цветом, Желтеющим льном И теплым зерном На току земляном;
И сеном и старою Крышей сарая... За тысячу верст От отцовского края...
За тысячу верст В стороне приднепровской Нежаркое солнце Поры августовской.
Плывут паутины Над сонным жнивьем, Краснеют рябины Под каждым окном.
Хрипят по утрам Петушки молодые. Дожди налегке Выпадают грибные.
Поют трактористы, На зябь выезжая, Готовятся свадьбы Ко Дню урожая.
Страда отошла, И земля поостыла. И веники вяжет Мой старый Данила.
Он прутик до прутика Ровно кладет: Полдня провозиться, А париться - год!
Привет мой сыновний Далекому краю. Поклон мой, Данила, Тебе посылаю.
И всем старикам Богатырской породы Поклон-пожеланье На долгие годы.
Живите, красуйтесь И будьте здоровы От веников новых До веников новых.
