«Унеси меня, светлый и радостный сон…»
Унеси меня, светлый и радостный сон,
На приволье фракийских полей,
В те века, когда в небе блистал Аполлон,
По земле же скитался Лиэй.
Сын сожженной Семелы, толпою менад
Окруженный, ты шел по лугам
И безумье дарил. Тем безумьем объят,
Человек улыбался богам.
Твой ликующий зов смертных властно отторг
От лишений, стыда и тоски.
Где ты, благостный бог, нам даривший восторг
Мановеньем всесильной руки?!..
Виноградной зеленой лозою обвит,
Сквозь ряды белоснежных колонн
С тихой лаской зовет, беззаботно манит
Этот сон отдаленных времен.
Мы – безвестная нежить болот,
Изумрудной трясины сыны;
У окраин немой глубины
Наше племя живет.
В полусне, при сиянии дня,
Мы таимся средь бледного мха
Там, где чахлая дремлет ольха,
Подле черного пня.
Но когда над болотом туман
Заколышется млечной стеной,
Мы выходим, пленясь тишиной,
На приволье полян.
Несказанной истомы полны,
Мы садимся на мшистых камнях
И купаемся в светлых волнах
Бледно-желтой луны.
Голубыми огнями горя,
Мы недавно средь влажной травы,
Под унылые крики совы,
Выбирали царя.
Сам был сер он, а хвост его бел
И короткие рожки красны;
Но, увенчанный веткой сосны,
Быть царем не хотел.
Он капризничал, плакал, просил,
Чтобы лучше был избран другой;
Он брыкался мохнатой ногой
И меня укусил…
Окруженные облаком брызг,
Мы его щекотали, смеясь,
Кувыркались и падали в грязь
Под немолкнущий визг…
Шелестела трава в эту ночь
И взлетали, ее шевеля,
Из-под мокрых кустов дупеля
С тихим цыканьем прочь.
И когда, багровея сквозь лес,
Закатилась луна, о, с какой
Безысходною плакал тоской
Каждый маленький бес!
На закатную красную медь
Со слезами мы лаяли все.
Загулявший в далеком овсе
Встрепенулся медведь…
Он звенел, наш немолкнущий плач.
Были стоны далеко слышны.
На темнеющих сучьях сосны
Завозился пугач…
В этот ранний предутренний час
Там, где ржавеет сонно вода,
Невозвратно ушел навсегда
Наш избранник от нас.
Изумрудной трясины сыны,
Мы тоскуем, заклятье творя;
Мы вчера на закате луны
Утопили царя.
Я — отклик неведомо чей;
Я — звук ночных голосов.
Мой лик колеблет ручей,
Журчащий в чаше лесов.
Люблю я негу твою,
Ночная тихая мгла.
Твой запах я жадно пью,
Сосны золотая смола.
Я — лепет светлых осин;
Я — в тленье старых корней.
Вечерний шепот вершин —
Дыханье грезы моей.
В грозу ночную люблю
Качать деревьев стволы
И отблеск тайны ловлю
В сиянье молний средь мглы.
Зови — и на зов приду,
И другом стану твоим.
Живу я в том же бреду,
Тоскою той же томим.
Земля нам общая мать.
Мы оба ее сыны;
Стремимся оба поймать
Улыбку светлой Весны.
Мы – беззвучное струек движенье
Усыпленной воды;
Мы — в тумане лесном отраженье
Полуночной звезды.
Нам так нравятся томные ласки
Серебристой луны.
Изумрудною зеленью ряски
Наши косы полны.
Мы — неясного шепота звуки,
Тихий плеск в тростнике,
Мы — чьи бледные тянутся руки
К звездам ночи в тоске.
Мы грустим, шелестя и вдыхая
Запах водных цветов.
Мы — воздушная, легкая стая
Чьих-то сладостных снов…
Пусть Михаилом горд в веках Иегова.
Я равнодушен к вам, враждебные владыки.
Пусть розой Астарот венчался медноликий;
Пусть без конца звучат хвалебные слова
Астарте женственной; пусть славит танец дикий
Молоха мрачного, похожего на льва.
Моя перунами увита голова. Я — Вельзевул. Я — неба князь великий…
О, только ты один, мой властный, гордый брат,
С челом пленительным, увенчанным звездою,
Своей улыбкою мне не даешь покою!
Я знаю, для кого приветливо горят
Глаза Обманчивой. Клянусь моей судьбою,
Лазурноокая, я притяну Твой взгляд!
Ты помнишь, на черном зловещем баране
Ты к нам прискакала нагая,
Белея, как призрак в полночном тумане,
Испуганно слезы роняя?
Ты помнишь, как ярко огни запылали,
Как в пляске завились инкубы,
Как гости, склоняясь, «лицо» целовали
В холодные, бледные губы?
Ты помнишь, кропили нас кровью козленка…
Горячие, алые брызги…
Как плакал в толпе кто-то долго и звонко
Под общие крики и взвизги?
Когтями нечистые вырыли яму,
И влагой она засветилась.
Под дикую песню, где славили «Даму»,
Ты помнишь, туда погрузилась?
Ты помнишь, как, очи потупивши долу,
В клубах кантариды и нарда,
Полна содрогания, шла ты к престолу
Принять поцелуй «Леонарда»;
Как в трепете сладко-томителыюй муки,
Тебе неизвестной дотоле,
Ты, гордо раскинув прекрасные руки,
Простерлась на страшном престоле?
Тихо в подвале. Вдоль свода кирпичного
Отблески пляшут огня.
Веяньем холода страх непривычного
Обдал тебя и меня.
Брошены в уголья травы душистые.
Пламень дрожит голубой.
Силы нездешние, силы нечистые
Мы заклинаем с тобой.
Тесен наш круг. Вся полна ожидания,
Ты мне прижалась к плечу.
Обнял я стан твой. Слова заклинания
Строго и властно шепчу.
Кончил. Чу! Трепет гудения струнного,
Тихий, таинственный стук!
Ждем мы видений, меча двоелунного
Не выпуская из рук…
Ахнула ты, содрогаясь и путая
Нить непонятную слов.
Ларвов тела безобразно раздутые
К нам поползли из углов.
Следом, колеблясь, как травы болотные,
Духи иные стеклись.
Формы людские и формы животные
В них своенравно слились.
Поднял я перстень с звездой златокованой,
Пятиконечной звездой.
— Духи, ответьте, что нам уготовано
В жизни суровой судьбой?
Что нам сулит непреложно грядущее?
Горе иль радостей дни?
Ждем мы с тоскою… Молчанье гнетущее.
Не отвечают они…
Грозно сгущаясь, толпа безобразная
Все прибывает из мглы.
Шепчутся головы мертвенно-грязные;
Уст их кривятся углы.
Тянутся цепкие руки мохнатые…
Вот они вновь поползли,
Крови и мыслей исчадья проклятые…
Близко… Коли их, коли!..
Ветер и мрак ледяной…
Хаоса дальнего шум.
Вырвал из жизни земной
Душу мне смертный самум.
В мир пережитых минут
Мне возвращения нет.
Сладко поют и зовут
Кольца лазурных планет…
Мимо! Не тянет меня
Лун упоительный зов.
Громко бушует, маня,
Хаоса сладостный рев.
Вечную чувствуя связь,
Мчусь метеором туда,
В пляске безумной кружась,
Я потону без следа.
«В доме отца моего обителей много…»
(От Иоанна 14, 2)
Мы ждем Тебя. Из недр ущелий диких,
Из тьмы пещер, из топей и трясин
Несется крик и малых и великих:
О, низойди, сойди к нам, Властелин!
Из тесных нор, где, прячась друг от друга,
Забились мы, летят к Тебе мольбы,
Не молкнет вопль: сойди с святого круга,
Спаси наш род от тягостей судьбы!
Войди в леса, лазурью осиянный,
Своим явленьем алчных разгони,
Явись средь нас, о сладкий, о желанный,
И на ползущих ласково взгляни!
Мы ждем Тебя, бессильно простирая
Корявых лап усталую ладонь…
Ты низойдешь! Застонет мгла немая,
И запоет Твой благостный огонь…
