В период создания единого английского государства[9], проходившего в условиях сопротивления англо-саксонских королевств нашествиям датских викингов, Нортумбрия утратила своё былое независимое положение. С последней трети X в. её северо-восточные территории (Лотиан) стали местом острого политического и военного соперничества Англии и формировавшегося шотландского государства. После решающего сражения при Кареме в 1018 г. шотландский король Малколм II Мак Кеннет присоединил к своему государству область Лотиан вплоть до реки Твид. К середине XI в. англо-шотландская граница в основном определилась. Она пролегла примерно вдоль линии Солуэй-Твид[10]. Однако в течение многих последующих столетий пограничный район (Бордерс) служил местом постоянных военных конфликтов между Англией и Шотландией.
Складывание в IX-XI вв. на севере Британии шотландского государства происходило в условиях разложения патриархально-родового строя и перехода к раннефеодальным отношениям.
Основным занятием населения страны было пастбищное скотоводство. В равнинных областях Центральной, Восточной и Юго-Западной Шотландии развивалось земледелие. На севере страны наряду со скотоводством население занималось охотничьими промыслами и рыболовством. В районе Лоуленда (равнинной Шотландии) сильнее ощущалось англосаксонское культурное влияние. На юго-западе и западе страны – в Гэлоуэе и Камбрии преобладали черты гэльской и галло-бретонской культуры. В Хайленде – областях севернее Ферт-оф-Клайда и Абердина наряду с гзльской утвердилась норвежская культура. В ходе присоединения юго-западных и юго-восточных районов к шотландскому королевству в X – начале XI в., а также в период войн кельтов с викингами и англосаксами в ряде областей страны заметно усилились миграционные процессы, а родоплеменные связи оказались существенно ослабленными.
Подрыв традиционных общественных устоев содействовал дальнейшему разложению родовой общины, разрушению её замкнутости и образованию свободной сельской общины. Это, в свою очередь, стимулировало зарождение в Лоуленде и некоторых пограничных областях социальных отношений, базирующихся на фактическом превращении части общинных земель в собственность представителей знати и наиболее зажиточных членов рода. Общность, основанная на семейно-родовых связях, отступала на задний план перед общностью территориальной. В то же время в самой сердцевине кельтского шотландского государства – на северо-западе и западе страны – продолжали сохранять устойчивость патриархально-родовые связи. Становление раннефеодального общества происходило в этих районах замедленно, при сохранении определяющей роли родовой общины.
В период складывания единого государства на территории Шотландии важную роль в преодолении родоплеменной обособленности играл гэльский язык. Смешиваясь с галло-бретонским диалектом на юго-западе и языком англов на юго-востоке, испытывая норвежское влияние на севере, он вбирал в себя качественно новые элементы, видоизменялся и постепенно становился основным межэтническим средством общения.
Общественно-политическое устройство шотландского государства в середине XI в. в главных своих чертах походило на общественный строй Англии того же периода. Особенно отчётливо черты сходства прослеживались в развитии юго-восточных и центральных областей Шотландии и северных пограничных областей Англии.
Принципиальная общность в развитии двух стран накануне нормандского завоевания обусловливалась тем, что оба раннефеодальных государства находились на одной стадии развития общества. Процесс феодализации в обеих странах происходил сравнительно медленно. Основную массу общества продолжало составлять свободное крестьянство. Это объяснялось слабым римским влиянием на англосаксонское общество (а в Шотландии некоторые районы вообще не испытали его воздействия). Закреплению общинных порядков в Англии и Шотландии способствовала также норвежская и датская колонизация на севере и северо-востоке Британских островов. Вместе с тем уже в тот период существовали некоторые различия в темпах феодализации двух стран. Германские племена англов и саксов принесли с собой на территорию Британии соседскую обшину, тогда как в Шотландии, в её южных и центральных районах она возникла значительно позднее, а на северо-западе оставались достаточно прочными родовые связи.
К середине XI в. в шотландском обществе уже существовала заметная социально-классовая дифференциая. Основой общества являлись крестьяне-общинники (бондеры), имевшие в рамках общины земельные наделы и скот. Каждый род считал землю, на которой проживал, своей собственностью. Но при переделах земли, принадлежавшей общине, знать пользовалась преимществами, получая свои участки В первую очередь. За убийство представителя знати роду выплачивалась компенсация в пять раз большая, чем за убийство рядового общинника. При вступлении в должность нового главы рода общинники должны были платить ему единовременный налог (обычно из поголовья скота принадлежавшего крестьянам). Это служило своеобразным подтверждением обязанности вождя защищать рядовых членов от внешней опасности, укреплять благосостояние рода. С общинников взимались и другие поборы в пользу рода и его верхушки. Крестьяне являлись также участниками народного ополчения, возглавляемого вождём. Наделение крестьян землёй от лица общины со временем стало выглядеть как пожалование родовой знатью участков земли отдельным семьям, которые пользовались ею по обычаю.
Превращение крестьян в наследственных арендаторов, сохранявших личную свободу, но обременных поборами и службами, происходило быстрее в тех областях Шотландии, в которых родовая община уступила место сельской. Но даже в горных районах северо-запада и отдалённых юго-западных областях, где родовые связи были крепкими, совершалась медленная трансформация положения крестьянина-общинника, усиливалось его земельное неполноправие.
Меняли своё содержание и другие архаические формы зависимости, покоившиеся на существовании родовой общины. В периоды набегов викингов и в связи междоусобными конфликтами небольшие, относительно слабые кланы стремились получить защиту у более крупных родовых объединений. Переход под покровительство крупного рода в условиях начавшейся феодализации общества оборачивался для крестьян-общинников потерей части своих прав на землю.
В процессе формирования раннефеодального государства клановая верхушка оказалась в подчинении у королевской власти. Вожди крупных родоплеменных объединений становились королевскими наместниками (мормеры, таны), на которых возлагался сбор с населения натуральных податей и созыв народного ополчения. Король наделял их правами юрисдикции на территории всего округа. К середине XI в. в шотландском государстве насчитывалось около десятка крупных провинций. Стремясь к упрочению главенствующего положения над старой родовой знатью, королевская власть возвышала представителей военнослужилого сословия, которое формировалось из сыновей мормеров и танов, а также из наиболее зажиточных членов рода. За участие в королевской дружине и службу при дворе представители новой знати (дрэнги и хирдмены) в зависимости от ранга получали от монарха различные земельные жалования. Наделы предоставлялись в пожизненное пользование из завоёванных территорий или из земель, которые находились в распоряжении короля. Такие пожалования способствовали развитию частного владения землёй (фригольда) и в то же время стимулировали возникновение феодального землевладения, поскольку крупной служилой знати участки земли зачастую передавались вместе с находившимися на них крестьянами. Это вело к прикреплению крестьян-общинников к земле и их личной зависимости от фактического владельца земли[11].
Важное значение для процесса феодализации имела гэльская христианская церковь, которая активно поддерживала королевскую власть и к середине XI в. сумела значительно укрепить свои позиции в шотландском государстве.
Первоначально центром религиозной жизни являлся для Шотландии остров Айона, на котором по традиции хоронили всех шотландских королей. На острове, считавшемся священным, находились кельтские религиозные реликвии и хранились ранние памятники письменности. В начале IX в. из-за периодических набегов викингов центр гэльского христианства был перенесён в Центральную Шотландию, а затем (в 908 г.) на восток страны. в Сент-Эндрюс.
В период христианизации Шотландии на её территории возникли монастыри, в которых монахи обучались и готовили себя к деятельности странствующих проповедников. Монастырская служба обычно велась на латыни, однако проповеди верующим читались на гэльском языке. В VIII-IX вв, на землях кланов стали возникать диоцезы, во главе которых стояли епископы. Кланы выделяли в пользование церкви специальные наделы земли, которые, однако, продолжали считаться собственностью рода. К середине XI в. клановое владение землёй стало рассматриваться верхушкой христианской церкви как помеха расширению её влияния в Шотландском государстве. Со второй половины XI в. претензии церкви на приобретение земельной собственности встречали все большую поддержку шотландских королей[12].
