темнота.
Чужие вздохи, кожа, дрожь желанья.
И ложь моя на пике ожиданья.
И между нами, третей, пустота.
И дай мне бог не влюбиться в нее при встрече…
И дай мне бог не влюбиться в нее при встрече,
Если все-таки, когда-нибудь, чем черт не шутит, она случится.
Представим, просто представим, что будет вечер,
Киев, Москва, Париж, черт знает какая столица.
И будет бокал вина, коньяк или что там пьют незнакомцы.
И будет ее рука, держащая нежно стекло бокала.
И буду я. Впрочем я ли?.. И главное звезды.
Я не знаю нас без звезд и огней вокзала.
И я ей скажу: "Послушай. Мне черт знает сколько лет.
У меня два вагона долгов и сто тонн обязательств.
Но я люблю тебя, потому что ты лучше.
Ты лучшее из всех моих измен и предательств".
А еще я скажу: "Быть может, когда-нибудь.
В другой жизни. Мы встретимся ближе и раньше.
И не будет всей этой судьбы без правды,
Всей этой судьбы… без фальши".
Мне сказать, наверное, нечего…
Мне сказать, наверное, нечего,
А еще верней, просто некому.
Говорят, все временем лечится.
Человеку лишь человеково.
Но во мне болит, не кончается,
Притупляется чуть по времени.
И привычно маятно маяться
В ожидании облегчения.
А во мне сквозит, как в простреленной.
И саднит сковзно поздно вечером.
Что со мной? Сказать не сумею я,
Оттого сказать мне и нечего.
Осень простужено сыплет холодным дождем
И задувает ознобно в запахнутый ворот.
Ежится улица, мой неустроенный дом.
Мокнет привычно ссутуленный зябнущий город.
Я докурю на балконе несказанность чувств,
Выплесну в дождь недопитую горькую нежность.
Я поняла, что почти ничего не боюсь.
И не держусь ни за жизнь, ни за день, ни за вечность.
Мутно горят фонари, презирая луну
Скрытую где-то за тучами сиплых рассветов.
Тихо спит дочь, доверяя волшебному сну,-
Главный вопрос на сто тысяч неглавных ответов.
Слова? Ну. что такое слова? Игра в бисер.
Одни и те же фигуры в иных сочетаниях.
Я бы хотела делиться воздухом, мыслью.
А у дается только словами в чужих молчаниях.
Я бы хотела думать ново и смело.
Знаешь, как думают разве смертельно больные.
Думать черным по белому. Синем на белом.
Видеть в словах земных, их сути земные.
Я бы еще хотела с тобой не расстаться.
Чтобы ты не узнал, как любовь уходит.
Как остаются слова о любви кляксой.
Как затирается смысл любви о невзгоды.
Я бы еще хотела капельку света
Выронить в сердце твое внезапной слезою.
Вот и остались слова. Вместо чувств и ответов.
Вот и простилось сердце неспешно с тобою.
Ну вот и случилось прощание.
А я-то почти не верила.
Пишу без осадка и горечи.
Будь счастлив. Живи сто лет.
Спасибо за обнажение.
Спасибо за отчуждение.
Спасибо за все, что было,
Чего не вернуть назад.
Мы будем встречаться чаще.
Скучать от общенья друг с другом.
Пить кофе в новых кофейнях.
И много и розно молчать.
Мы будем совсем чужими,
Настолько, что я не мечтала.
Будь счастлив. Живи как раньше.
Целую. Устала ждать.
А ты меня полюби такой, как есть…
А ты меня полюби такой, как есть:
Раздерганной на цитаты, и частно категоричной.
А ты меня полюби сейчас и здесь,
Такой, которой еще есть к чему стремиться.
А ты меня полюби совсем ни за что:
За то что я улыбаюсь ветрам на закате,
За то, что смеюсь легко и еще за то,
Что я так часто бываю не там и не кстати.
А ты меня полюби и чаще жалей.
Я в сущности не такая уж гордая птица.
Ты знаешь, года проходят, и тем сложней
Любить надолго, а не на час влюбиться.
Поношенную душу на крючок…
Поношенную душу на крючок
В прихожей вешаю к концу недели.
Ну до чего ж мне будни надоели,
Поймавшие меня опять в сачок.
Потрепанную совесть под порог,
Чтоб за два дня немножечко просохла.
Черт знает от чего, но как-то плохо,
Из-за мотания и слякотных дорог.
Усталость разверну, как старый плед,
Укутаюсь и отдышусь неспешно,
Я превращусь в себя еще, конечно,
Поскольку выбора другого просто нет.
Я так люблю холодное вино
В тот час, когда седеет летний день.
И чтобы тихий блюз вползал под сердце.
И чтобы бархат ночи был нежней,
Чем кожа самой юной из любовниц.
И чтобы жизнь казалась только сном.
Кошмарным сном над ночью безмятежной.
И чтобы ты курил, вливаясь в ночь,
Со мной одну, как раньше, сигарету.
А стихи не пишутся,
Хоть ты тресни.
Видно жизнь сложилась до основания.
Как дела? Не верится. но
Чудесно.
Без стенаний. вымороков, страдания.
А стихи не пишутся.
Это счастье?
То мещанско-верное, бытовое.
Я отчасти выросла.
Да. Отчасти.
Стала проще кажется. И собою.
А стихи не пишутся.
Так бывает.
Привыкать ли к жизни бесстишно-ясной?
Чай в огромной кружке
Не остывает.
И стихи молчат за душой бесстрастно.
Судьба? Кто придумал судьбу? И за что мне такую?
Судьба? Кто придумал судьбу? И за что мне такую?
Как дикая кошка на ветке прошедшего дня.
Ты любишь меня? А любил бы другу, простую?
Какой я бываю, какой ты не видел меня?
Любил бы усталой, какая я дома, при муже?
Любил допивающей чай, что остыл день назад?
Любил бы меня еще старше, больнее и хуже?
Ты скажешь, любил бы. Но это, мой милый, навряд.
Ты молод. Ты юн. И мне страшно. что я знаю юных.
Всего ничего-то прожИто. А ты уже юн.
И время играет мазурку на всех моих струнах.
И бал мой в разгаре, но много оборванных струн.
Уже очень много. Уже слишком много, быть может.
И тем-то и страшен мне взгляд твой и эти мечты.
И эта судьба. что не к сроку меня растревожит.
И ты.
