Марина Цветаева - Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Вздрогнешь – и горы с плеч,
И душа – горе!
Дай мне о горе спеть:
О моей горе.

Черной ни днесь, ни впредь
Не заткну дыры.
Дай мне о горе спеть
На верху горы.

Та гора была, как грудь
Рекрута, снарядом сваленного.
Та гора хотела губ
Девственных, обряда свадебного

Требовала та гора.
Океан в ушную раковину
Вдруг ворвавшимся ура!
Та гора гнала и ратовала.

Та гора была, как гром.
Зря с титанами заигрываем!
Той горы последний дом
Помнишь – на исходе пригорода?

Та гора была – миры!
Бог за мир взымает дорого.
Горе началось с горы.
Та гора была над городом.

Не Парнас, не Синай —
Просто голый казарменный
Холм – равняйся! стреляй!
Отчего же глазам моим
(Раз октябрь, а не май)
Та гора была – рай?

Как на ладони поданный
Рай – не берись, коль жгуч!
Гора бросалась под ноги
Колдобинами круч.

Как бы титана лапами
Кустарников и хвой,
Гора хватала за полы,
Приказывала: – стой!

О, далеко не азбучный
Рай – сквознякам сквозняк!
Гора валила навзничь нас,
Притягивала: – ляг!

Оторопев под натиском,
Как? не понять и днесь!
Гора, как сводня – святости
Указывала: – здесь…

Персефоны зерно гранатовое!
Как забыть тебя в стужах зим?
Помню губы, двойною раковиной
Приоткрывшиеся моим.

Персефона, зерном загубленная!
Губ упорствующий багрец,
И ресницы твои – зазубринами,
И звезды золотой зубец…

Не обман – страсть, и не вымысел,
И не лжет, – только не дли!
О, когда бы в сей мир явились мы
Простолюдинами любви!

О, когда б, здраво и попросту:
Просто – холм, просто – бугор…
(Говорят, тягою к пропасти
Измеряют уровень гор.)

В ворохах вереска бурого,
В островах страждущих хвой…
(Высота бреда над уровнем
Жизни.)
   – На же меня! Твой.

Но семьи тихие милости,
Но птенцов лепет – увы!
Оттого что в сей мир явились мы —
Небожителями любви!

Гора горевала (а горы глиной
Горькой горюют в часы разлук),
Гора горевала о голубиной
Нежности наших безвестных утр.

Гора горевала о нашей дружбе:
Губ – непреложнейшее родство!
Гора говорила, что коемужды
Сбудется – по слезам его.

Еще говорила гора, что – табор
Жизнь, что весь век по сердцам базарь!
Еще горевала гора: хотя бы
С дитятком – отпустил Агарь!

Еще говорила, что это – демон
Крутит, что замысла нет в игре.
Гора говорила, мы были немы.
Предоставляли судить горе.

Гора горевала, что только грустью
Станет – что ныне и кровь и зной,
Гора говорила, что не отпустит
Нас, не допустит тебя с другой.

Гора горевала, что только дымом
Станет – что ныне и мир, и Рим.
Гора говорила, что быть с другими
Нам (не завидую тем другим!).

Гора горевала о страшном грузе
Клятвы, которую поздно клясть.
Гора говорила, что стар тот узел
Гордиев – долг и страсть.

Гора горевала о нашем горе —
Завтра! не сразу! когда над лбом —
Уж не memento, а просто – море![6]
Завтра, когда поймем.

Звук… Ну как будто бы кто-то просто —
Ну… плачет вблизи?
Гора горевала о том, что врозь нам
Вниз, по такой грязи —

В жизнь, про которую знаем все мы:
Сброд – рынок – барак…
Еще говорила, что все поэмы
Гор – пишутся – так.

Та гора была, как горб
Атласа, титана стонущего.
Той горою будет горд
Город, где с утра и до ночи мы

Жизнь свою – как карту бьем!
Страстные, не быть упорствуем.
Наравне с медвежьим рвом —
И двенадцатью апостолами —

Чтите мой угрюмый грот.
(Грот, была – и волны впрыгивали!)
Той игры последний ход
Помнишь – на исходе пригорода?

Та гора была – миры!
Боги мстят своим подобиям.
Горе началось с горы.
Та гора на мне – надгробием.

Минут годы, и вот означенный
Камень, плоским смененный, снят.
Нашу гору застроят дачами, —
Палисадниками стеснят.

Говорят, на таких окраинах
Воздух чище и легче жить.
И пойдут лоскуты выкраивать,
Перекладинами рябить,

Перевалы мои выструнивать,
Все овраги мои вверх дном!
Ибо надо ведь – хоть кому-нибудь
Дома – в счастье, и счастья в дом!

Счастья – в доме, любви без вымыслов,
Без вытягивания жил!
Надо женщиной быть – и вынести!
(Было-было, когда ходил,

Счастье – в доме!) Любви, не скрашенной
Ни разлукою, ни ножом.
На развалинах счастья нашего
Город встанет – мужей и жен.

И на том же блаженном воздухе
– Пока можешь еще – греши! —
Будут лавочники на отдыхе
Пережевывать барыши,

Этажи и ходы надумывать —
Чтобы каждая нитка – в дом!
Ибо надо ведь – хоть кому-нибудь
Крыши с аистовым гнездом.

Но под тяжестью тех фундаментов
Не забудет гора – игры.
Есть беспутные, нет беспамятных:
Горы времени – у горы!

По упорствующим расселинам
Дачник, поздно хватясь, поймет:
Не пригорок, поросший семьями, —
Кратер, пущенный в оборот!

Виноградниками Везувия
Не сковать! Великана льном
Не связать! Одного безумия
Уст – достаточно, чтобы львом

Виноградники заворочались,
Лаву ненависти струя.
Будут девками ваши дочери
И поэтами – сыновья!

Дочь, ребенка расти внебрачного!
Сын, цыганкам себя страви!
Да не будет вам места злачного,
Телеса, на моей крови!

Тверже камня краеугольного,
Клятвой смертника на одре:
– Да не будет вам счастья дольнего,
Муравьи, на моей горе!

В час неведомый, в срок негаданный
Опознаете всей семьей
Непомерную и громадную
Гору заповеди седьмой.

Есть пробелы в памяти, бельма
На глазах: семь покрывал…
Я не помню тебя – отдельно.
Вместо черт – белый провал.

Без примет. Белым пробелом —
Весь. (Душа, в ранах сплошных,
Рана – сплошь.) Частности мелом
Отмечать – дело портных.

Небосвод – цельным основан.
Океан – скопище брызг?
Без примет. Верно – особый —
Весь. Любовь – связь, а не сыск.

Вороной, русой ли масти —
Пусть сосед скажет: он зряч.
Разве страсть – делит на части?
Часовщик я или врач?

Ты – как круг, полный и цельный.
Цельный вихрь, полный столбняк.
Я не помню тебя отдельно
От любви. Равенства знак.

(В ворохах сонного пуха
– Водопад, пены холмы —
Новизной, странной для слуха,
Вместо: я – тронное: мы…)

Но зато, в нищей и тесной
Жизни – «жизнь, как она есть» —
Я не вижу тебя совместно
Ни с одной:
– Памяти месть.

В небе, ржавее жести,
Перст столба.
Встал на означенном месте,
Как судьба.

– Без четверти. Исправен?
– Смерть не ждет. —
Преувеличенно-плавен
Шляпы взлет.

В каждой реснице – вызов,
Рот сведен.
Преувеличенно-низок
Был поклон.

– Без четверти. Точен? —
Голос лгал.
Сердце упало: что с ним?
Мозг: сигнал!

…

Небо дурных предвестий:
Ржавь и жесть.
Ждал на обычном месте.
Время: шесть.

Сей поцелуй без звука:
Губ столбняк.
Так – государыням руку,
Мертвым – так…

Мчащийся простолюдин
Локтем – в бок.
Преувеличенно-нуден
Взвыл гудок.

Взвыл – как собака, взвизгнул,
Длился, злясь.
(Преувеличенность жизни
В смертный час.)

То, что вчера – по пояс,
Вдруг – до звезд.
(Преувеличенно, то есть:
Во весь рост.)

Мысленно: милый, милый.
– Час? – Седьмой.
В кинематограф, или?… —
Взрыв: – Домой!

Братство таборное, —
Вот куда вело!
Громом на голову,
Саблей наголо,

Всеми ужасами
Слов, которых ждем,
Домом рушащимся, —
Слово: дом.

Заблудшего баловня
Вопль: домой!
Дитя годовалое:
«Дай» и «мой»!

Мой брат по беспутству,
Мой зноб и зной,
Так из дому рвутся,
Как ты – домой!

…

Конем, рванувшим коновязь —
Ввысь! – и веревка в прах.
– Но никакого дома ведь!
– Есть, – в десяти шагах:

Дом на горе. – Не выше ли?
– Дом на верху горы.
Окно под самой крышею.
– «Не от одной зари

Горящее?» Так сызнова
Жизнь? – Простота поэм!
Дом, это значит: из дому
В ночь.
   (О, кому повем

Печаль мою, беду мою,
Жуть, зеленее льда?…)
– Вы слишком много думали. —
Задумчивое: – Да.

И – набережная. Воды
Держусь, как толщи плотной.
Семирамидины сады
Висячие – так вот вы!

Воды (стальная полоса
Мертвецкого оттенка)
Держусь, как нотного листка —
Певица, края стенки —

Слепец… Обратно не отдашь?
Нет? Наклонюсь – услышишь?
Всеутолительницы жажд
Держусь, как края крыши

Лунатик…
   Но не от реки
Дрожь, – рождена наядой!
Реки держаться, как руки,
Когда любимый рядом —

И верен…
   Мертвые верны.
Да, но не всем в каморке…
Смерть с левой, с правой стороны —
Ты. Правый бок как мертвый.

Разительного света сноп.
Смех – как грошовый бубен.
– Нам с вами нужно бы…
      (Озноб.)
– Мы мужественны будем?

Тумана белокурого
Волна – воланом газовым.
Надышано, накурено,
А главное – насказано!
Чем пахнет! Спешкой крайнею,
Потачкой и грешком:
Коммерческими тайнами
И бальным порошком.

Холостяки семейные
В перстнях, юнцы маститые…
Нашучено, насмеяно,
А главное – насчитано!
И крупными, и мелкими,
И рыльцем, и пушком.
…Коммерческими сделками
И бальным порошком.

(Вполоборота: это вот —
Наш дом? – Не я хозяйкою!)
Один – над книжкой чековой,
Другой – над ручкой лайковой,
А тот – над ножкой лаковой
Работает тишком.
…Коммерческими браками
И бальным порошком.

Серебряной зазубриной
В окне – звезда мальтийская!
Наласкано, налюблено,
А главное – натискано!
Нащипано… (Вчерашняя
Снедь – не взыщи: с душком!)
…Коммерческими шашнями
И бальным порошком.

Цепь чересчур короткая?
Зато не сталь, а платина!
Тройными подбородками
Тряся, тельцы – телятину
Жуют. Над шейкой сахарной
Чёрт – газовым рожком.
…Коммерческими крахами
И неким порошком —
Бертольда Шварца…
      Даровит
Был, и заступник людям.
– Нам с вами нужно говорить.
Мы мужественны будем?

Движение губ ловлю.
И знаю – не скажет первым.
– Не любите? – Нет, люблю.
– Не любите! – Но истерзан,

Но выпит, но изведен.
(Орлом озирая местность):
– Помилуйте, это – дом?
– Дом – в сердце моем. – Словесность!

Любовь – это плоть и кровь.
Цвет, собственной кровью полит.
Вы думаете, любовь —
Беседовать через столик?

Часочек – и по домам?
Как те господа и дамы?
Любовь, это значит…
      – Храм?
Дитя, замените шрамом

На шраме! – Под взглядом слуг
И бражников? (Я, без звука:
«Любовь – это значит лук
Натянутый – лук: разлука».)

Любовь, это значит – связь.
Всё врозь у нас: рты и жизни.
(Просила ж тебя: не сглазь!
В тот час, в сокровенный, ближний,

Тот час на верху горы
И страсти. Memento[7] – паром:
Любовь – это все дары
В костер, и всегда – задаром!)

Рта раковинная щель
Бледна. Не усмешка – опись.
– И прежде всего одна
      Постель.
– Вы хотели: пропасть

Сказать? – Барабанный бой
Перстов. – Не горами двигать!
Любовь, – это значит…
      – Мой.
Я вас понимаю. Вывод?

…

Перстов барабанный бой
Растет. (Эшафот и площадь.)
– Уедем. – А я: умрем,
Надеялась. Это проще!

Достаточно дешевизн:
Рифм, рельс, номеров, вокзалов…
– Любовь – это значит: жизнь.
– Нет, иначе называлось

У древних…
   – Итак? —
      Лоскут
Платка в кулаке, как рыба.
– Так едемте? – Ваш маршрут?
Яд, рельсы, свинец – на выбор!

Смерть – и никаких устройств!
– Жизнь! – Как полководец римский,
Орлом озирая войск
Остаток.
   – Тогда простимся.

– Я этого не хотел.
Не этого. (Молча: слушай!
Хотеть – это дело тел,
А мы друг для друга – души

Отныне…) – И не сказал.
(Да, в час, когда поезд подан,
Вы женщинам, как бокал,
Печальную честь ухода

Вручаете…) – Может, бред?
Ослышался? (Лжец учтивый,
Любовнице, как букет,
Кровавую честь разрыва

Вручающий…) – Внятно: слог
За слогом, итак – простимся,
Сказали вы? (Как платок,
В час сладостного бесчинства

Уроненный…) – Битвы сей
Вы – Цезарь. (О, выпад наглый!
Противнику – как трофей,
Им отданную же шпагу

Вручать!) – Продолжает. (Звон
В ушах…) – Преклоняюсь дважды:
Впервые опережен
В разрыве. – Вы это каждой?

Не опровергайте! Месть,
Достойная Ловеласа.
Жест, делающий вам честь,
А мне разводящий мясо

От кости. – Смешок. Сквозь смех —
Смерть. Жест. (Никаких хотений,
Хотеть, это дело тех,
А мы друг для друга – тени

Отныне…) Последний гвоздь
Вбит. Винт, ибо гроб свинцовый.
– Последнейшая из просьб.
– Прошу. – Никогда ни слова

О нас… Никому из… ну…
Последующих. (С носилок
Так раненые – в весну!)
– О том же и вас просила б.

Колечко на память дать?
– Нет. – Взгляд широко-разверстый,
Отсутствует. (Как печать
На сердце твое, как перстень

На руку твою… Без сцен!
Съем.) Вкрадчивее и тише:
– Но книгу тебе? – Как всем?
Нет, вовсе их не пишите,

Книг…

…

   Значит, не надо.
   Значит, не надо.
   Плакать не надо.

   В наших бродячих
   Братствах рыбачьих
   Пляшут – не плачут.

Пьют, а не плачут.
Кровью горячей
Платят – не плачут.

Жемчуг в стакане
Плавят – и миром
Правят – не плачут.

– Так я ухожу? – Насквозь
Гляжу. Арлекин, за верность,
Пьеретте своей – как кость
Презреннейшее из первенств

Бросающий: честь конца,
Жест занавеса. Реченье
Последнее. Дюйм свинца
В грудь: лучше бы, горячей бы

И – чище бы…
      Зубы
Втиснула в губы.
Плакать не буду.

Самую крепость —
В самую мякоть.
Только не плакать.
В братствах бродячих
Мрут, а не плачут.
Жгут, а не плачут.

В пепел и в песню
Мертвого прячут
В братствах бродячих.

– Так первая? Первый ход?
Как в шахматы, значит? Впрочем,
Ведь даже на эшафот
Нас первыми просят…
      – Срочно

Прошу, не глядите! – Взгляд.
(Вот-вот уже хлынут градом!
Ну как их загнать назад
В глаза?!) – Говорю, не надо

Глядеть!!!

Внятно и громко,
Взгляд в вышину:
– Милый, уйдемте,
Плакать начну!

…

Забыла! Среди копилок
Живых (коммерсантов – тож!)
Белокурый сверкнул затылок:
Маис, кукуруза, рожь!

Все заповеди Синая
Смывая – менады мех! —
Голконда волосяная,
Сокровищница утех —

(Для всех)! Не напрасно копит
Природа, не сплошь скупа!
Из сих белокурых тропик,
Охотники, – где тропа

Назад? Наготою грубой
Дразня и слепя до слез,
Сплошным золотым прелюбом
Смеющимся пролилось.

– Не правда ли? – Льнущий, мнущий
Взгляд. В каждой реснице – зуд.
– И главное – это гуща!
Жест, скручивающий в жгут.

О, рвущий уже одежды
Жест! Проще, чем пить и есть —
Усмешка! (Тебе надежда,
Увы, на спасенье есть!)

И – сестрински или братски?
Союзнически: союз!
– Не похоронив – смеяться!
(И похоронив – смеюсь.)

И – набережная. Последняя.
Всё. Порознь и без руки,
Чурающимися соседями
Бредем. Со стороны реки —

Плач. Падающую соленую
Ртуть слизываю без забот:
Луны огромной Соломоновой
Слезам не выслал небосвод.

Столб. Отчего бы лбом не стукнуться
В кровь? Вдребезги бы, а не в кровь!
Страшащимися сопреступниками
Бредем. (Убитое – Любовь.)

Брось! Разве это двое любящих?
В ночь? Порознь? С другими спать?
– Вы понимаете, что будущее —
Там? – Запрокидываюсь вспять.

– Спать! – Новобрачными по коврику…
– Спать! – Всё не попадаем в шаг,
В такт. Жалобно: – Возьмите под руку!
Не каторжники, чтобы так!..

Ток. (Точно мне душою – на руку
Лег! – На руку рукою.) Ток
Бьет, проводами лихорадочными
Рвет, – на душу рукою лег!
Льнет. Радужное всё! Что радужнее
Слез? Занавесом, чаще бус,
Дождь. – Я таких не знаю набережных
Кончающихся. – Мост – и:
      – Ну-с?

   Здесь? (Дроги поданы.)
   Спо – койных глаз
   Взлет. – Можно до дому?
   В по – следний раз!

По – следний мост.
(Руки не отдам, не выну!)
Последний мост,
Последняя мостовина.

Во – да и твердь.
Выкладывают монеты.
День – га за смерть,
Харонова мзда за Лету.

Мо – неты тень
В руке теневой. Без звука
Мо – неты те.
Итак, в теневую руку —

Мо – неты тень.
Без отсвета и без звяка.
Мо – неты – тем.
С умерших довольно маков.

Мост.

Бла – гая часть
Любовников без надежды:
Мост, ты – как страсть:
Условность: сплошное между.

Гнезжусь: тепло,
Ребро – потому и льну так.
Ни до, ни по:
Прозрения промежуток!

Ни рук, ни ног.
Всей костью и всем упором:
Жив только бок,
О смежный теснюсь которым.

Вся жизнь – в боку!
Он – ухо, и он же – эхо.
Желтком к белку
Леплюсь, самоедом к меху

Теснюсь, леплюсь,
Мощусь. Близнецы Сиама.
Что – ваш союз?
Та женщина – помнишь: мамой

Звал? – всё и вся
Забыв, в торжестве недвижном
Те – бя нося,
Тебя не держала ближе.

Пойми! Сжились!
Сбылись! На груди баюкал!
Не – брошусь вниз!
Нырять – отпускать бы руку

При – шлось. И жмусь,
И жмусь… И неотторжима.
Мост, ты не муж:
Любовник – сплошное мимо!

Мост, ты за нас!
Мы реку телами кормим!
Плю – щом впилась,
Клещом: – вырывайте с корнем!

Как плющ! как клещ!
Безбожно! Бесчеловечно!
Бро – сать, как вещь,
Меня, ни единой вещи

Не чтившей в сём
Вещественном мире дутом!
Скажи, что сон!
Что ночь, а за ночью – утро,

Эк – спресс и Рим!
Гренада? Сама не знаю,
Смахнув перин
Монбланы и Гималаи.

Про – гал глубок:
Последнею кровью грею.
Про – слушай бок!
Ведь это куда вернее

Сти – хов… Прогрет
Ведь? Завтра к кому наймешься?
Ска – жи, что бред!
Что нет и не будет мосту

Кон – ца…
      – Конец.

…

– Здесь? – Детский, божеский
Жест. – Ну-с? – Впилась.
– Е – ще немножечко:
В последний раз!

Корпусами фабричными, зычными
И отзывчивыми на зов…
Сокровенную, подъязычную
Тайну жен от мужей, и вдов

От друзей – тебе, подноготную
Тайну Евы от древа, – вот:
Я не более чем животное,
Кем-то раненное в живот.

Жжет… Как будто бы душу сдернули
С кожей! Паром в дыру ушла
Пресловутая ересь, вздорная,
Именуемая душа.

Христианская немочь бледная!
Пар! Припарками обложить!
Да ее никогда и не было!
Было тело, хотелось жить,

Жить не хочет.

…

Прости меня! Не хотела!
Вопль вспоротого нутра!
Так смертники ждут расстрела
В четвертом часу утра

За шахматами… Усмешкой
Дразня коридорный глаз.
Ведь шахматные же пешки!
И кто-то играет в нас.

Кто? Боги благие! Воры?
Во весь окоем глазка —
Глаз. Красного коридора
Лязг. Вскинутая доска.

Махорочная затяжка.
Сплёв, пожили, значит, сплёв.
…По сим тротуарам в шашку
Прямая дорога в ров

И в кровь. Потайное око:
Луны слуховой глазок…
…
И покосившись сбоку:
– Как ты уже далек!

Совместный и сплоченный
Вздрог. – Наша молочная!

Наш остров, наш храм,
Где мы по утрам —

Сброд! Пара минутная! —
Справляли заутреню.

Базаром и закисью,
Сквозь-сном и весной…
Здесь кофе был пакостный, —
Совсем овсяной!

(Овсом своенравие
Гасить в рысаках!)
Отнюдь не Аравией —
Аркадией пах
Тот кофе…

Но как улыбалась нам,
Рядком усадив,
Бывалой и жалостной, —
Любовниц седых

Улыбкою бережной:
Увянешь! Живи!
Безумью, безденежью,
Зевку и любви, —

А главное – юности!
Смешку – без причин,
Усмешке – без умысла,
Лицу – без морщин, —

О, главное – юности!
Страстям не по климату!
Откуда-то дунувшей,
Откуда-то хлынувшей

В молочную тусклую: —
Бурнус и Тунис! —
Надеждам и мускулам
Под ветхостью риз…

(Дружочек, не жалуюсь:
Рубец на рубце!)
О, как провожала нас
Хозяйка в чепце

Голландского глаженья…

…

Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены…
– Наша улица! – Уже не наша… —
– Сколько раз по ней…
      – Уже не мы… —

– Завтра с западу встанет солнце!
– С Иеговой порвет Давид!
– Что мы делаем? – Расстаемся.
– Ничего мне не говорит

Сверхбессмысленнейшее слово:
Рас – стаемся. – Одна из ста?
Просто слово в четыре слога,
За которыми пустота.

Стой! По-сербски и по-кроатски,
Верно, Чехия в нас чудит?
Рас – ставание. Расставаться…
Сверхъестественнейшая дичь!

Звук, от коего уши рвутся,
Тянутся за предел тоски…
Расставание – не по-русски!
Не по-женски! не по-мужски!

Не по-божески! Что мы – овцы,
Раззевавшиеся в обед?
Расставание – по-каковски?
Даже смысла такого нет,

Даже звука! Ну, просто полый
Шум – пилы, например, сквозь сон.
Расставание – просто школы
Хлебникова соловьиный стон,

Лебединый…
   Но как же вышло?
Точно высохший водоем —
Воздух! Руку о руку слышно.
Расставаться – ведь это гром

На голову… Океан в каюту!
Океании крайний мыс!
Эти улицы – слишком круты:
Расставаться – ведь это вниз,

Под гору… Двух подошв пудовых
Вздох… Ладонь, наконец, и гвоздь!
Опрокидывающий довод:
Расставаться – ведь это врозь,

Мы же – сросшиеся…

Разом проигрывать —
Чище нет!
Загород, пригород:
Дням конец.

Негам (читай – камням),
Дням, и домам, и нам.

Дачи пустующие! Как мать
Старую – так же чту их.
Это ведь действие – пустовать:
Полое – не пустует.

(Дачи, пустующие на треть,
Лучше бы вам сгореть!)

Только не вздрагивать,
Рану вскрыв.
За город, за город,
Швам разрыв!

Ибо – без лишних слов
Пышных – любовь есть шов.

Шов, а не перевязь, шов – не щит,
– О, не проси защиты! —
Шов, коим мертвый к земле пришит,
Коим к тебе пришита.

(Время покажет еще, каким:
Легким или тройным!)

Так или иначе, друг, – по швам!
Дребезги и осколки!
Только и славы, что треснул сам:
Треснул, а не расползся!

Что под наметкой – живая жиль
Красная, а не гниль!

О, не проигрывает —
Кто рвет!
Загород, пригород:
Лбам развод.

По слободам казнят
Нынче – мозгам сквозняк!

О, не проигрывает, кто прочь —
В час, как заря займется.
Целую жизнь тебе сшила в ночь
Набело, без наметки.

Так не кори же меня, что вкривь.
Пригород: швам разрыв.

Души неприбранные —
В рубцах!..
Загород, пригород…
Яр размах

Пригорода. Сапогом судьбы,
Слышишь – по глине жидкой?
…Скорую руку мою суди,
Друг, да живую нитку

Цепкую, – как ее ни канай!
По – следний фонарь!

…

   Здесь? словно заговор —
   Взгляд. Низших рас —
   Взгляд. Можно на гору?
   В по – следний раз?

   Частой гривою —
   Дождь в глаза. – Холмы.
   Миновали пригород.
   За городом мы.

   Есть, – да нету нам!
   Мачеха – не мать!
   Дальше некуда.
   Здесь околевать.

   Поле. Изгородь.
   Брат стоим с сестрой.
   Жизнь есть пригород.
   За городом строй!

   Эх, проигранное
   Дело, господа!
   Всё-то – пригороды!
   Где же города?!

   Рвет и бесится
   Дождь. Стоим и рвем.
   За три месяца
   Первое вдвоем!

   И у Иова,
   Бог, хотел взаймы?
   Да не выгорело:
   За городом мы!

…

За городом! Понимаешь? За!
Вне! Перешед вал.
Жизнь – это место, где жить нельзя:
Ев – рейский квартал…

Так не достойнее ль во сто крат
Стать Вечным Жидом?
Ибо для каждого, кто не гад,
Ев – рейский погром —

Жизнь. Только выкрестами жива!
Иудами вер!
На прокаженные острова!
В ад! – всюду! – но не в

Жизнь, – только выкрестов терпит, лишь
Овец – палачу!
Право-на-жительственный свой лист
Но – гами топчу!

Втаптываю! За Давидов щит —
Месть! – В месиво тел!
Ну упоительно ли, что жид
Жить – не захотел?!

Гетто избранничеств! Вал и ров.
По – щады не жди!
В сем христианнейшем из миров
Поэты – жиды!

Так ножи вострят о камень,
Так опилки метлами
Смахивают. Под руками —
Меховое, мокрое.

Где ж вы, двойни:
Суть мужская, мощь?
Под ладонью —
Слезы, а не дождь!

О каких еще соблазнах
Речь? Водой – имущество!
После глаз твоих алмазных,
Под ладонью льющихся, —

Нет пропажи
Мне. Конец концу!
Глажу – глажу —
Глажу по лицу.

Такова у нас, Маринок,
Спесь, – у нас, полячек-то.
После глаз твоих орлиных,
Под ладонью плачущих…

Плачешь? Друг мой!
Всё мое! Прости!
О, как крупно,
Солоно в горсти!

Жестока слеза мужская:
Обухом по темени!
Плачь, с другими наверстаешь
Стыд, со мной потерянный.

Оди – накового
Моря – рыбы! Взмах:
…Мертвой раковиной
Губы на губах.
В слезах.

…

   Лебеда —
   На вкус. —
   А завтра,
   Когда
   Проснусь?

Тропою овечьей —
Спуск. Города гам.
Три девки навстречу.
Смеются. Слезам

Смеются, – всем полднем
Недр, гребнем морским!
Смеются! – недолжным.
Позорным, мужским

Слезам твоим, видным
Сквозь дождь – в два рубца!
Как жемчуг – постыдным
На бронзе бойца.

Слезам твоим первым,
Последним – о, лей! —
Слезам твоим – перлам
В короне моей!

Глаз явно не туплю.
Сквозь ливень – перюсь.
Венерины куклы,
Вперяйтесь! Союз

Сей более тесен,
Чем влечься и лечь.
Самой Песней Песен
Уступлена речь

Нам, птицам безвестным,
Челом Соломон
Бьет, ибо совместный
Плач – больше, чем сон!

…

И в полые волны
Мглы – сгорблен и равн —
Бесследно, безмолвно —
Как тонет корабль.