Поэтический взгляд назад, стихотворные попытки переосмыслить пройденный путь, исправить допущенные ошибки, а также красивые морские зарисовки и эротические перлы.
вкусны,
В нетерпении северный ждёт регион.
Там уже облетают берёзы и липы,
В ожиданье морозов пожухла трава,
Доминируют ветра промозглые всхлипы,
На закуску солёности, не пахлава.
Хмурят брови угрюмые сивые тучи,
Через сито нисходят унылым дождём…
А на юге горячие сутки тягучи,
Жизнь полна наслажденья и ночью, и днём.
Что ж, пора привыкать, впереди непогода.
Бирюзу скоро сменит безмолвность полей.
Ждать объятий тепла надо будет полгода
Далеко от призывно блестящих морей.
Горы, небо, тишина,
Лёгкий ветер и ни звука.
Бесподобна вышина,
Где ни шороха, ни стука.
Камни, скудная трава
Без жужжащих насекомых.
Сизый горизонт – канва
Облаков малознакомых.
Аж захватывает дух!
Так приходит просветленье.
Обратиться б в лёгкий пух,
Над землёй парить в забвенье.
На службе он укоренился
И с места не сходил сто лет,
Так в быт налаженный вцепился,
Что стал похож на раритет
В своём же собственном собранье
Покрытых плесенью вещей,
Где слышно лишь бумаг шуршанье —
Не звон изысканных идей.
У каждого ангел есть чёрный и белый.
Один призывает парить в облаках,
Но хвалит другой этот мир оголтелый
И манит погрязнуть в бесстыдных грехах:
Предаться распутству и непостоянству,
Кутить залихватски день-ночь напролёт,
Уйти с головой в беспробудное пьянство,
Не думать о том, что расплата грядёт.
А первый талдычит: «Духовность первична,
Триумф не отпразднует гнусный порок.
Пускай обстановка груба и цинична —
Пробьётся сквозь хамство культуры росток!»
Что тот, что другой – искусители оба:
Сидят на плечах и ворчат вразнобой.
Я буду метаться в сомненьях до гроба,
Чудить и корить себя мнимой виной.
Из страха вас любить не буду,
Я безнадёжен и свободен.
Проткните злобно куклу вуду —
Останусь так же беззаботен.
Не трону ваших рук точёных,
Не припаду к ногам проворным,
Не утону в глазах зелёных,
Останусь буем непокорным,
Что море поглотить не в силах,
Поскольку он пустой по сути.
Не стынет кровь в засохших жилах,
В душе – осадок злобной мути.
Не боцман я, а подмосковный дачник.
Шесть соток – мой убогий океан.
Весёлый, эпатажный неудачник,
Тельняшкой развлекающий селян.
Работаю на грядках ежедневно,
Повесив круг спасательный на кол.
Штормами восторгаюсь задушевно,
Отпив капустный из ведра рассол.
Я бросил якорь далеко от моря,
Здесь круглый год безветрие и штиль,
Кузнечикам, а не цикадам вторя,
Сижу, открыв литровую бутыль.
Несёт меня волна самообмана,
Качают бирюзовые мечты.
Я лоцман одного меридиана
И штурман развалившейся тахты.
Влюблённый в дикий океан,
Я прозябаю в Подмосковье,
Тоскливых суток ветеран,
Ношу в парник дерьмо коровье.
А представляю ярый шторм,
Челнок, черпающий бортами,
Безбрежный пенистый простор,
Удар гигантского цунами.
Величественный вижу бриг,
Летящий вдаль под парусами.
Живу в кругу дурных интриг,
Сплетённых злобными врагами:
То им не нравится забор,
То бакен, выставленный мною.
А уж какой создал фурор,
Придя нагим на пруд зимою!..
Я – смешанных лесов пират,
Потративший свои пиастры.
Чиню скрипящий ламинат
И развожу смиренно астры.
Не сдайся чувству роковому,
Старайся мыслить по-мужски
И, стиснув зубы, по живому
На сердце рану иссеки!
Калёным придави железом,
Заставь сомненья замолчать,
Смирись с корсетом и протезом:
Они помогут не страдать,
Не помнить горькое былое,
Обидных поражений резь —
Прижги огнём пережитое,
Чтоб истребить апломб и спесь.
Душевные опасны раны,
Когда гноятся много лет,
Сжигай прошедшие романы,
Приняв бесчувствия обет.
Милый Париж возле Сены – в лотках,
В книгах, открытках и прочих вещах.
Остров Сите и Латинский квартал
В прошлой я жизни порой посещал.
Было приятно ходить просто так
В гуще туристов и праздных зевак.
Пил я вино на террасах бистро
И возвращался в ночи на метро.
В парке Монсо бродит юность моя,
На Пер-Лашез ждут гранит и скамья.
Пёс лает – вот права на конуру,
Мои же документы – в интернете.
На Бобика завистливо смотрю —
И сохраняю данные в планшете.
Вот здесь квартира, тут автофургон:
Всё «в цифре» – лишь нули да единицы.
Привык к бумагам гербовым, пардон,
Претят мне электронные таблицы.
Свидетельства лежат пусть на столе,
Хочу я видеть синие печати,
Права и ПТС на шевроле
И папку с благодарностями, кстати.
Боюсь, отключат свет – и сеть умрёт,
Исчезнут все заслуги и награды.
Я вспомнить не смогу в сбербанке счёт —
Погибнут накоплений мириады.
