Топор не по бревну, а почему-то по ноге.
А если молоток к ее рукам придвинуть
И гвоздик попросить куда-нибудь забить,
Он вкривь и вкось пойдет, уже не вынуть,
Случайно может руку гвоздиком пробить.
Желанья нас опередить весьма хватает,
Ну как же нам, беднягам, дальше жить?
Как тонны силикона оплатить, не знаем,
Которыми орудует хирург, чтоб в груди положить.
Вы в математике так далеки от Софьи Ковалевской,
И от Мари Кюри так далеко, не описать,
Их только двое, и они воистину известны,
А остальные могут только денежки считать.
А повар лучший в мире кто? Не знаем,
А парикмахер в мире лучший кто? Молчим,
А модельеры лучшие? Их что не замечаем?
А архитектор лучший? Мы о нем не говорим.
О, женщины! Эмансипации подруги,
Помедленнее, только рысью, не галопом вскачь,
А то окажется, что лошадь без подпруги,
И вы уж не в седле, хоть смейся или плачь.
О чем пишу, красавицы, наверное, вас обижая,
Ведь всех достоинств ваших и не перечесть,
Пред вами мы колени преклоняя,
Все ж постараемся эмансипацию перетерпеть.
Хотя, наверное, не перетерпим – это очень трудно.
Да что об этом долго говорить,
Мы вашу в жизни роль заменим, если нужно,
Детей рожать, воспитывать и борщ варить.
30.03.2011
P. S.
Все на земле – все создано трудом мужчины,
И даже мирозданье сотворил господь,
Поэтому у вас нет никакой причины
Эмансипироваться – прочь ее, заразу, прочь!
О, где вы незабвенных дней друзья?
И где вы, шаловливые подруги?
В воспоминаниях так часто ночью я
Играю в «Штандр» вместе с вами, стоя в круге.
Как странно, уж восьмой десяток мне идет,
А занимаюсь детскою игрой и детскими делами,
Быть может, сон волшебный долго не пройдет,
И я подольше, дорогие, буду с вами.
Кружились в дружбе мы, как осенью листва под ветерком,
Кружится и шуршит, сбираясь на асфальте,
И сердце билось часто так тем летним вечерком,
Когда под патефон кто повзрослей кружился в вальсе.
Между полами разницы почти что никакой,
Но, между прочим, нас всегда одно объединяло,
Протест, когда родители кричали из окон «Пора домой»,
Вот этого нам только в это время не хватало!
Как не хватает мне сейчас моих друзей,
И не хватает светлой детской дружбы,
О сон! Верни мне снова радость этих дней!
Сегодняшняя суета мне кажется пустячной и ненужной.
Как хорошо – греховных мыслей не имели мы,
Их не бывает в дивные двенадцать,
Какое счастье, что он них мы были далеки,
Они потом терзают нас в шестнадцать.
Мы были в эту пору крошечные семена,
Родители нас посадили в теплой грядке,
Как жалко – превратиться в них уж нам нельзя,
Теперь мы сами их сажаем, часто без оглядки.
05.04.2011
Ну, согласитесь, что любовь, наверное, напасть.
Как разрушающая, так и созидающая неизвестность,
С ней можно возродиться, можно и пропасть,
Она имеет два лица, как «Янус», это всем известно.
Но если хочешь избежать любви, чтоб не пропасть,
То просто выбери подругу-страхуилу,
За денежки с «красавицей» ты можешь переспать,
Любовь там не нужна, была бы сила.
Ты, если хочешь полюбить, красавицу найди,
Но знай, не будет отдыха и сна без срока.
В «Отелло» превратишься ты, черт побери,
От ревности с ума сойдешь, любовник ведь неподалеку.
Ну вот, теперь решай, любить иль не любить!
Ведь нелюбовь от дьявола, любовь от Бога,
Все по Шекспиру: «Быть или не быть»,
Дилеммой будет для тебя до самого порога.
21.07.2011
О жизнь! Ответь мне только на один вопрос,
Ну, почему, прожив тебя, я слаб и беззащитен?
При помощи твоей я до восьмидесяти дорос,
И к каверзам твоим весьма привычен.
Ответила подруга давняя моя:
«В борьбе со злом ты не имеешь больше силы,
А я устала защищаться от людского зла,
И даже если бы меня об этом попросили!
Всю жизнь боролись мы с тобой со злом.
Которое частенько нас с тобой кусало,
Как Дон-Кихот по мельнице мечом,
Наотмашь били мы, куда попало.
Ведь я была с тобой, но вот пришел конец,
А ведь усилья наши были не напрасны.
Как правдолюбцам, нам Господь надел венец,
За те прошедшие труды, которые прекрасны».
Еще сказала: «С парикмахера бери пример,
Надеюсь, ты его слова понять сумеешь.
Последний раз, закрыв цирюльник дверь,
Сказал: «Как ни старайся, всех не перебреешь».
25.02.2011
Попробую ночное диско описать
В его безудержном вращеньи,
Ритм сумасшедший передать,
Ночного удивительного заведенья.
Кривлянье обезьяней суетой,
Бесстыдные и наглые телодвиженья,
Нет тут следа от трезвости дневной,
Тут примитивного тату и пирсинга смешенье.
И в полутьме крученье тел – тоска,
Девиц раздетых донельзя кривлянье,
Партнеров челок модных «крутизна»,
Происходящего – мое непониманье.
От «экстази» и выпивки глаза на лоб.
И потных тел какое-то мельканье,
И децибел невыносимых потолок,
Их уши рвущее звучанье.
Мельканье тел, мельканье глаз,
Лишь к сексу голое стремленье,
Все выставляется лишь напоказ.
Ну, к сучке кобеля природное стремленье.
Но у животных все природою разрешено,
Там нет стыда, они его не знают,
Как Ева и Адам в раю давным-давно,
Но мы не кобели и сучки, неужели этого не понимаем.
23.07.2011
«Мечты – мечты, где ваша сладость?»
Как поговорка вечная права,
О, где ты, мир чудесных сказок,
В котором молодость моя прошла.
Мечты, ушедшие в туманы безвозвратно.
Напоминают сердце моему о том,
Давно ушедшее я не верну обратно.
Оно кружится сморщенным листком.
О, женщины мои, меня не узнавая,
Они о прежней позабыв любви,
Брели своим путем, не зная,
Что за окном, недалеко, погибшие мечты.
Я, сидя у окна, увидел в старческой разрухе
Тех женщин, что любил в те времена,
Уж не звучат давно шопеновские звуки,
И не доносятся ко мне любви слова.
И пусть кружится, в осень оседая,
То, что не может жизни возродить,
Придет весна, и старость отвергая,
Любовь бессмертную нам сможет подарить.
29.07.2011
Недавно книгу я случайно приобрел,
И в ней о веке девятнадцатом прошедшем говорилось,
Я так был рад, что я ее прочел,
И что с людьми за эти двести лет случилось.
На двести лет назад вдруг жизнь перенеслась
В тот «век серебряный», блестящий,
Когда «эмпайра стиль» дошел до нас,
Чудесный стиль, каким он был изящным.
Исчезли кринолины, фижмы навсегда,
Их заменили чудные в шнуровочке корсеты,
И девушки тонюсенькие, как оса,
На каблучках скользили по паркету.
Часы отмеривали время, не спеша,
И снежный вихрь гонялся за пролеткой,
А в ней, бывало юноша дрожа
Признания в любви шептал красотке.
Ведь делалось в том веке – все для красоты,
Фронтоны на домах, оконные оплетки,
Просторы площадей, цветущие сады,
Чудесные и легкие венецианские решетки.
Без крепостного права расцвели
Сословья русские в том времени невероятно,
Крестьянин русский – кровь земли,
В одежде выглядел и скромно, и опрятно.
Венецианова картину посмотри,
Там девушка-крестьянка пашет поле.
Какой кокошник, платье до земли,
Руками сделанная ткань в цветном узоре.
На девушку приятно мне смотреть,
Достоинство и честь в ней отражались,
Тысячелетняя традиция – ей не перечь,
В том девятнадцатом Венециановым отображалась.
Там, в девятнадцатом, сомненья были у людей,
Все правильно, иль поступают не по Богу,
Стеснялись, жили в скромности, пытались поскорей
Исправить, может быть, ошибки – выйти на дорогу.
Ну, посмотрите фотографии профессоров,
Что юность нашу и надежду обучали,
Какое в них достоинство и жизни знание основ,
Кого в двадцатом вдруг мы потеряли?
Великий век, как одарил всех нас,
Созвездием имен великих в мире,
Имен, которые не услышишь ты сейчас,
Они бриллиантами сверкают в памяти поныне.
Чайковский, Мусоргский, Шопен, там Шуман, Бах,
Там Гайдн, Глинка, Моцарт, Шуберт и Сальери,
Бетховен, Вагнер, Лист, Бизе и Оффенбах,
Россини, Донацетти, Штраус, Брамс – закончим на примерах.
Созвездию космической «Плеяды» не вместить
Тех звезд блистательных в свои пределы,
Какой же горстью бросил их Господь, чтоб освятить
Нам землю грешную в своих наделах.
А с техникою там невероятное произошло,
Почти до окончания века ведь ни электричества, ни газа,
О радио, машинах ведь не знали ничего,
С болезнями бороться как, как победить заразу?
О самолетах, космосе и атомных АЭС
Ведь в восемнадцатом и не мечтали.
