Николай Клюев - Стихотворения

Есть то, чего не видел глаз,
Не уловляло вечно ухо:
Цветы лучистей, чем алмаз,
И дали призрачнее пуха.

Недостижимо смерти дно,
И реки жизни быстротечны, —
Но есть волшебное вино
Продлить чарующее вечно.

Его испив, немеркнущ я,
В полете времени безлетен,
Как моря вал из бытия —
Умчусь певуч и многоцветен.

И всем, кого томит тоска,
Любовь и бренные обеты,
Зажгу с вершин Материка
Путеводительные светы.

Дрёмны плески вечернего звона,
Мглистей дали, туманнее бор.
От закатной черты небосклона
Ты не сводишь молитвенный взор.

О туманах, о северном лете,
О пустыне моленья твои,
Обо всех, кто томится на свете,
И кто ищет ко Свету пути.

Отлетят лебединые зори,
Мрак и вьюги на землю сойдут,
И на тлеюще-дымном просторе
Безотзывно молитвы замрут.

Отвергнув мир, врагов простя,
Собрат букашке многоногой,
Как простодушное дитя,
Сижу у хижины порога.

Смотрю на северный закат,
Внимаю гомону пингвинов,
Взойти на Радужный Фрегат,
В душе надежды не отринув.

Уже в дубраве листопад
Намел смарагдов, меди груду…
Я здесь бездумен и крылат
И за морями светел буду.

1

Лестница златая
Прянула с небес.
Вижу, умирая,
Райских кринов лес.

В кущах духов клиры, —
Светел лик, крыло…
Хмель вина и мирры
Ветром донесло.

Лоскуты рубахи
Треплются у ног…
Камни шепчут в страхе:
"Да воскреснет Бог".

2

Гвоздяные ноют раны,
Жалят тернии чело.
Чу! Развеяло туманы
Серафимское крыло.

К моему ли, горний, древу
Перервать томленья нить;
Иль нечающую деву
Благовестьем озарить?

Ночь глуха и безотзывна,
Ко кресту утрачен след.
Где ты, светлая отчизна —
Голубиный Назарет?

Поручил ключи от ада
Нам Вселюбящий стеречь,
Наша крепость и ограда —
Заревой, палящий меч.

Град наш тернием украшен,
Без кумирен и палат,
На твердынях светлых башен
Братья-воины стоят.

Их откинуты забрала,
Адамант — стожарный щит,
И ни ад, ни смерти жало
Духоборцев не страшит.

Кто придет в нетленный город,
Для вражды неуязвим,
Всяк собрат нам, стар и молод,
Земледел и пилигрим.

Ада пламенные своды
Разомкнуть дано лишь нам,
Человеческие роды
Повести к живым рекам.

Наши битвенные гимны
Буреветрами звучат…
Звякнул ключ гостеприимный
У предвечных, светлых врат.

Он придет! Он придет! И содрогнутся горы
Звездоперстой стопы огневого царя,
Как под ветром осока, преклонятся боры,
Степь расстелет ковры, ароматы куря.

Он воссядет под елью, как море гремучей,
На слепящий престол, в нестерпимых лучах,
Притекут к нему звери пучиной рыкучей,
И сойдутся народы с тоскою в очах.

Он затопчет, как сор, вероломства законы,
Духом уст поразит исполинов-бойцов,
Даст державу простым, и презренным короны,
Чтобы царством владели во веки веков.

Мы с тобою, сестра, боязливы и нищи,
Будем в море людском сиротами стоять:
Ты печальна, как ивы родного кладбища,
И на мне не изглажена смерти печать.

Содрогаясь, мы внемлем Судьи приговору:
"Истребися, воскресни, восстань и живи!"
Кто-то шепчет тебе: "К бурь и молний собору
Вы причислены оба — за подвиг любви".

И пойму я, что минуло царство могилы,
Что за гробом припал я к живому ключу…
Воспаришь ты к созвездьям орлом буйнокрылым.
Молоньей просияв, я вослед полечу.

1

Ax, вы други, полюбовные собратья,
Обряжайтеся в одежу — в цветно платье.

Снаряжайтесь, умывайтеся беленько,
Расцвечайтеся, как зорюшка, аленько,

Укрепитеся, собратья, хлебом-солью,
Причаститеся незримой Агнчьей кровью!

Как у нас ли, други, ныне радость:
Отошли от нас болезни, смерть и старость.

Стали плотью мы заката зарянее,
Поднебесных облак-туч вольнее.

Разделяют с нами брашна серафимы,
Осеняют нас крылами легче дыма.

Сотворяют с нами знамение-чудо,
Возлагают наши душеньки на блюдо.

Дух возносят серафимы к Саваофу,
Телеса на Иисусову голгофу.

Мы в раю вкушаем ягод грозди,
На земле же терпим крест и гвозди.

Перебиты наши голени и ребра…
Ей, гряди ко стаду, Пастырь добрый!

Аминь.

2

Мне сказали — Света век не видать,
Белый Светик и поныне во глазах.

Я возьму каленовострую стрелу,
На полете звонкоперой накажу:

"Не кровавь, стрела зубчата, острия,
Ни о зверя, ни о малого червя".

Не послушалась каленая меня,
Полетела за туманные моря.

За морями синий камешек лежит,
Из-под камня быстра реченька бежит,

Вдоль по речке лебедь белая плывет,
Выше берега головушку несет,

Выше леса крылья взмахивает,
На себя водицу вспляскивает.

Угодила звонкоперая стрела
В жилу смертную лебяжьего крыла; —

Дрогнул берег, зашаталися леса,
Прокатилися по взгорьям голоса:

"Ныне, други, сочетался с братом брат:
С белой яблоней — зеленый виноград!"

3

Ты взойди, взойди, Невечерний свет,
С земнородными положи завет!

Чтоб отныне ли до скончания
Позабылися скорби давние,

Чтоб в ночи душе не кручинилось,
В утро белое зла не виделось,

Не желтели бы травы тучные,
Ветры веяли б сладкозвучные,

От земных сторон смерть бежала бы,
Твари дышащей смолкли б жалобы.

Ты взойди, взойди, Невечерний свет,
Необорный меч и стена от бед!

Без Тебя, отец, вождь, невеста, друг,
Не найти тропы на животный луг.

Зарных ангельских не срывать цветов,
Победительных не сплетать венков,

Не взыграть в трубу, в гусли горние,
Не завихрить крыл, ярче молнии.

Братья воины, дерзайте
Встречу вражеским полкам!
Пеплом кос не посыпайте,
Жены, матери, по нам.

Наши груди — гор уступы,
Адаманты — рамена.
Под смоковничные купы
Соберутся племена.

Росы горние увлажат
Дня палящие лучи,
Братьям раны перевяжут
Среброкрылые врачи…

В светлом лагере победы,
Как рассветный ветер гор,
Сокрушившего все беды,
Воспоет небесный хор, —

Херувимы, Серафимы…
И, как с другом дорогим,
Жизни Царь Дориносимый
Вечерять воссядет с ним. —

Винограда вкусит гроздий,
Для сыновних видим глаз…
Чем смертельней терн и гвозди,
Тем победы ближе час…

Дух животными крылами
Прикоснется к мертвецам,
И завеса в пышном храме
Раздерется пополам…

Избежав могильной клети,
Сопричастники живым,
Мы убийц своих приветим
Целованием святым:

И враги, дрожа, тоскуя,
К нам на груди припадут…
Аллилуя, аллилуя!
Камни гор возопиют.