Из биографии
В тот день
Меня в партию приняли.
В тот день
Исключали из партии
Любимца студенческой братии
Профессора Гринера.
Старик был нашим учителем,
Неуживчивым и сердитым.
Он сидел и молчал мучительно,
Уже равнодушный ко всем обидам.
Его обвиняли в таких грехах!
А мне всё казалось, что это травля.
И сердце твердило: «Неправда! Неправда!».
«А может быть, правда?» – спрашивал страх.
Страх… И я поднял руку «за»…
За исключение.
И, холодея,
Вдруг я увидел его глаза.
Как, наверно, Брюллов увидал Помпею.
Вовек не забуду я те глаза,
Вовек не прощу себе подлое «за».
Мне было тогда девятнадцать лет.
Мне рано выдали партбилет.
Дельфин плыл к берегу…
Порезанный винтами, он так кричал,
Что море содрогалось.
А мы лежали на песке прибрежном
И ничего не знали о беде.
Мы только волны слышали в то утро.
Дельфин плыл к берегу в надежде,
Что мы его заметим над волнами
И побежим навстречу,
Как однажды он кинулся на помощь человеку
И до земли ему доплыть помог.
Дельфина мы заметили случайно,
Когда вблизи взметнулся он высоко,
И кто-то громко крикнул:
– Посмотрите! Дельфин играет… —
А другой добавил: «Во, дает!»
Дельфин всё ближе подплывал.
Всё чаще показывалось тело над волнами.
Какой-то мальчик бросил в море булку.
Но булка до него не долетела.
Дельфин исчез.
Быть может, испугался?
А мы опять уткнулись в наши книги.
Жевали фрукты, в шахматы играли.
Смеялись анекдотам… И не знали,
Что наш дельфин, отчаянью поддавшись,
Навеки опускался в глубину.
И только мальчик всё смотрел на море.
Не люблю хитрецов,
Не умею хитрить.
Не могу дурака
Похвалой одарить.
Не умею молчать,
Если сердце кипит.
Не меняю на выгоду
Горьких обид.
Можно хлеба краюху
Делить пополам.
Половину души
Никому не отдам.
Отдавать – так уж всю,
Без остатка, до дна.
Потому что, как жизнь,
Неделима она.
Не люблю хитрецов,
Не умею хитрить.
Что подумал о ком-то,
Могу повторить.
Всё могу повторить,
Глядя прямо в глаза.
Если б так же всегда
Поступали друзья…
Немецкий лес.
Немецкая трава.
И рядом
Русский поднялся солдат.
А над солдатом
Неба синева,
Как материнский взгляд.
Он не дошел сто метров до села.
Он до Победы
Полчаса не дожил.
Чужая мать сюда опять пришла
Свою кручину возложить к подножью.
Стоит солдат…
И взгляд его тяжел.
Над ним в Россию пролетают птицы.
И он давно б на Родину ушел,
Да все друзей не может добудиться.
Стихи являются внезапно.
Они приходят поутру.
Не скажешь им, что лучше завтра,
Поскольку лень вступать в игру.
И ни гарантий нет, ни правил.
Все поначалу наугад.
Как на дорогу сыплют гравий,
Так и слова в строку летят.
Но вот игра ума и чувства
Меня захватывает вдруг.
И каждый звук я слышу чутко,
Как сердца собственного стук.
Во мне и радость, и тревога —
Осилен первый перевал…
Строка, что горная дорога:
Неверный камень – и обвал.
Но всё кончается внезапно.
Стихи уходят, как пришли.
Мое перо застыло цаплей
Над тихой заводью души.
До чего же белые березы!
Он им что-то шепчет невпопад.
И глотая радостные слезы,
Убегает в грустный снегопад.
А друзья кричат ему – «Постой!»
Кто-то даже бросился вослед.
Но, уже охвачен красотой,
Верит он – назад дороги нет.
Верит он, что всё иначе будет.
Жизнь начнется заново, всерьез…
Ни пустых обид, ни словоблудии.
Бесконечный белый свет берез.
И, боясь нарушить красоту,
Он спешит в рязанские снега,
Как спешит по белому листу
Строчка долгожданного стиха.
Деревья инеем покрыты.
И лес, понурившись стоит,
Как будто холодок обиды
В своем молчании таит.
Еще нет снега – только иней.
И нет зимы, а стынь одна.
А Ствольный град, казалось, вымер
Такая в граде тишина.
Всё впереди – снега, метели…
И лес несется в эту даль,
Уже предчувствуя веселье
Сквозь уходящую печаль.
«Гирлянду моста навесного…»
Гирлянду моста навесного
Скрепили стальные шнуры.
И клавиши досок сосновых
Звучат от случайной игры.
Идем мы по музыке зыбкой.
Внизу – как над пропастью —
Тишь.
Ты страх ободряешь улыбкой
И к берегу явно спешишь.
И вроде моста навесного
Над бездной сомнений и бед,
Ко мне пролегло твое слово,
Надежней которого нет.
Я ехал мимо дачных станций
На электричке
Ясным днем.
И словно чьи-то руки в танце,
Березы плыли за окном.
И я не знал, куда я еду:
В печаль, в надежду, в торжество?
То ли спешу навстречу лету,
То ль убегаю от него.
А электричка мне казалась
Судьбой изменчивой моей,
Где всё меня тогда касалось
И всё мне виделось светлей.
Еще я думал, что, пожалуй,
Тебя скрывает этот лес.
И поезд наш опережало
Мое предчувствие чудес.
А потому я взял и вышел
К березам,
В тишину полей.
И поезд даже не услышал
Нежданной радости моей.
Лось заблудился.
Он бежал по городу,
И страшен был асфальт его ногам.
Лось замирал,
Надменно вскинув морду
Навстречу фарам,
Крикам
И гудкам.
В обиде тряс скульптурной головой.
То фыркал.
То глядел на мир сердито.
Гудели как набат его копыта,
И боль его неслась по мостовой.
А город всё не отпускал его…
И за домами лось не видел леса,
Он на людей смотрел без интереса,
Утрачивая в страхе торжество.
И, как в плечо,
Уткнулся в старый дом.
А над столицей просыпалось утро.
И кто-то вышел и сказал:
– Пойдем… —
И было всё так просто и так мудро.
И, доброту почувствовав внезапно,
За человеком потянулся лось.
И в ноздри вдруг ударил милый запах,
Да так, что сердце в радости зашлось, —
Вдали был лес…
И крупными прыжками
К нему помчался возбужденный лось.
И небо,
Что он вспарывал рогами,
На голову зарею пролилось.
Когда любовь навек уходит,
Будь на прощанье добрым с ней.
Ты от минувшего свободен,
Но не от памяти своей.
Прошу тебя – будь благороден,
Оставь и хитрость, и вранье.
Когда любовь навек уходит,
Достойно проводи ее.
Достоин будь былого счастья,
Признаний прошлых и обид.
Мы за былое в настоящем
Должны оплачивать кредит.
Так будь своей любви достоин,
Пришла или ушла она…
Для счастья – все мы равно стоим.
У горя – разная цена.
«Спасибо за то, что ты есть…»
Спасибо за то, что ты есть,
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть
В минуты обид и сомнений.
Спасибо за искренний взгляд:
О чем бы тебя ни спросил я —
Во мне твои боли болят,
Во мне твои копятся силы.
Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие-то скрытые токи
Вдруг снова напомнят – ты здесь.
Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо,
И радуюсь чуду при всех.
«Ответственность за слово…»
Ответственность за слово —
Выше слов,
Не найденных пока
Или звучащих, —
Как сердцу слаще
Ожиданье счастья,
Когда оно еще во власти слов.
Для жизни нашей,
А не для бессмертья
Работают в поэзии друзья.
Поэт всегда —
Номенклатура сердца.
И снять его
С той должности нельзя.
Ответственность за слово —
Выше фраз,
Которые мы говорим при этом.
Вот почему я музе вечно предан.
Она, как друг,
Приходит в нужный час.
Ответственность не поделить на части.
Ведь с каждым счеты у нее свои.
А мой пегас —
Номенклатура счастья.
Всю жизнь он скачет улицей любви.
