Гомер - Илиада

Войско троянцам повел богоравному Гектору в помощь.
Если вернусь я домой и своими увижу глазами
Отчую землю, жену и дворец наш, высоко покрытый,
Пусть мою голову с плеч отсечет супостат иноземец,
Если кривой этот лук я в сияющий пламень не брошу,

Раньше сломив, ибо спутник он был бесполезный, как ветер".
И, отвечая, Эней, вождь троянский, на это промолвил:
"Так говорить ты не должен. Не может ничто измениться,
Прежде чем мы на конях в боевой колеснице не встретим
Этого мужа вдвоем и оружьем его испытаем.

Но поспеши, подымись в колесницу ко мне и увидишь,
Тросовы кони какие, — как быстро они по долине
Мчатся вперед и назад, то преследуя, то отступая.
Нас они в город умчат и спасут, если Зевсу угодно
Силу опять даровать Диомеду, Тидееву сыну.

Что же, возьми, если хочешь, и бич, и блестящие вожжи,
Я же сойду с колесницы, чтобы с Диомедом сражаться;
Или же ты с ним сражайся, а я буду править конями".
И, отвечая, промолвил блистательный сын Ликаона:
"Сам бы, Эней, ты и вожжи держал, сам бы правил конями,

Ибо с возницей знакомым они колесницу кривую
Легче помчат, коль бежать нам придется пред сыном Тидея.
Если твой окрик они не услышат, боюсь — от испуга
Как бы не сбились они, отказавшись нас вынести с боя.
И, устремившись, тогда сын Тидея, могучий наездник,

Нас умертвит, и коней наших твердокопытных угонит.
Вот отчего ты сам колесницею правь, и конями.
Я же, коль он нападет, его встречу копьем заостренным".
Так говоря, в колесницу узорную оба вступили
И на Тидеева сына коней устремили отважно.

Вскоре Сфенел их увидел, блистательный сын Капанея,
И, обратясь к Диомеду, крылатое слово промолвил:
"О, Диомед, сын Тидея, товарищ, отрадный для сердца,
Двух вижу сильных мужей, что желают с тобою сразиться;
Неизмерима их мощь. То — искусно владеющий луком

Славный Пандар: Ликаона себя почитает он сыном.
С ним полководец Эней, гордящийся тем, что Анхиза
Он беспорочного сын; родила же его Афродита.
Дай повернем колесницу. Ты ради меня не свирепствуй
В строе передних бойцов, если милое сердце жалеешь".

Храбрый ему Диомед отвечал, исподлобья взглянувши:
"Не говори мне о бегстве; меня убедить не сумеешь.
Не таковы мои предки, чтоб я отступил среди боя,
Или таился, дрожа: моя сила еще невредима.
Даже гнушаюсь вступить в колесницу; навстречу обоим

Пешим пойду. Мне дрожать не позволит Паллада Афина.
Вместе обоих назад быстроногие кони отсюда
Не унесут в Илион, — и один-то едва ли спасется.
Но говорю я тебе — ты в уме это слово запомни:
Если Афиною мудрой мне будет дарована слава

Жизни лишить их обоих — ты тотчас коней наших быстрых
Здесь удержи, вкруг перил обмотавши прекрасные вожжи,
Сам же вперед устремись, о конях помышляя Энея,
И от троянцев гони их к ахейцам в прекрасных доспехах.
Родом они от коней, что когда-то Зевес Громовержец

Тросу царю дал, как выкуп, за сына его Ганимеда, —
Лучших коней изо всех, что живут под зарею и солнцем.
Тайно Анхиз, царь мужей, от коней этих племя похитил
К ним кобылиц подославши украдкой от Лаомедона.
Шесть жеребят у него родилося приплода в конюшне.

Сам четырех у себя он оставил и кормит из яслей,
Этих же двух дал Энею — коней, возбуждающих ужас.
Если захватим мы их — то прекрасную славу добудем".
Так говорили они, обращаясь друг к другу со словом.
Те, погоняя коней легконогих, приблизились быстро.

Первый сказал тогда слово блистательный сын Ликаона:
"Храбрый и неутомимый, сын славного мужа Тидея!
Легким оружьем тебя не убил я, стрелой своей горькой.
Так попытаюсь теперь, не ударю ль копьем заостренным".
Так он сказал и с размаха копье длиннотенное бросил.

Сына Тидея ударил он в щит — и насквозь пролетела
Острая медь через щит и коснулась брони Диомеда.
Громко тогда ему крикнул блистательный сын Ликаона:
"В пах ты навылет сражен; — полагаю, недолгое время
Сможешь теперь устоять. Мне же дал ты великую славу".

Не испугавшись, ему Диомед возражает могучий:
"Лжешь, и копьем ты меня не коснулся. Но вы, полагаю,
Раньше не кончите битвы, чем тот иль другой, павши наземь,
Кровью своей не насытит Арея — воителя злого".
Так он сказал и метнул. И Афина направила дротик.

В нос он ударил вдоль глаза и в белые зубы вонзился..
Заднюю часть языка непреклонная медь пронизала,
Чрез подбородок внизу острие проскочило наружу.
Пал с колесницы Пандар и доспехи на нем загремели,
Ярко блиставшие медью. И твердокопытные кони

Бросились в сторону. Сам ж с душой он простился и силой.
Тотчас Эней соскочил со щитом и копьем своим длинным,
Так как боялся, что труп у него аргивяне похитят.
Силе своей доверяя, как лев, зашагал он вкруг тела,
Выставив грозно копье и щит равномерно округлый.

Всякому, кто бы к нему ни приблизился, смертью грозил он,
Громко и страшно крича. Диомед взял метательный камень
Крупный булыжник, — его не снесли бы и двое из смертных,
Ныне живущих. Легко сын Тидея один его бросил.
И угодил он Энею в бедро, на то место, где голень

Входит, вращаясь, в бедро — оно чашкой зовется коленной.
Чашку ему раздробил он, порвал обе жилы под нею
И угловатым булыжником кожу содрал. Пошатнувшись,
Стал на колени герой, упираясь рукою мясистой
В землю. И черная ночь его очи окутала тотчас.

Так бы тогда и погиб бы Эней, предводитель героев,
Если б его не увидела вдруг Афродита, дочь Зевса,
Что родила его в свет от Анхиза, берегшего стадо.
Белые руки она обвила вокруг милого сына,
И распростерла над ним покрова блестящие складки,

Верный оплот против стрел, чтоб никто среди конных данайцев,
Медью попав ему в грудь, не исторг его душу из тела.
Так удаляла она из сражения милого сына.
Сын Капанея Сфенел между тем не забыл поручений,
Что возложил на него Диомед, среди боя отважный.

И в стороне от сраженья поставил он твердокопытных
Быстрых коней, вкруг перил намотавши прекрасные вожжи.
Сам же, вперед устремясь, лошадей густогривых Энея
Он отогнал от троянцев к ахейцам в прекрасных доспехах.
И передал Диониму (товарищу милому — больше

Сверстников всех он его почитал за согласие в мыслях).
Чтобы отвел их к судам углублелнным. И, сделавши это,
Снова герой, в колесницу вступая, взял светлые вожжи,
Твердокопытных коней вслед за сыном Тидея направил,
Бурным, — но тот за Кипридой погнался с безжалостной медью,

Ибо он знал хорошо, что бессильная это богиня,
Не из числа тех богинь, что мужами в бою управляют,
Не как Афина Паллада иль грозная в битвах Энио.
Так догоняя, настиг он богиню в толпе многолюдной.
И замахнулся тогда сын могучего сердцем Тидея.

Острым ударив копьем, оконечность руки ее нежной
Ранил герой. И копье заостренное в кожу проникло
Чрез благовонный покров (он самими Харитами сделан),
Тронув ладонь. И богини нетленная кровь показалась,
Светлая влага, текущая в жилах богов беспечальных: