Больши сея любве никтоже имать,
да кто душу свою положит за други своя.
От Иоанна, гл. 15, ст. 13.
Надпись на памятнике русским гренадерам, павшим под Плевной (г. Москва) СЕЛО ПОДГОРНОЕ
Апрель 1877 года
Когда объявили царский манифест,
народ крестился и все поздравляли
друг друга с войною…
Ф. Достоевский
На подгоренской улице сельской
Зазвучал золотой благовест.
Лучезарной порою апрельской
Объявил государь манифест.
Манифест о войне с басурманом,
О святой, справедливой войне.
Ради помощи братьям славянам
В задунайской несчастной стране.
Там далеко, за речкой Дунаем,
Черным дымом повит небосклон.
Над болгарским истерзанным краем
Нестихающий слышится стон.
Там лихая орда чужеземцев
Растоптала домашний уют.
Истязают невинных младенцев,
Храмы божии рушат и жгут…
И встречался прохожий с прохожим,
Выходя на Воронежский шлях:
— Что ж, поможем болгарам?
— Поможем!
Это дело святое, земляк.
Оградим от орды басурманской
И поможем в несчастье таком —
Трудовою копейкой крестьянской
И граненым солдатским штыком.
Пусть у нас недостатки с долгами,
Пусть померзла озимая рожь.
Все же божее солнце над нами,
Все же день этот вешний хорош…
А вокруг — голубые опушки,
Ветряки, ветряки, ветряки…
И летели в казенные кружки
Медяки, медяки, медяки…
Собирается Федор в солдаты.
На буграх зеленеет трава.
До свиданья, родимые хаты,
До свиданья, река Калитва.
До свиданья, супруга Мария,
До свиданья, родимая Русь.
И не плачьте, мои дорогие, —
Я домой непременно вернусь.
Я недаром прошел по пустыне
В туркестанском далеком краю.
Если схватит тоска на чужбине,
Я веселую песню спою:
Солдатушки,
Бравы ребятушки!
Где же ваши жены?
Наши жены —
Пушки заряжены.
Вот где наши жены.
Тронул поезд на станцию Лиски,
Загудел, застонал паровоз.
Все, что дорого сердцу и близко,
Затуманилось в дыме берез.
Меловые обрывы и горы…
Белогорье, Бобров, Сагуны…
Необъятные наши просторы
Православной великой страны…
«Не горюй и не кланяйся пулям —
Легче сладишь с любою бедой.
До свидания, Федор Микулин», —
Шепчет ива над синей водой.
Дым клубится в затейливых кольцах.
Тает эхо в весеннем лесу.
«Добровольцев везу,
Добровольцев», —
Колесо говорит колесу.
А в вагонах, в зеленых вагонах
Молодые поют голоса.
И качается песня на склонах
И привольно летит в небеса:
Солдатушки,
Бравы ребятушки!
Где же ваша слава?
Наша слава —
Русская держава.
Вот где наша слава.
РАЗДУМЬЯ РУССКОГО СОЛДАТА ФЕДОРА МИКУЛИНА
Ночь на 30 августа 1877 года
под Плевной
Россия — единственная страна в Европе,
где достаточно идеализма,
чтобы воевать из-за чувства.
М. Д. Скобелев
Укрепи мою душу,
Всемогущий Господь,
Чтоб и горе, и стужу,
И страх побороть!
Уж поборемся славно мы
Завтра в смертном бою.
Защитим православную
Веру свою.
Нашим братьям поможем
Вдали от родного жилья.
Честно головы сложим
За други своя.
…А в округе окрестной
Стоит тишина.
Лишь болгарская песня
Издалека слышна:
Шуми Марица
Окырвавена.
Плаче вдовица
Люто ранена.
Слышно: выстрелы близкие.
Слышно: пули летят.
То винтовки английские
У турецких солдат —
Магазинные, новые,
И по былкам травы
Хлещут плети свинцовые —
Не поднять головы.
Рано утром пойдем мы
Под терновый венец:
Под турецкие бомбы,
Под английский свинец.
Не для почестей царских,
Наград и питья.
Ради братьев болгарских —
За други своя.
Поведет нас по пашне,
По размытой стерне
Генерал наш бесстрашный
На белом коне.
Вместе с ним мы хлебнули
И песку и жары,
С ним ходили под пули
На штурм Бухары.
…А в округе окрестной
Тишина — как струна.
И болгарская песня
Тихо-тихо слышна:
Шуми Марица
Окырвавена.
Плаче вдовица
Люто ранена.
Будет вечная память
Тем, кто сгинет во мгле.
Будет вечная радость
На болгарской земле.
И не я, так другие —
Сладим с этой ордой.
На святой на Софии
Будет крест золотой!
А уж если не сможем, —
Боже, воля твоя! —
Честно головы сложим
За други своя.
БОЙ ЗА ЗЕЛЕНЫМИ ГОРАМИ
Плевна, 30–31 августа 1877 года
Словно желтый, кровавый
Обломанный клык,
На вершине дымится
Редут Кованлык.
Синим дымом дымится,
Плюется свинцом.
Молча падают в травы
Боец за бойцом.
А правее — другой
Смертоносный редут.
Но солдаты идут,
На погибель идут.
Громыхает оркестров
Военная медь,
Но не может, не может
Огня одолеть.
А огонь не утих,
А огонь не умолк.
Тает Суздальский полк.
И Владимирский полк.
И тогда появился
В дыму и в огне,
Словно воин небесный,
Генерал на коне:
— Знамя! Знамя повыше!
Ребята, вперед! —
Генерала охрипший
Перекошенный рот.
Не берет его пуля.
Не берет его штык.
Самым первым ворвался
В редут Кованлык…
Ой ты, русская сила,
Сила русской души!
Никому не измерить
Твои рубежи.
Всем военным канонам
Вопреки, вопреки
Силу крупповских пушек
Сокрушают штыки.
Взятие отрядом Скобелева двух «городских» редутов поставило турецкую армию в крайне опасное положение. Фронт был прорван по всей глубине, грозный меч навис над Плевной. Но русское главное командование не поняло выгод создавшейся обстановки и категорически отказалось прислать Скобелеву подкрепления. Зато Осман-паша правильно оценил ситуацию и бросил против скобелевских редутов лучшие свои силы.
А на взятых редутах
Груды трупов и дым.
От ружейного пороха
Стало небо седым.
И с соседних редутов
Турки лупят под дых.
Бруствер сложен из трупов —
Из своих и чужих.
Очень трудно укрыться
От свинцовой пурги.
Послужите нам, братья,
Послужите, враги.
И пришел на депешу
Короткий ответ:
«Подкреплений не ждите:
Их у меня нет.
Генерал-лейтенант Зотов».
Как же нет подкреплений,
Если видно вдали,
Что не все еще части
В атаку пошли?
У села у Радищева,
У шоссе, у реки —
Ясно видно — бездействуют
Наши полки.
Но пришел на депешу
Повторный ответ:
«Подкреплений не ждите:
Их у меня нет.
Генерал-лейтенант Зотов».
Пять турецких контратак были отбиты. Но для продолжения боя уже не было сил. Прикрывать отступление вызвался майор Горталов с горстью солдат-храбрецов. Подвиг Горталова имел большой военно-практический и глубокий нравственный смысл. Уже было известно, что турки подвергают раненых жестоким пыткам, стараясь продлить их страдания как можно дольше. Благодаря майору Горталову русские, отступая, унесли с собою всех своих раненых.
