13
Поток у дома господина Луань
Быстрин кипучих громкий рокот
Глушит у берегов потока.
Вдоль них, одной воде послушный,
Плыву я к переправе южной.
И плещут стаи уток, чаек,
Передо мною проплывая.
То далеко они, то снова
Ко мне сюда подплыть готовы.
Перевод Ю. К. Щуцкого
Быстрина у дома в деревьях
Даль оглашает
Волн гремучий раскат.
Тропку оставив,
К югу шлепаю вброд.
Утки и чайки
Носятся взад и вперед
И временами
Ближе подплыть норовят.
Перевод А. А. Штейнберга 14
Ручей с золотыми песчинками
Неподвижно зеркальце воды.
Тишина. Покой.
Блещут золото и нефрит —
Хоть коснись рукой.
На рассвете влага свежей,
И тогда пора
Одиноко брести, чтоб ее
Зачерпнуть с утра.
Перевод А. А. Штейнберга 15
Ступая на камни, спускаюсь
К излуке речной.
Блаженство мое беспредельно:
Играю волной.
Под вечер веет от влаги
Струя холодка.
В осенних бледных оттенках
Плывут облака.
Перевод А. А. Штейнберга 16
Под Северным древним холмом,
Где Южный отрог,
Поставил у озера И
Убогий мой кров.
Когда невзначай соберусь
На поиски дров —
Из чащ камышовых скользит
Мой утлый челнок.
Перевод А. А. Штейнберга 17
Беседка в бамбуковой роще
Беседку в бамбуковой роще
Проведал опять.
На этой тропе все привычней
Мне каждая пядь.
Лишь горные птицы порою
Плывут надо мной.
В глубокой глуши заповедной
Души — ни одной.
Перевод А. А. Штейнберга 18
Вдоль насыпи вешние травы
Стеной встают.
Средь них музыканты-цикады
Звенят-поют;
И, в темных гибисках алея
То там, то тут,
Цветы благовонных магнолий
Нашли приют.
Перевод А. А. Штейнберга 19
Привычной стала давно
К досугу любовь;
Забуду ради нее
Обеты стократ.
И, нынешним днем посетив
Тунговый сад,
Бывалый восторг Чжуан-цзы
Чувствую вновь.
Перевод А. А. Штейнберга 20
Крючья красных шипов
Готовы халат разодрать.
Пряный запах влечет
Прохожего-чужака.
Славно, что эти цветы
Пригодны для котелка, —
Сударь, желаю вам
Решимости их собрать.
Перевод А. А. Штейнберга
ПРИЛОЖЕНИЕ 2: ПОЭТЫ ИЗ КРУГА ВАН ВЭЯ
Китайская классическая поэзия на редкость богата именами: на протяжении многих веков ее существования жили и творили тысячи и тысячи поэтов, оставивших огромное, практически необозримое наследие. Есть среди них несколько вершинных имен, чья слава давно уже вышла за пределы Китая: Ли Бо и Ду Фу, Цюй Юань и Тао Юань-мин, Бо Цзюй-и и Су Ши, Ван Вэй и Мэн Хао-жань. Но, помимо этих великих поэтов, было еще множество замечательных мастеров, с большей или меньшей мерой таланта разрабатывавших и по мере сил приумножавших в своем творчестве открытия и достижения корифеев. К их числу, безусловно, можно отнести и лучших из поэтов ванвэевского круга — друзей и учеников прославленного поэта и художника тансого золотого века Ван Вэя (701–761).
Творчество Ван Вэя, великого певца и живописца природы, оказало огромное влияние на его современников. Вокруг него группировалось немало талантливых поэтов, среди них — его младший брат Ван Цзинь и двоюродный брат Цуй Син-цзун, его ученики и последователи — Пэй Ди и Хуанфу Жань, Дзу Юн и Чу Гуан-си, Инь Яо и Цянь Ци. Биографические сведения об этих поэтах крайне скудны, даже даты жизни большинства из них мы знаем лишь приблизительно. Известно только, что одни из них, подобно Ван Вэю, пытались сочетать чиновничью службу с отшельническим уединением (Чу Гуан-си, Цянь Ци), другие (Цзу Юн, Цуй Син-цзун) скорее всего постоянно жили в отшельничестве. Они часто общались с Ван Вэем, о чем свидетельствуют многочисленные стихи поэта, посвященные встречам и расставаниям с друзьями, и стихи друзей, обращенные к поэту. Некоторые из них подолгу разделяли отшельническое уединение Ван Вэя в горах Чжуннань и на реке Ванчуань или жили по соседству. Так, известен цикл Пэй Ди «Река Ванчунь» из двадцати стихотворений, написанный там же, — плод своего рода дружеского состязания с Ван Веем, создавшим знаменитый поэтический цикл на эту тему. Кстати, стихи Ван Вэя не раз служили источником вдохновения для его друзей и почитателей — несколько таких поэтических «вариаций на тему» включено в настоящую подборку. Как и для Ван Вэя, главной и неисчерпаемой темой для поэтов из его окружения была бесконечно многообразная жизнь природы — «гор и вод», «полей и садов» — и человека, живущего среди природы, в духовном единении с нею. В разработке этой темы китайская классическая поэзия достигла необыкновенной глубины, тонкости и совершенства, о чем лишний раз свидетельствуют и представленные здесь стихи. Нетрудно убедиться, что даже поэты второго и третьего плана, которые заведомо не были первооткрывателями и пролагателями новых путей, сполна владели высокой поэтической культурой своего времени и незаурядной техникой стиха. Особо следует выделить творчество таких мастеров, как Цянь Ци и Чу Гуан-си. Первый из них славился виртуозностью и тончайшей отделкой своих стихов, за что был удостоен звания члена императорской литературной академии «Лес кистей» («Ханьлинь»); второй вел в своем отшельничестве жизнь земледельца, сам занимался хлебопашеством и огородничеством и оставил прекрасные стихи о сельском труде и быте — одни из лучших на эту тему во всей китайской поэзии. В целом же творчество поэтов ванвэевского круга — одна из примечательных и в то же время пока еще малоизвестных у нас страниц китайской классической поэзии: почти все публикуемые здесь стихи появляются на русском языке впервые
{380}.
В. Т. Сухоруков
На тему стихов Ван Вэя «Вместе с чиновником Лу Сяном посетил лесную обитель отшельника Цуй Син-цзуна»
Славой своей давно пренебрег —
Свыше десятка лет.
Кто из ученых за этот срок
Столько прочесть бы мог?
Пьет одиноко в лесу вино,
Что принесет сосед.
Слышно порою: высокий гость
Вновь ступил на порог.
Перевод А. А. Штейнберга{381}
Расстаюсь с ванчуаньской усадьбой
Горный месяц и на рассвете
Остается в небесах.
Непрерывный холодный ветер
Дует в этих густых лесах.
Месяц, ветер — полны стараний,
Точно чувства живут и в них…
Мне ж, исполненному страданий,
Расставаться велят они.
Перевод Ю. К. Щуцкого
«Прощаюсь с ванчуаньским домом»
Луна не ушла,
Хотя уже день недалек,
А ветер лесной
Все тот же несет холодок.
Заботливы так,
Неясным участьем полны —
Грустят о друзьях,
Что нынче расстаться должны.
Перевод А. А. Штейнберга
В благодарность Мо-цзе{382}, посетившему мою лесную обитель
В хижине бедной, в пустынном лесу
Дверь всегда заперта.
Тихо, подолгу лежу один,
Вижу гребень хребта.
Нынешним утром сам Цзи Кан{383}
К дому пришел моему:
На ноги туфли, настежь дверь —
Гостя с улыбкой приму.
Перевод А. А. Штейнберга