Осень одиночеств - Игорь Шляпка

Куда идём,

Неведомо поныне.

К судьбе, успеху, счастью или…

Мимо.

На хрустальном самокате

перламутрового цвета

я в оранжевом халате

въехал в розовое лето,

мчась среди высоких сосен,

поперёк озёр бездонных,

на ходу рассыпав слёзы

по малиновому склону,

пнув коленку вдохновенья,

пролетая над рассветом

средь пушистых сновидений,

и ловя в ладони э т о…

Художник должен быть голодным,

Твердит молва, терпеть нужду,

И грызть сухарь, а бутерброды

Не чаще месяца в году.

Лишений, бед и прочей дряни

Ему господь отсыплет пусть,

Но про вареники в сметане

Вообще забудет. Тяжкий груз

Влачить обязан ежедневно,

Страдать безвинно и молчать,

А за симфонию с поэмой

По три копейки получать.

При этом чтоб свои старанья

Затак зевакам раздарил,

И всех помимо их желаний

До самых коликов смешил.

Ну-у-у, нет, спасибо! Чем голодным

Страдальцем нищим слыть зазря,

Уж лучше сытым и свободным

Без всяких «должен» буду я.

Чреда пугающих видений,

Их суета и болтовня,

Часы ночных тревог и бдений

Теперь покинули меня.

Исчезли прочь возня и крики,

Утих тоскливый лай и вой,

Об стенку вместе с рёвом диким

Никто не бьётся головой.

Есть в карантине божья милость,

Есть благо в робкой тишине,

Какие уж да-а-авно не снились

Ни мне, ни всей моей родне.

Ведь вместе с грохотом посуды

Заглохли скрипы, стон и визг

Спустя пятнадцать лет.

Зануды!

Сосед с соседкой развелись.

…без твёрдых оснований и опор

мечты и думы нитями повисли,

качнувшись, словно маятник Фуко,

меж призраками выдуманных смыслов,

и время, лицемерный пилигрим,

уносит вновь в неведомые дали

иллюзии не сбывшейся любви,

и близости, которых не узнали.

Из нитей не оправданных надежд

грядущее сплетается в былое,

скрываясь за невидимый рубеж,

и превращая явное в иное…

Уже, вращаясь,

В тишине

Летит монета,

Чтоб через миг поведать мне

Свои ответы,

Где выбор случая слепой

С кривой усмешкой

Раскроет крепкую ладонь

С Орлом и Решкой.

Но этот миг!

Как долгий час,

Как луч рассветный,

Ребром сверкая в пустоте,

Звенит монетой…

Подумаешь, рутина карантина.

И что о ней так много говорят!

Была ж у нас похлеще чертовщина

В утробе девять месяцев подряд.

Стишки мои тревожат и смущают,

Чертовски неприличные порой.

А как иначе! Мудрость означает,

Что даже в мыслях нужен геморрой.

Мне, дряхлому, страшилки не в новинку.

С утра готов судьбу благодарить,

Коль в зеркале ушастую картинку

От жопы удаётся отличить.

Гуляют девки нынче на Привозе!

А в сердце огорчение да грусть.

Ведь я теперь, как яйца на морозе,

Готов звенеть, а в дело не гожусь.

Склероз пришёл не в голову, а ниже,

Открыв непредсказуемый секрет:

Стоит теперь, как Эйфель над Парижем,

Без передышки. Даже на обед!

Страх — скидка на глупость,

И буря в стакане.

Чем крепче в сердцах и умах отдаётся,

Тем чаще на крохотном плоском экране

Смеётся Масяня,

Масяня смеётся.

Тем звонче хохочет

Рисованный клоун,

Усмешкой весёлой пугая невзгоды,

Печали

унылой тупые шаблоны

И козни

гнилые злосчастной природы.

А если точнее

— подумайте сами! —

Ведь как-то же хрень всё равно обойдётся,

Уж если сегодня так звонко над нами

Смеётся Масяня,

Масяня смеётся…

Что-то там, в Зеландии, неладно,

Целый год в Гренландии темно.

Всё тебе обидно и досадно,

То раздето, то обнажено.

То печаль, то грусть, то наважденье,

То цена за платный туалет

Вдвое подскочила в воскресенье

За один единственный билет.

Снова в Занзибаре бьют баклуши,

Буйствуют пираты в Сомали,

Море надвигается на сушу,

Тугрики меняют на рубли.

Глупо беспокоиться, признайся.

Что ж ты всё печёшься ни о чём?

Делай, что умеешь, не шатайся

По чужим задворкам, дурачок.

Скоро бегут они,

Будто шальные мысли,

Ночи, сменяя дни

Этой короткой жизни.

Дни — перелётных стай

Тени в осеннем небе,

Пересекая край,

Вдруг исчезают в небыль.