***
Вам не понять моей печали.
Вам застит взоры блеск тельца.
И было Слово Бог вначале,
Но жизнь мы начали с конца.
Мы тьму тогда считали светом.
Нам вместо Бога идол был.
И кровь Святых на нём, на этом,
Кто мумией до нас дожил.
Не мироточат его кости,
И дух чудес не сотворит.
К нему приходят бесы в гости,
И он с трибуны говорит.
Не к покаянью призывает,
Но в бездну указует путь.
И легионы прибывают…
А с ними – мрак, и кровь, и муть.
Не говорите в жизни «никогда»,
Пока есть вера – чудеса возможны:
В вино с ней превращается вода,
И толпы накормить пятью хлебами можно!
«Куда? Со свиным рылом
да в калашный ряд?..»
«Со Святыми упокой…» —
Просьбица немалая.
Жил такой себе крутой,
Господа не знал он.
Лишь земной знал интерес, —
Так ему попустится:
Вряд ли Ангел, скорей, бес
За душою спустится.
Хоть проси, хоть не проси —
А платить придётся:
По грехам твоим, веси,
Вечность отзовётся.
Тем, кто жизнью жил лихой,
Мало не покажется.
«Со Святыми упокой…»
Так ведь кто ж откажется?..
За многопопечительностью вещной.
В текучей жизни, где мечта убога,
Мы упускаем шанс, забыв про вечность,
Познав себя, постигнуть Бога.
Господь наш лучше знает, что полезней
Для наших душ. И если даст талант,
К нему в придачу – бедность и болезни:
Пигмей чтоб помнил, что не он – атлант.
«Мне отмщение, и Аз воздам»…
К нам с неба вопиет Христос: «Спасайте души!»
Но ветхие не слышат глас ни Ева, ни Адам, —
Им кое—кто поближе шепчет в уши…
Душа моя, как бабочка, стремится
Из тесных комнат тела упорхнуть,
Ей опостылела греховная темница,
В которой так легко забыться и уснуть.
Особенно теперь, когда посыплют снеги,
И вьюги закружат свой хоровод.
И тело тянется к теплу и неге,
И мысли отплясали свой гавот.
А в мире горнем нет для тела места, —
Там вечное пристанище души.
Но я, увы, не Богова невеста…
Когда умру, лампадку не туши.
Пусть теплится твой огонёк пред Ликом
Спасителя, – он в память о погибших нас.
И, может быть, хоть раз мгновенным бликом
Осветит мрак твоей души иконостас.
Господь постепенно меня отрывает
От всех моих крупных и мелких страстей.
В дому одиночество нынче бывает
В числе долгожданных гостей.
Немного саднят ещё свежие ранки, —
Любви невзаимной подсоленный след.
Как к пиву положен кусочек таранки,
Так горечи ложечка к мудрости лет,
Где вместо желаний теперь пониманье
Судьбы, суеты и греха,
И где не спасёт от тоски многознанье, —
Лишь вера, смиренье и строчки стиха.
С утра запасаясь терпеньем,
Чтоб вынести тяготы дня,
Себе говорю в утешенье:
Господь не оставит меня.
Конца нет скорбям, искушеньям.
Как жить, никого не виня?..
И я говорю со смущеньем:
Господь не оставит меня.
Остывши к надеждам и к чтенью,
Не чувствуя в сердце огня,
Шепчу я в душевном смятенье:
Господь не оставит меня.
С судьбою сражаться, что с тенью,
И, скорбные мысли гоня,
Пред Ликом встаю на колени:
– Господь, не остави меня!
Мир наш так хрупок – крыло стрекозы.
В нём человек – как бескрылая птица,
Жизни земной постигая азы,
Редко кто в небо душою стремится.
В поисках счастья – иллюзий земных,
Мы в суете забываем о Боге,
Что возвестил о блаженствах иных, —
К храму узки и тернисты дороги.
И на челе нашем вместо венца
Вскоре печать свою «зверь» начертает.
Страшно дожить до такого конца,
Он не далёк, если вера всё тает.
Мир утонул, как в болоте, в грехах.
Воздух пред Божьей грозою разрежен.
Грязью наполнилась жизни река,
И апокалипсис неизбежен.
Ночь не поёт, не стонет и не плачет,
А, как усталый пёс, тихá лежит.
Часы от суток мне отсчитывают сдачу.
И ни одна звезда на небе не дрожит.
Там чернота за окнами такая, —
Не приведи, Господь, искать в ней путь!
И черноте той мрачной потакая,
Опять средь ночи не могу заснуть.
В желудке (иль в душе моей?) изжога.
И света хочется, и выпить молока.
Настала пятница, когда распяли Бога.
Быть может, оттого бессонница, тоска.
Вот потому заплакала природа
Впервые после долгих зимних дней,
Оплакивая сына человеческого рода,
Который Богом стал и нам, и ей.
Но дождь утих. Без слёз и без рыданий,
Черна, как ад, лежит устало ночь.
И нет ни знака тех обетовáний,
Что сможет смерть распятый превозмочь…
«Размышлизмы» о вещах и жизни
Когда в цейтноте шла по жизни,
Хватало лишь на «размышлизмы»
Пожалуй, ничего нет в мире проще —
Стихи дарить берёзам белым в роще,
Когда, пронизанные золотом заката,
Они – и как мечта, и за мечту расплата.
Раз уже есть навязчивость, то лучше
Писать стихи, чем «пережёвывать помёт».
Так Фрейд и иже с ним нас учат. —
Там, в небе, птица ест, но как красив полёт!..
Раньше мир чувств описать я хотела,
Но представлялась себе полным неучем.
Ум стал богат, обокрав моё тело, —
Мыслей полно, да высказывать незачем.
Стихи мои слишком похожи на жизнь, —
Достаточно в ней и жуков, и навоза.
И всё ж в наших душах есть «зарубежи»,
Где – сад, соловьи, одичавшие розы…
Под ливень полезно читать Губермана:
Он голову лечит не то, что спазган!
Недаром рифмуется он с доберманом, —
Ведь здесь что ни «гарик» – то «пинчер» мозгам.
Подобно Буридановой ослице,
И я, увы, не в силах раздвоиться —
Между поэзией души и прозой быта:
И рифмы дремлют, и полы не мыты.
Я обожаю запах миндаля, —
Он для невротика – как музыка, как месса.
Хоть понимаю разумом, что я, конечно, тля, —
Но тля особая – личинка—поэтесса.
Чувства свои я в стихах воспою.
Рифмы – что те же микробы, – заразные.
Жизнь так похожа моя на твою,
Только иллюзии разные…
О вине и о гордыне
Напишу в стихах я ныне.
Как избавлюсь от грехов, —
Обойдусь и без стихов.
Свобода – лишь необходимость познанная.
А я—то думала, свобода есть свобода.
Как убедить свою мне музу позднюю,
Чтоб для познанья перешла на хлеб и воду.
Игра в слова, что «фенечки» из бисера:
Настолько ж бесполезны, сколь прекрасны,
В них след мечты, как полосы от глиссера,
Речную гладь смутившего напрасно…
Реакция на книгу Е.Е. Боева под названием
«Кураж канатоходца»
Ох, нет у меня куража,
И мне не ходить по канату.
Пегасу б достать фуража,
Уму – обеспечить палату.
Посмотришь вокруг – ну, не жизнь, а бардак.
Внутри от него – диссонанс, кавардак.
Но, отразив безобразие в четверостишье,
Хотя бы на время душе обеспечишь затишье…
Должна была бы идти полоскать свои тряпки,
Пока есть вода – не успели ещё отключить.
Посуда не мыта, а я всё чешу самолюбию пятки
И рифмы ищу – как к пропавшему счастью ключи…
Лучшие строки, счастливые сны,
Запечатленные кем—то, не мною,
Вы – словно хвойная свежесть сосны
В праздничный вечер зимою.
Казалось мне, я жизнь свою постигла,
Но что—то ночью на меня нашло.
Я думала, бессонница настигла,
А это вдохновение пришло.
Даст Господь – стихи попишем,
А не даст – «сыграем в ящик».
Кто всю жизнь чего—то ищет,
Что—нибудь к концу обрящет.
Не часто отлепить сознание от тела
Мне удаётся, на себя взглянув извне:
О чем я думала, чего ждала, хотела,
Как уксус зрел в когда—то марочном вине…
В юности я увлекалась Спинозой,
Тайны пытаясь постичь бытия.
Жизнь отцвела. Вынимая занозы,
Лишь о шипах её думаю я.
Суета сует опять закружит,
На «потом» оставив тайны бытия.
Как с луной светило дня не дружит,
Так мой быт и философия моя.
