Рецидивист
И это был воскресный день, и я не лазил по карманам,
В воскресенье отдыхать — вот мой девиз.
Вдруг свисток, меня хватают и обзывают хулиганом,
А один узнал, кричит: „Рецидивист“.
Брось, товарищ, не ершись,
Моя фамилия Сергеев,
Ну, а кто рецидивист,
Ведь я понятья не имею.
И это был воскресный день, но мусора не отдыхают,
У них тоже план давай, хоть удавись,
Ну, а если перевыполнят — так их там награждают,
На вес золота там вор-рецидивист.
С уваженьем мне: „Садись“
Угощают „Беломором“
„Значит ты рецидивист,
Распишись под протоколом“.
И это был воскресный дань, светило солнце, как бездельник,
И все люди — кто с друзьями, кто с семьей,
Ну, а я сидел, скучал, как в самый грустный понедельник,
Мне майор попался очень деловой.
„Сколько раз судились вы?“
„Плохо я считать умею“.
„Но все же вы рецидивист?“
„Да нет, товарищ, я — Сергеев“.
И это был воскрсный день, а я потел, я лез из кожи,
Но майор был в математике горазд,
Он чего то там сложил, потом умножил, подытожил,
И сказал, что я судился 10 раз.
Подал мне начальник лист,
Расписался, как умею,
Написал: „Рецидивист
По фамилии Сергеев“.
И это был воскресный день, я был усталым и побитым,
Но одно я знаю, одному я рад:
В семилетний план поимки хулиганов и бандитов
Я ведь тоже внес свой очень скромный вклад.
За тобой тащился длинный хвост
О нашей встрече — что там говорить,
Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий,
Но мы с тобою сразу стали жить,
Не опасаясь пагубных последствий.
Я сразу сузил круг твоих знакомств,
Одел, обул и вытащил из грязи,
Но за тобой тащился длинный хвост,
Длиннющий хвост твоих коротких связей.
Потом я помню бил друзей твоих,
Мне с ними было как-то неприятно,
Хотя, быть может, были среди них
Наверняка отличные ребята.
О чем просила — делал мигом я
Я каждый день старался сделать ночью брачной.
Из-за тебя под поезд прыгнул я,
Но слава богу, не совсем удачно.
Если б ты меня ждала в тот год,
Когда меня отправили на дачу,
Я б для тебя украл весь небосвод,
И две звезды кремлевские впридачу.
И я клянусь, последний буду гад;
„Не ври, не пей, и я прощу измену,
И подарю тебе Большой театр,
И малую спортивную арену“.
И вот теперь я к встрече не готов,
Боюсь тебя, боюсь речей интимных,
Как жители японских городов
Боятся повторенья Хиросимы.
Я был душой дурного общества
Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе,
Мою фамилью, имя, отчество
Прекрасно знали в КГБ.
В меня влюблялася вся улица,
И весь Савеловский вокзал,
Я знал, что мной интересуются,
Но все равно пренебрегал.
Свой человек я был у скокарей, скокарей,
Свой человек у щипачей,
И гражданин начальник Токарев, падла Токарев
Из-за меня не спал ночей.
Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел,
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился
Шепнул, навел и я сгорел.
Начальник вел себя не въедливо,
Но на допросы вызывал,
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал.
Не брал я на душу покойников
И не испытывал судьбу,
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу.
И дело не было отложено
И огласили приговор,
И дали все, что мне положено,
Плюс пять мне сделал прокурор.
Мой адвокат хотел по совести
За мой такой веселый нрав,
А прокурор просил всей строгости
И был, по-моему, неправ.
С тех пор заглохло мое творчество,
Я стал скучающий субьект,
Зачем же быть душою общества,
Когда души в нем вовсе нет.
Говорят, арестован добрый парень за три слова,
Говорят, арестован Мишка Ларин за три слова,
Говорят, что не помог ему заступник, честно слово,
Мишка Ларин, как опаснейший преступник арестован,
Ведь это ж правда несправедливо.
Говорю, невиновен, не со зла ведь, а вино ведь,
Говорю, невиновен, ну ославить — разве новость,
Говорю, что не поднял бы Мишка руку на ту суку,
Так возьмите ж вы Мишку на поруки, вот вам руку.
Говорят, что до свадьбы он придет, до женитьбы
Вот бы вас бы послать бы, вот бы вас бы погноить бы,
Вот бы вас на Камчатку, на Камчатку, нары дали б,
Пожалели бы вы нашего Мишатку, порыдали б,
А то ведь, правда, несправедливо.
Говорю, заступитесь, повторяю: на поруки.
Если ж вы поскупитесь, заявляю: ждите, суки,
Я ж такое вам устрою, я ж такое вам устрою,
Друга Мишку не забуду и вас в землю всех зарою,
А то ведь, правда, несправедливо.
Твердил он нам: „Она моя“,
Да ты смеешься, друг, да ты смеешься,
Уйди, пацан, ты очень пьян
А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься.
А он кричал: „Теперь мне все равно,
Садись в такси, поехали кататься,
Пусть счетчик щелкает, пусть, все равно
В конце пути придется рассчитаться“.
Не жалко мне таких парней,
„Ты от греха уйди“, — твержу я снова,
А он ко мне и все о ней,
„А ну ни слова, гад, гляди, ни слова“.
Ударила в виски мне кровь с вином
И так же, продолжая улыбаться,
Ему сказал я тихо: „Все равно,
В конце пути придется рассчитаться“.
К слезам я глух и к просьбам глух,
В охоту драка мне, ох, как в охоту.
И хочешь, друг, не хочешь, друг,
Плати по счету, друг, плати по счету.
А жизнь мелькает как в цветном кино,
Мне хорошо, мне хочется смеяться.
Пусть счетчик щелкает, пусть, все равно
В конце пути придется рассчитаться.
Город уши заткнул и уснуть захотел,
И все граждане спрятались в норы,
А у меня в этот час еще тысяча дел,
Задерни шторы и проверь запоры.
Только зря, не спасет тебя крепкий замок,
Ты не уснешь спокойно в своем доме,
А потому, что я вышел сегодня на скок,
А колька демин на углу на стреме.
И пускай сторожит тебя ночью лифтер,
И ты свет не гасил по привычке,
Я давно уже гвоздик к замочку притер,
Попил водички и забрал вещички.
Ты увидел, услышал, как листья дрожат
Твои тощие, хилые мощи,
Дело сделал свое я и тут же назад,
А вещи теще в Марьиной роще.
А потом до утра можно пить и гулять,
Чтоб звенели и пели гитары,
И спокойно уснуть, чтобы не увидать
Во сне кошмары, мусоров и нары.
Когда город уснул, когда город затих,
Для меня лишь начало работы.
Спите, граждане, в теплых квартирах своих,
Спокойной ночи, до будущей субботы.
Я в деле и со мною нож,
И в этот миг меня не трожь,
А после я всегда иду в кабак,
И кто бы что не говорил,
Я сам добыл и сам пропил,
И дальше буду делать точно так.
Ко мне подходит человек
И говорит: „В наш трудный век
Таких как ты хочу уничтожать“,
А я парнишку наколол,
Не толковал, а запорол,
И дальше буду так же поступать.
А хочешь мирно говорить,
Садись за стол и будем пить,
Вдвоем мы потолкуем и решим,
А если хочешь так, как он,
У нас для всех один закон,
И дальше он останется таким.
Передо мной любой факир, ну просто карлик,
Я их держу за просто мелких фраеров,
Подкиньте мне один билет до Монте-Карло,
Я потревожу ихних шулеров.
Не соблазнят меня ни ихние красотки
И на рулетку — только мне взглянуть,
Их банкометы мне вылижут подметки,
А я на поезд и в обратный путь.
Я привезу с собою массу впечатлений
Только понять, послушаю джаз-банд,
И привезу с собою кучу ихних денег,
И всю валюту сдам в советский банк.
Играть я буду и на красных, и на черных,
Я в монте-карло облажу все углы,
Останутся у них в домах игорных
Одни хваленые зеленые столы.
Я говорю про все про это без притворства,
Шутить мне некогда, расстрел мне на носу,
Но пользу нашему родному государству
Наверняка я этим принесу.
