Памяти Е. Гуро.
Будь я принц ясный
С хлыстиком — я-бы был на
Осленке — ехал
С Весной, и не правил-бы…
— Был-бы ветреный принц!
* * *
Не знал я, что ты
В мои влюбишься брови,
И скажешь любя —
Эти брови любила-б
Над глазами своими.
* * *
Как больно мне от
Жеста гортензии той,
Что разорвала
Алое тело любви
Над моим сердцем смеясь.
* * *
Сердце — театрик.
А ты — примадонна. Грим
Мой печален. Я
Играю в любовь. Ах, нет —
Ты не любишь. Я — умер…
Март 1915 г.
Владимир Бурлюк. Всадник
«В посаде, куда ни одна нога…»
В посаде, куда ни одна нога
Не ступала, лишь ворожеи да вьюги
Ступала нога, в бесноватой округе,
Где и то, как убитые, спят снега.
Постой, в посаде, куда ни одна
Нога не ступала, лишь ворожеи
Да вьюги ступала нога, до окна
Дохлестнулся обрывок шальной шлеи.
Ни зги не видать, а ведь этот посад
Может быть в городе, в Замоскворечьи,
В Замостьи, и прочая, — (в полночь забредший
Гость от меня отшатнулся назад).
Послушай, в посаде, куда ни одна
Нога не ступала, одни душегубы,
Твой вестник — осиновый лист, он безгубый,
Безгласен, как призрак, белей полотна!
Метался, стучался во все ворота,
Кругом озирался, смерчом с мостовой…
— Не тот это город, и полночь не та,
И ты заблудился, ее вестовой! —
Но ты мне шепнул, вестовой, неспроста.
В посаде, куда ни один двуногий…
Я тоже какой-то… я сбился с дороги
— Не тот это город, и полночь не та! —
«Весна, ты сырость рудника в висках…»
Весна, ты сырость рудника в висках
Мигренью руд горшок цветочный полон.
Зачахли льды. Но гиацинт запах
Той болью руд, которою зацвел он.
Сошелся клином свет. И этот клин
Обыкновенно рвется из-под ребер,
Как полы листьев лип и пелерин
В лоскутья рвутся дождевою дробью.
Где ж начинаются пустые небеса,
Когда, куда ни глянь, — без передышки
В шаги, во взгляды, в сны и в голоса
Земле врываться, век стуча задвижкой!
За нею на ходу, по вечерам
И по ухабам ночи волочится,
Как цепь надорванная пополам
Заржавленная, древняя столица.
Она гремит, как только кандалы
Греметь умеют шагом арестанта,
Она гремит и под прикрытьем мглы
Уходит к подгородным полустанкам.
«Я клавишей стаю кормил с руки…»
Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клекот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь терлась о локоть.
И было темно. И это был пруд
И волны. — И птиц из породы люблювас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, черные, крепкие клювы.
И это был пруд. И было темно.
Пылали кубышки с полуночным дегтем.
И было волною обглодано дно
У лодки. И грызлися птицы у локтя.
И ночь полоскалась в гортанях запруд
Казалось, покамест птенец не накормлен
И самки скорей умертвят, чем умрут
Рулады в крикливом, искривленном горле.
А. Лентулов. Эскиз декорации к трагедии В. Маяковского
Дейло в 3 деинах
Снезини. А мы любоча хороним… хороним… А мы беличи-незабудчичи роняем… роняем…
(Веют снежинками и кружатся над Снегичем-Маревичем.)
Смехиня. А мы, твои посестры, тебе на помощь… на помощь… Из подолов незенных смехом уста засыпем смехоемные.
Немини. А мы тебе на помощь… на помощь… Снимем с вольных уст повязку немовую; немязливую…
Слепини. А мы тебе глазины снимем слеповые; слепязливую…
Снезини. Глянь-ка… глянь-ка: приотверз уста… призасмеялся — жаруй! Приоткрыл глаза — прилукавился… Нацелился. Ой девоньки, страшно!
(С смехом разбегаются. За ними смеясь и со словом «люби себя» гоняется и касается до них руками Снегич-Маревич. Пойманные остаются на месте. Смехини роняют в догонку смех.)
(Немини надевают повязки на уста видочей.)
(Слепини слепят глаза чужим, поникая ликом.)
Березомир. Сколько я видел игр!.. Сколько игр… (плача) ах, сколько игр!
Сказчич-Морочич. Натягивая гибучие ветви березы.
Дрожит струной
Влажное черное руно,
И мучоба
Вникает в звучобу,
Как девушка в любой…
Я пьян собой…
(Береза, подобная белоцветным гуслям, звучит. Воздушатый пальцами, незримым остается звучило. С разных концов, зыбля жалами и телами, приползают слепоглазые, слухатые и, угрожающе шипя, подымаются по стволу.)
Сказчич-Морочич. Ай!
(Падает, роняя струны, умерщвленный кольцами слушатаев. Змеи расползаются, совершив свое дело.)
Молчанийные сестры. Он шел развязать поясы с юных станов. Плачемте, сестры. Омоем лицо и немвянные волосы в озере страдин.
Березомир. Нет у гуслей гусляра. Умолкли гусли. Нет и слушчих змеев… Тише! Тише, люди!
(Няня-леший. Взлетает на воздух и, пройдясь по вершинам деревьев колесом, чертит рукой, полной светлячков, знак и исчезает.)
Березомир (глухо завывает). О, стар я!.. И я только растение; лесина… стар я. И не страшны люди…
(Предводимые юношей, вылетают навстречу людям слепини и немини старательно повязывают уста немовыми и слуеповыми повязками. Люди, разговаривая между собой, проходят).
Молодой рабочий (радостно, вдохновенно) Так! и никаких, значить, леших нет. И все это нужно, чтобы затемнить ум необразованному человеку…
(Снегич-Маревич подлетает и бросает в рот снег. Бросает за воротник, где холодно, бросает в зубы говорящим).
(Снегини прилетают и опрокидывают подолы снега над людьми.)
2 человека (спокойно) И вообще ничего нет… кроме орудий производства.
Снегич-Маревич (бросает в рот снег). Однако здесь холодно. Идем.
Некий глас. Отвергнувшие отвергнуты (и Снезини и Березомир и Снегич-Маревич, все вздрагивают и с ужасом прислушиваются).
Некий глас (с глухой настойчивостью). Отвергнувшее отвергнуты.
Вещежонка. (Помавая снегообразной старой головой). Это о них об ушедших… о них… (склоняется все ниже и ниже к земле головой).
Березомир А. — стар я (Снегини и любоч с новой силой отдаются ранним русальям) о чужаках…
Бес. Кто холит корову? Бес. Кто отвечает за нее? Бес. А ты что делал? Ставил сети? Ловил снегирей? Пухляков?
Бесенок. Колоколец худо звучал, хозяин не нашел, волк поел…
Бес. Вот тебе, голубчик… вот тебе! (наламывает березовые прутья)
Березомир. На доброе дело и веток не жаль.
Бесенок. Не буду, дедушка. Ой больше не буду. Миленький, дорогой!
Березомир. Это не повредить… Малец, еще.
(Отдыхая Снегини и Снегич-Маревич прилегли на стволах).
Липяное бывьмо. Сладка нега белых тел. Милые.
(Пробегает заяц и, встав на задние ноги, бьет лапами).
Снезини. Слепиня повязывает глаза и так играет с пушеным ломком. зимы.
(Пробегает с раной в боку волк, брызгая кровью на снег. Ой).
Все. Волченька, милый волченька, бедунет, горюн ты наш извечный.
Морозный Тятька. Это так. Нельзя оставить пути лечоба.
(Волк садится и жарко облизывается языком).
(Снезини прикладывают к ране снежные ткани).
(Волк порскает дальше. С диким воем проносятся борзые).
