– Я опьянею…
– Добрый путь!..
Ты пьешь здоровье Ибрагима…
– А чтоб вас вместе помянуть,
Скажи мне имя…
– Я – Фатима…
– Одну Фатиму знал и я.
С тех пор красавицу такую
Я не встречал… Как дочь родную,
Как равнокровное дитя,
Князей почтенная семья
Ее взрастила на свободе…
Одна другой звучней, милей,
Как о волшебнице, о ней
Слагались повести в народе…
Смотринам не было конца…
Но стать женой… нет, невозможно! -
Старик ей заменял отца,
А юный князь… О, как безбожно,
Как непомерно наказанье!..
За Сунжей вспыхнуло восстанье…
И князь исчез в бою одном
Бесследно… Но беда не в том, -
Пусть он убит, казнен на плахе,
Все ж лучше, чем…
– Жених был жив?!
Хозяйка перебила в страхе. -
Казалось, нет. Так порешив,
И старый князь стал падать духом.
Вторым ударом он убит:
Красотка, доверяя слухам,
Позорит клятвы, не щадит
Родных адатов и тайком
Выходит за раба…
– Довольно!
О ней доскажешь мне потом…
Ты мне о князе молодом
Не все сказал…
– Длинна уж больно
И не занятна речь о том,
Как он в плену, в цепях железных,
В темницах, в подземельях тесных
Грустил и думал лишь о ней,
Лишь о красавице своей…
Как, наконец опять свободный,
Он к ней пришел больной, голодный
И встретил безучастный взгляд…
– Но – имя князя?
– Джамбулат…
– Пастух! прости… я вся сгораю…
Я не могу владеть собой,
Все это – сказка… да? Я знаю,
Что князь убит…
– Он пред тобой!..
Объята сакля тишиною…
Лучины тусклый полусвет
Бессильно вздорит с темнотою…
Уж полночь… Ибрагима нет…
Ребенок спит спокойно, мило…
Самой Фатиме не до сна, -
Всю ночь прождать она решила,
И ждет… задумчива, грустна…
Вдруг легкий стук… Она вздрогнула..
Шаги все ближе… Нет, не сон!
Приехал, думает… взглянула
И изумилась… Что ж!., не он…
Не муж… Пред нею очутился,
Как призрак ночи, Джамбулат…
– Ах, это ты?
– Да… Заблудился…
Застигла буря… ночь, как ад -
Ни зги не видно… Нет дорог, -
Размыто все… Мосты сломало…
Признаться, досталось немало, -
Едва, едва добраться мог…
Но все прошло, и – слава богу! -
Сбирайся, – дорог каждый час…
Нас кони ждут… Абы в дорогу,
А там пусть нагоняют нас…
– Что ты сказал?..
– Ничтожным страхом
Не оскверняй начатый бой
С холопами…
– Клянусь Аллахом,
Обиды никогда такой
Я не ждала от Джамбулата…
– Не любишь ты!..
– Люблю, как брата,
Мне небом посланного вновь…
– Не больше?
– Это ль не любовь!
– Фатима!.. Полно! Где же слово,
Где клятвы наши и обет?..
– Теперь не воскресишь былого,
Не требуй, не ищи, – их нет…
– Изменница!..
– Ждала я долго…
Суди, легко ли ждать, когда
Кругом все осуждают строго
Мой возраст, девичьи года?
Просить руки моей, как счастья,
Шли и уздени и князья
И, не найдя во мне участья,
Чернили клеветой меня…
Боролась я четыре года…
Мне не легка была свобода
Такого выбора, поверь,
Но все ж я счастлива теперь…
Я не ропщу… Нарушив клятвы,
Дала я верности обет…
Кормлюсь плодом нелегкой жатвы, -
Где труд, там преступленья нет.
Благословлять мой выбор скромный
Обязан был бы ты, как брат,
А ты вступаешь с ночью темной
В союз… Опомнись, Джамбулат!
Перенесла я слишком много,
Чтоб так бездушно разрушать
Мою святыню… Бойся бога, -
Теперь я замужем, я мать.
– Жена продажного холопа
И мать щенка…
– Не оскорбляй!..
Позорна, князь, такая злоба…
– Прости… Но после не пеняй!
Объята сакля тишиною…
Лучины тусклый полусвет
Бессильно вздорит с темнотою,
А Ибрагима нет и нет…
В углу, на тахте, безмятежно
Вкушает сладкий, мирный сон
Ребенок… Мать склонилась нежно
Над ним и плачет… Из окон
Уж брезжит голубой рассвет…
Лучина слабо догорает, -
То вспыхнет, то совсем стухает…
А Ибрагима – нет как нет…
Пахнуло утром… тень редеет…
Чуть-чуть румянится восток…
Щебечет ласточка… бледнеет
Звезда. Рокочет чуть поток…
Скрипит арба… но мимо… мимо!..
И снова в сакле тишина.
Фатима… бедная Фатима
Все ждет и ждет… ни грез, ни сна!
Дрожит как лист… И кто узнает,
Какая цепь забот и дум
Гнетет, щемит и надрывает
Усталый изнуренный ум!
С какой тоской, с какой любовью
Она склонилась к изголовью
Ребенка… Что сказать ему
Она хотела?!.. Но к чему?!
Малютка спит… Святые грезы
Его не в силах разогнать
Ни тихий плач, ни эти слезы,
Какими обжигает мать
Его чело, его ланиты…
– Спи, милый! Дорог этот сон, -
Нет в мире радостней защиты…
Придет пора, – ослабнет он,
Иссякнет, и, когда проснешься,
Поймешь, почувствуешь, дитя,
В каком отчаянье тебя
Лобзала мать, и – ужаснешься…
А до тех пор ничто земное
Да не нарушит светлых грез! -
Весь мир, вся жизнь не стоит слез,
Не стоит твоего покоя! -
Но… дверь, как будто бы рукой
Волшебной, растворилась снова,
И в сень, глядевшую сурово,
Окутанную полумглой,
Черкес вступает молодой…
Его не видят… Осторожно
Снимает бурку он с себя…
– Так изнурять себя безбожно,
Фатима!..
– Ты?! Ждала тебя…
– Я мог приехать раньше, позже, -
Ужель должна сидеть всю ночь?
Ведь этим путнику помочь
Ты не могла…
– Вернулся… боже!..
Фатима! Плачешь?.. Что случилось?
Ребенок болен? Говори…
– Нет… Он здоров… как сердце билось…
Не дожила бы до зари, -
Все бредила сырой могилой…
Теперь прошло… ты здесь, мой милый,
И я спокойна… Ты устал?
Промок под ливнем… голодал…
Но ничего… я накормлю
Тебя превкусным пирогом.
– А я трусиху удивлю
За это шелковым платком…
– Ах, Ибрагим, зачем напрасно
Всегда расходуешь свой труд…
– Нет, ты надень… Вот так… прекрасно, Таких не видывали тут…
– Ты плохо ел…
– Я сыт… довольно…
Вот только новостями больно
Скупишься ты…
– Вернулся брат…
– Какой?
– Не помнишь… Джамбулат…
Проснулся царственный Казбек,
Восход приветствуя румяный.
Долины быстротечных рек
Покров свой сбросили туманный.
Лениво выползают горы
Из облаков… Проснулся лес,
И птиц восторженные хоры
Благословляют ширь небес.
Проснулись мирные черкесы…
В ущелье тесном, где аул
Венчает грозные отвесы,
Клубится пыль и слышен гул
Лихой забавы скакунов…
Бегут стада, и над скалою
Ползет прозрачной синевою
Дым хлопотливых очагов…
Проснулось все… Прошла дремота,
Рассеян мрак… повсюду свет…
Ликует мир… кипит работа,
И все живое свой привет
Шлет солнцу…
За Шайтан-горою,
В кустах, меж грудами камней,
Поросших мохом и травою,
Ползет тропинка, словно змей…
За дичью раненой, шальной,
В трущобах горных запоздалый
Охотник иногда домой
По ней спускается усталый;
С сумой, ремнем и топором,
Тяжелой удрученной думой,
По ней взбирается с трудом
К опушке дровосек угрюмый;
На посох длинный опираясь,
Порой пастух по ней несет
С коша1 в аул душистый мед
И сочный сыр… Теперь, цепляясь
За камни, плющ, кусты и мох,
То, как ребенок чрез порог,
Переступая чрез преграды,
По ней взбирался Джамбулат.
Куда? Зачем? Какой награды
Он ищет здесь?.. Тревожный взгляд,
Как зверь затравленный, блуждает,
Не отдыхая ни на чем…
Горячий пот с чела стекает…
Расстегнут ворот, за плечом -
Вся слава дедовских побед -
Ружье с насечкой золотою…
За пояс воткнут пистолет;
Кинжал оправой дорогою
Играет с солнечным лучом…
Башлык болтается небрежно…
Тревога тайная во всем!
А мир!.. Баюкая так нежно,
Чаруя дивной красотой,
Манит, ласкает до забвенья,
До слез, до сладкого томленья…
Простор… приволье… тишь… покой!.
Чуть слышен неустанный гул
Во мгле зарытого каскада…
Игрушкой кажется аул…
Как муравьи, расползлось стадо
По яркой зелени. Пастух
За ним бредет неторопливо…
Вот он запел… Ему игриво
Повсюду вторит горный дух:
Аллах Всемогущий,
Аллах Вездесущий,
Велик ты в творенье твоем!
Полны чудесами
Земля с небесами, -
Премудрость твою мы поем…
И степи, и горы,
И реки, и долы, Озера, моря и леса,
От края до края
Тебя прославляя,
В гимн стройный слили голоса.
Но вот тропинка обогнула,
Как ад, зияющий овраг,
Змеей по скату промелькнула
И затерялася в кустах…
Но вот опять в траве зеленой
